Придя домой, Тая поставила перед собой задачу поговорить с матерью о предстоящей встрече с ребятами, причём её целью было услышать от Ванды Бёртон слова одобрения, а она знала, что добиться этого будет очень не просто. Тая также отлично понимала, что если она расскажет матери о мужской компании, в которой она будет находиться весь вечер, то услышит от неё лишь категорическое нет или ещё того хуже – всё может обернуться большим скандалом, ибо больше всего на свете Ванда Бёртон боится того, что Тая повторит её участь. Поэтому она решила последовать принципу – ложь во благо, и надо сказать, что результаты оказались весьма удачными.

– Значит, вы собираетесь сходить в кино с Клэр? – выпытывающим тоном спросила её Ванда.

– Совершенно верно, мама. Мы посмотрим фильм, посидим в кафе кинотеатра, к тому же нам с Клэр есть о чём поговорить. Кстати, возможно, ещё две девушки из нашей группы смогут к нам присоединиться.

Женщина смотрела на дочь с задумчивым видом. Иногда Тае казалось, что мать видит её насквозь и вот-вот обличит во лжи. Возможно, материнский инстинкт что-то и подсказывал Ванде Бёртон, но во внимание она это явно не приняла.

– Хорошо, дочка, у меня по этому поводу нет никаких возражений. Наверное, тебе и в правду нужно немного развлечься. Только не задерживайся там допоздна; идти от остановки до дома – дело небезопасное, особенно в связи с появлением этого человека.

– Мама, не волнуйся, я буду очень осторожна, – радостно воскликнула Тая.

– Только я тебя прошу, если ты вдруг увидишь где-нибудь поблизости этого человека, – её голос нервно напрягся, – беги, что есть силы и ничего не стесняйся. Ведь теперь ты знаешь о нём всю правду.

– Я всё поняла, мама, – но её мысли были уже далеко отсюда, ибо Тая была в предвкушении необыкновенного в своей жизни события. – Я пойду в свою комнату, сегодня лягу спать пораньше.

Тая уже была готова осуществить вышесказанное, но мать неожиданно окликнула её:

– Вот ещё что, дочка, меня завтра не будет до вечера. Нужно купить продукты, к тому же у меня есть ещё кое-какие дела, – женщина на мгновение отвела глаза, но Тая уловила этот момент. – И самое главное – никогда не обманывай меня, дочка, потому что рано или поздно я всё равно обо всём узнаю.

– То же самое касается и тебя. Я приму душ и спать. – Тая пристально на неё посмотрела, ибо чувствовала, что за этим обыкновенным словом «дела» явно что-то крылось. – А ты мне больше ничего не хочешь рассказать?

– Мне нечего тебе больше рассказывать.

Она ещё долго простояла на одном месте, провожая глазами дочь: «Дай Бог, чтобы всё обошлось. Глупо так нервничать, он ведь лучший врач в городе, и завтра он меня успокоит. Ведь я вне опасности. Я не умру».

Отрывок из дневника Таи Бёртон.

Неужели это свершилось! Неужели я, наконец, обрела друзей?! Хотя нет. Друзья – это слишком громкое слово, ведь Майка и Джоша я совсем не знаю. И даже несмотря на то, что они недавно спасли нас с Клэр, я всё равно не могу применить к ним это слово. Но одно я знаю точно: Клэр Кингсли – это человек, который вдохнул в меня новую жизнь, ибо с её появлением всё закрутилось невероятным для меня образом, и я абсолютно уверена, что вскоре смогу смело сказать и себе и другим: «Мы друзья». И вот что ещё особенно странно – своим появлением Клэр как будто отгородила меня от мистера Арро, а ведь меня тянуло к нему словно магнитом. Вся эта история, произошедшая с его семьёй, просто сбила меня с толку. Анхелика… Что же ты наделала? И в чём причина? Но я, кажется, знаю – твоя мать Мелони. Не могу вспомнить её при всём желании, хотя мама говорила, что она часто бывала в нашем доме. Возможно, это потому, что я была тогда ещё совсем маленькой, но я всё же думаю, что причина кроется совсем в другом.

Когда мне было четыре года, мама часто возила меня в город, где на площади Центрального парка продавали мороженое. Мне всегда так хотелось его попробовать, а мама говорила: «Тебе ещё рано». И вот в один из таких дней она вновь произнесла эту фразу, а я не сдержалась и заплакала. И тут вдруг над коляской, где я лежала, нагнулся человек со сказочно добрым лицом, которого я сразу узнала – это был тот самый мороженщик, из чьих рук множество детей получали кусочек счастья. Он нагнулся ко мне и произнёс: «Тебе не рано моя принцесса, просто время ещё не пришло. А когда оно придёт, ты получишь из моих рук самую большую порцию мороженого». Я запомнила этот момент на всю жизнь и по сей день помню каждое его слово. И в чём причина? Наверное, душа у него была открыта в отличие от Мелони, иначе я бы её непременно запомнила. В кого же она превратила собственную дочь? В кого же она превратила мою маму? Она ведь раньше была совсем другой, я это знаю!

