Мощные бивни матриархов делают их желанной добычей браконьеров, так что своей смертью слонихи умирают нечасто. Преждевременная гибель главы семьи застает остальных врасплох, потому что происходит на несколько десятков лет раньше срока. И прежде всего она влечет за собой разрушительные психологические последствия. Некоторые семьи распадаются. Слонихи невероятно привязаны к своему потомству, поэтому раскол переживают крайне болезненно. Осиротевшие слонята младше двух лет выжить не способны, сироты младше десяти редко доживают до взрослого возраста. Если они все еще на молочном вскармливании, их шансы выжить ничтожны. У любой лактирующей слонихи в семье есть собственный слоненок, которого надо кормить, и молока на двоих у нее просто не хватит. Случается, что осиротевший малютка встречает «молочную» слониху, недавно потерявшую малыша, которая готова стать ему приемной матерью, но это бывает редко. Иногда подростки-сироты сбиваются в стихийные группы, где нет признанного всеми лидера. Те, кому удалось выжить, навсегда сохраняют память о пережитой трагедии. Они вырастают недоверчивыми и по отношению к человеку часто ведут себя агрессивно, что хорошим отношениям между людьми и слонами не способствует.

– А вот тут у нас кое-кто валяет дурака, – смеется Вики. – Вон та красотка, видите? Какая походочка, и хоботом туда-сюда!

Вижу-вижу.

– Как-то раз, когда я только приехала, – вспоминает Вики, – мы с Норой вели наблюдение, и вдруг слоны давай бегать вокруг машины и трубить, кто во что горазд. Я опешила, дескать, что происходит, а Нора мне: ничего, они просто бесятся.

Бесятся? Валяют дурака? Как это?

Не успел я это подумать, как взрослая слониха опустилась на колени и поползла вперед, дурашливо мотая головой. Они просто радуются. Мы же тоже, бывает, прыгаем, скачем и вопим «ура!». О слонах часто говорят, что они умные. Но и подурачиться они не прочь. Если рядом нет товарищей для игр, молодой самец может в шутку пугнуть вас, вроде как атаковать, потом пристроиться в хвост машины или начать крутиться. Перед моим джипом, например, один такой шутник однажды встал на колени и давай кидать мне в стекло кости зебры, чтобы я с ним поиграл.

– Когда нет засухи, у них веселье бьет через край, – рассказывает Вики. – В сезон дождей слоны счастливы. Когда я только приехала, они еще не отошли после той страшной засухи, а теперь подавленность уходит, они потихоньку оживают, становятся более милыми, дружелюбными, легко идут на контакт или просто шалят. И конечно, колоссальную роль в этих переменах играет малышня. Самки смотрят, как их слонята встают на ножки, играют, спят, и для них это верный признак того, что все хорошо, что семья в полном порядке, ведь дети – это здорово.

Упитанные слонята кажутся перекормленными. Перед машиной, заслоняя собою все лобовое стекло, проходит слониха, и Вики комментирует:

– Посмотрите-ка на эту кормящую мамашу. Видите, какая грудастая и как все это хозяйство колыхается, когда она ходит. Молока там вдоволь!

«Вдоволь» значит около двадцати литров в день. Слонята находятся на грудном вскармливании до пяти лет, и, наверное, когда у них прорезываются молочные бивни, мамашам это причиняет некоторое неудобство.

Материнство, как и главенство в семье, не должно быть скороспелым.

– Самки достигают половой зрелости к тринадцати годам, но мамаше-подростку справиться с потомством куда сложнее, чем двадцатилетней слонихе.

Неопытные мамки могут зайти в холодную воду и застудить малыша. Могут завести его в такое место, где за ним не будет должного присмотра. Могут вообще не представлять себе, каково это – быть мамой. Когда семнадцатилетняя Таллула принесла первенца, она была растеряна, подавлена и просто не знала, что делать. Ей было невдомек, что надо направить новорожденного к соскам, а потом выставить вперед ногу, чтобы малыш мог дотянуться до набухшей молочной железы и стоять спокойно. Вместо этого слоненок, которому почти удавалось захватить сосок ртом, мигом получал от матери по хоботу и, потеряв равновесие, падал, а мать не знала, как вздернуть его на ножки. Только через какое-то время она сообразила, что делать.

