С первых дней жизни слонята пытаются им что-нибудь поднимать, демонстрируя при этом чудеса сосредоточенности, потому что поднять с земли палку совсем не просто. В три месяца они пробуют есть жесткий корм. Малыш может долго водить хоботом вокруг какой-нибудь былинки, примериваясь, как бы ее захватить, потом наконец хватает ее, роняет, долго-долго поднимает с земли и в конечном итоге водружает себе на темя. Иногда, не желая связываться с хоботом, он просто опускается на колени и берет интересующий его образчик травы ртом. С водой, как правило, та же история. Овладеть искусством хоботной ирригации слоненку удается только месяцев через пять.

На моих глазах восьмимесячная слониха пытается выдернуть хоботом пучок травы. Ее потуги напоминают неумелые манипуляции человека, который впервые ест палочками, а еда не желает отправляться в рот. Половина травы оказывается на земле. Она оборачивается на мать, которая, словно желая преподать дочке наглядный урок, вытягивает из земли травяной пук и с аппетитом жует. Слонята частенько запускают хоботы за щеки перекусывающих родственников и тащат оттуда еду. Так они выучивают запах и вкус растительности, пригодной в пищу.

Прямо сейчас несколько семей, то есть около ста тридцати слонов, пасутся в зарослях высокой травы, запахом напоминающей шалфей. В стаде много молодняка и приблудившихся самцов. Один из слонов засовывает хобот в рот слонихе. Это очень интимная ласка, возможная при условии полного доверия друг к другу. Над их головами парят тысячи ласточек в погоне за насекомыми, потревоженными слоновьей поступью. Но вот высокие травы на их пути сменяются густой короткой травяной порослью. Теперь слонов сопровождают белые цапли, а ласточки отстали. Наверное, в короткой траве живут другие насекомые, которые им не по вкусу.

Может ли в мире быть что-то более совершенное, чем эта картина, эти запахи, это безмятежное множество жизней, больших и малых, свитых в единое целое, эта мгновенная смена ритма и размера, это «обещание на рассвете», сулящее довольство и радость?

Вот перед нами семейство слонов, все имена которых начинаются на «З», почему их и прозвали «зэшками». Под воздействием разлитого в воздухе всеобщего блаженства Вики говорит о них с особой нежностью:

– Вся семья – малыши-коротыши.

По ее словам, члены одной семьи могут отличаться какими-то определенными признаками: например, лопоухостью (неожиданное наблюдение! а какими еще должны быть уши у слонов?) или округлостью.

К машине, потряхивая головой, приближается взрослая слониха, которой наш приезд особой радости не доставляет. Вики принимается ласково ворковать:

– А кто тут у нас такой, от земли не видать?

Семейное сходство проступает не только в общих физических чертах, но и в поведении.

– Они ведь постоянно учатся друг у друга, вот и перенимают какие-то повадки, – поясняет Вики. – Например, в какое время суток двигаться на водопой, где лежит их любимое болото – эти вещи слоненок усваивает с младенчества. Из них и складываются семейные традиции.

Мы проезжаем мимо трех крупных самцов. Один из них, Вронский, – известный бретер. С ним стараются не связываться даже те слоны, которые старше. У Вронского сейчас муст[13] – период сильнейшего сексуального возбуждения и агрессивности, который у главенствующих в популяции самцов периодически наступает по достижении тридцатилетнего рубежа. В таком состоянии слон находится несколько месяцев. Он постоянно задирает остальных самцов, в которых видит соперников, и ведет себя как олень во время гона. Но у оленей гон случается одновременно, по осени. У слонов же это происходит в соответствии с жизненным гормональным циклом каждой отдельной особи. Подобный индивидуальный график, которого нет у представителей других отрядов, – поразительная находка природы, сделавшей жизнь самок хоботных легче, а жизнь самцов – безопаснее. Такая система размножения много удобнее, чем у парнокопытных или ластоногих, где альфа-самцы вынуждены оборонять свои гаремы от посягательств: за краткий период владычества приходится расплачиваться постоянными битвами с соперниками, которые их выматывают, калечат, а потом и вовсе низлагают, подписывая им тем самым смертный приговор. У слонов самые могучие и старшие по возрасту самцы отправляются с началом периода дождей на донжуанские гастроли, потому что в каждой семье их ждут течные фертильные самки, готовые к соитию.