Хватит! Не хочу больше думать об этом: ни об Арро, ни о Мелони, ни об Анхелике… С ними всё кончено, а у меня начинается новая жизнь. Я понравилась Майку. Правда жаль, что из этого ничего не получится, ибо знаю наверняка, что Майк – не тот человек, из-за которого должны подкашиваться ноги, которому я отдалась бы целиком и без остатка и с которым могла бы разделить всю оставшуюся жизнь.

Начинается новая жизнь… Тая даже и подумать не могла, что обыкновенная строчка, написанная в её дневнике, материализуется так быстро. Многие люди иногда записывают свои мечты на бумаге в надежде, что таким образом они обязательно сбудутся. Но, к сожалению, почти всегда написанного на бумаге оказывается недостаточно, но только не в случае Таи Бёртон.

Тая открыла глаза, когда стрелки показывали два часа по полудню. Сперва она не поверила своим глазам, но, окончательно удостоверившись в правдивости увиденного, девушка вскликнула от неожиданности и резко вскочила с кровати. На протяжении двадцати лет сознательной жизни, такое с ней произошло впервые. Но в данный момент Тая сосредоточилась лишь на том, как всего за несколько часов подготовиться к предстоящему вечеру таким образом, чтобы всех сразить наповал. Причём с вечера она совершенно не продумала возможные варианты своего вечернего наряда, а ещё причёска, макияж… Ненадолго присев на кровать и немного поразмыслив, Тая пришла к выводу, что она – полная дура. Ведь она всё-таки идёт не в ресторан, а всего лишь на студенческую встречу, к тому же её не особо волновало, что подумает о ней Майк и другие ребята.

Ещё несколько здравых мыслей, и беспокойство покинуло Таю Бёртон, правда, отнюдь не навсегда. В половине седьмого она в последний раз подошла к зеркалу, и, поняв, что действительно неотразима, уже готова была выйти из дома. «Незначительное опоздание придаст моему появлению больше пикантности», – произнесла она вслух. Выйдя за порог, Тая остановилась, ибо что-то не давало ей выйти из дома. Время близилось к семи часам вечера, а матери всё ещё не было дома. «Что же ты скрываешь от меня, мама? Я ведь чувствую, что что-то здесь не так, потому что болит в груди». – Она приложила руку к левой стороне. Но вскоре Тая убедила себя в том, что всё это лишь типичное беспокойство о матери.

«Мне нельзя больше ждать»! Она глубоко вздохнула, заперла входную дверь и направилась прямиком на встречу… навстречу своей судьбе.

Удивительная, однако же, существует связь между матерью и дочерью – боль одной в той или иной степени непременно передаётся другой. Ведь Тая почувствовала боль в груди именно в тот момент, когда доктор Хёбберн заявил о необходимости хирургического вмешательства, от которого Ванда Бёртон наотрез отказалась. «Уж лучше летальный исход, но я хочу остаться полноценной женщиной», – с этими словами она вылетела от доктора, как ошпаренная, с полной уверенностью в том, что никогда более сюда не вернётся.

Тяжёлыми шагами она ступала по городскому асфальту, не разбирая дороги. В какой-то момент Ванда почувствовала, как обувь причиняет ей неудобство, ограничивая её свободу и личное пространство, тогда она без промедления скинула с себя туфли и пошла босиком. Медленно идя по дороге, женщина ощутила, как по её лицу стекают капли дождя. В её голове вновь звучали слова доктора Хёбберна, но она пообещала себе отбросить эти мысли в сторону. Ванда остановилась и подняла голову вверх, дождь становился всё сильнее, но её это совсем не смущало, ибо она хотела, чтобы вода забрала с собой её боль, этот день и много чего ещё. Когда женщина подошла к дому, всё её тело дрожало от холода, а в голове крутилась песня «The Blue Cafe». Чтобы продлить ощущение безмятежности, она решила не входить в душное помещение, а посидеть на лужайке недалёко от дома. «Оказаться бы сейчас в этом месте, – Ванда закрыла глаза, шёпотом произнося беспорядочные слова. – С тобой, Арро, я хочу оказаться там только с тобой!»