А вот несколько раз рожавшая сорокасемилетняя Дебра с момента появления младенца на свет вела себя на диво спокойно и собранно. Она совершенно не волновалась. За первые полчаса жизни малыш терял равновесие пять раз, и после каждого падения Дебра бережно поднимала его, подставляя ему под пузико ногу и поддерживая хоботом. Через полтора часа он добрался до маминых сосков и припал к ним, а Дебра стояла, выставив ногу и не шелохнувшись, те две с лишним минуты, пока он жадно сосал молоко.

Вики этот контраст между юными и зрелыми мамашами всячески подчеркивает:

– С возрастом из них получаются феноменальные матери. Во-первых, у них непрошибаемое спокойствие. А во-вторых, куча помощниц, которыми они обзаводятся за годы жизни.

Она на мгновение задумывается, потом продолжает:

– Возраст отражается на их отношении к происходящему. Двадцатилетние свою миссию несколько преувеличивают. К тридцати годам все как-то устаканивается, каждый знает свое место. А когда им уже пятьдесят-шестьдесят, они так хорошо понимают, что почем, что воспринимают все с олимпийским спокойствием.

При рождении слоненок весит чуть меньше ста двадцати килограммов, высота в холке не больше девяноста сантиметров. У большинства млекопитающих масса мозга при рождении составляет 90 % от мозга взрослой особи. У слона – 35 %, то есть мозг новорожденного слоненка весит почти в три раза меньше мозга взрослого животного. У человека (для сравнения) это 25 %, то есть мозг взрослого в четыре раза тяжелее мозга младенца, потому что у слонов и у людей его основное развитие происходит не внутриутробно, а после рождения.

– От рождения слоненок может сам сосать молоко и следовать за матерью. Больше он ничего не умеет, – поясняет Вики. – Новорожденные почти сразу могут ходить, но без матери они совершенно беспомощны. Видеть они начинают только на второй неделе жизни.

В первые месяцы слоненок жмется к матери, ищет с ней тактильного контакта, а она в свою очередь постоянно подает ему сигналы – негромкие рокочущие звуки, – словно хочет сказать: «Мама здесь. Мама с тобой».

Слоненок трусит за матерью и без конца спотыкается о корни или путается в высокой траве. Удержаться на ногах или высвободиться ему частенько помогают бдительные кузины, достигшие подросткового возраста. Стоит малышу упасть или застрять, стоит кому-то толкнуть его или просто напугать, он издает громкий вопль, похожий на скрип двери, за которым следует мгновенная реакция. Молодые самки, опережая друг друга, бросаются на выручку, так что мать, бывает, к собственному ребенку не может пробиться. Умудренные годами мамаши часто не спешат вмешиваться, предоставляя все ретивым молодухам. Вокруг упавшего слоненка собираются все самки, его тщательно осматривают и успокаивают под аккомпанемент специальных возгласов поддержки.

Маленький слоненок может обратиться за помощью к любому взрослому. Тетки и бабушки с готовностью и ловкостью нянчат его, а опытная мать, что называется, и ухом не ведет, пока ее малыш находится под опекой подходящей взрослой слонихи. В течение первых пяти лет, пока слоненок грудной, его отпускают от взрослых на расстояние не более длины корпуса. Он должен научиться у остальных слонов, которые его оберегают, всем слоновьим премудростям. Поэтому между взрослыми особями и молодняком обыкновенно царят дружба и поддержка, агрессивное поведение старших по отношению к младшим – редкость. Малышей принято баловать, и они даже могут начать манипулировать взрослыми, чтобы вокруг них попрыгали. Они так часто вопят по любому поводу, что у наблюдателей складывается ощущение, будто на самом деле это просто капризы.

Для новорожденного слоненка главным проводником информации об окружающем мире служит хобот, который всюду лезет, все обнюхивает и ощупывает. Этот же хобот становится для малыша источником постоянных сложностей. Пока слоненок не научится им управлять, длинный гуттаперчевый отросток живет своей отдельной жизнью. Детеныш частенько бесцельно мотает хоботом, поднимает-опускает, крутит-вертит туда-сюда, чтобы узнать, на что эта штука способна. Бывает, он спотыкается, наступив себе на хобот, а бывает, тянет его в рот, чтобы успокоиться, – так ребенок сосет большой палец.