Вики поясняет:

– Обычно среди самцов отсутствует дух соперничества. Они хорошо друг к другу относятся, им весело вместе. До тех пор пока рядом нет течной самки, делить им нечего. Молодые слоны в возрасте пятнадцати-двадцати лет испытывают интерес к противоположному полу, но как двадцатилетний юнец может тягаться с пятидесятилетним слоном, который в два раза тяжелее?

Во время муста уровень тестостерона у самца подскакивает вчетверо, он ведет себя властно и агрессивно. И поскольку слонихи безоговорочно предпочитают самцов именно в этом состоянии, молодежь даже не пытается составить им конкуренцию. У них муст случится лет в тридцать, вот тогда-то они и получат свой первый настоящий сексуальный опыт.

Присутствие «возрастных» самцов не дает разыграться гормонам у молодняка, поэтому они не выходят за рамки приличий. Известен случай, когда несколько осиротевших слонят-подростков оказались вместе в одном из южноафриканских заповедников. Поскольку взрослых самцов рядом не было, их тестостерон разбушевался, и они затоптали насмерть несколько носорогов. Случай неслыханный.

– Для слона потеря семьи – это трагедия, которая не может пройти бесследно. Думаю, у этих малолетних убийц носорогов после тяжелой психической травмы развился посттравматический синдром, то есть тяжелое стрессовое расстройство.

Как только в заповедник доставили двух взрослых самцов в возрасте около сорока лет, буйства прекратились.

Но вернемся в наш национальный парк. Тут рядом с Вронским ходит еще один слон, у которого тоже муст. И Вики, к несчастью, ничего про него не знает: кто такой, что за нрав, как относится к людям, – сплошные загадки. Незнакомец разворачивается нам навстречу, и Вики тут же тянется к ключу зажигания:

– Когда такое бродит рядом, ухо надо держать востро, чтобы чуть что – по газам. И обязательно должны быть пути отступления, если придется удирать.

В другом полевом лагере мне довелось увидеть машину, которую после «дуэли» двух слонов в мусте проигравший смял в лепешку. Вот она, смещенная агрессия. Хорошо, обошлось без жертв, обитатели авто успели улизнуть.

– Если слон по-настоящему решит напасть, прелюдий не будет. Он бросится сразу, – предостерегает Вики. – А вот если головой мотает, это может оказаться блеф, тогда паниковать не стоит. Когда я вижу незнакомого взрослого слона вроде этого, всякий раз думаю: полезет или нет?

Незнакомец подходит ближе, останавливается под кряжистым деревом и принимается тереться задом о ствол. Успокоенная Вики улыбается:

– Ну конечно, почесал задницу, и отлегло!

Слон блаженно прикрывает глаза.

– Правильно, – одобрительно шепчет Вики. – Главное – в нужном месте поскрести.

У самок первая течка, когда они достигают половой зрелости и готовы к спариванию, наступает в одиннадцать лет и длится, как правило, дня три-четыре. Течка переходит в эструс и обыкновенно заканчивается беременностью, которая продолжается два года, потом еще два года слониха кормит, и далее опять приходит течка, то есть начинается новый цикл. Через четыре года после родов она приносит следующего слоненка.

Другими словами, половозрелая самка принимает ухаживания кавалеров не чаще четырех дней раз в четыре года. Так что все происходит редко, но метко, и посему процесс сопряжен с волнениями. Самцы в мусте захаживают с визитами в разные семьи, источая особый секрет из разбухших височных желез, расположенных по обеим сторонам головы. Эти щелевидные железы есть у представителей обоего пола, и выделения из них сопровождают любой всплеск эмоционального или какого-то иного возбуждения. Наверное, мы бы чувствовали то же самое, будь у нас между ухом и глазом подмышки.