Ма­ма: «Это был воп­рос не пла­ва­ете? или не пла­вай­те».

      Я: «ВОТ И СТАВЬ «?»» — в этот мо­мент я пси­хану­ла, на­рисо­вав текст на всю стра­ницу,       вы­тирая сле­зу, пре­датель­ски по­катив­шу­юся из мо­его гла­за.

      Ма­ма: «НЕ ПЛА­ВАЙ­ТЕ воп­рос не ну­жен и так по­нят­но».

      «Так чи­тай пра­виль­но».

      Бра­во! Мне сем­надцать лет, а ме­ня учат, как пра­виль­но чи­тать! Где мож­но пох­ло­пать?       Слё­зы ль­ют­ся гра­дом, но я уже не об­ра­щаю на них вни­мания. В этот мо­мент я по­нимаю, что об­щать­ся с ро­дите­лями пись­ма­ми — го­раз­до прак­тичнее. Пись­мо идёт сут­ки, и у те­бя есть вре­мя хо­рошень­ко всё об­ду­мать.

      Я: «Это вос­при­нялось как указ».

      «Ес­ли спра­шива­ешь, то ставь знак воп­ро­са!».

      «Ты при­каза­ла не пла­вать, ибо жар­ко».

      «В кни­ге так­же дей­ству­ют пра­вила язы­ка. Да­же эле­мен­тарные».

      «Ес­ли точ­ка на кон­це пред­ло­жения упус­ка­ет­ся, но знак воп­ро­са…».

      Ма­ма: «У те­бя что-то за­ниже­но.Те­бе все вре­мя ка­жет­ся что те­бе ука­зыва­ют, при­казы­ва­ют, ог­ра­ничи­ва­ют…».

      Я на­чина­ла по­доз­ре­вать, что я до неё не дос­ту­чусь. Мис­сис Бей­кер, ви­димо, из вред­ности ста­ла пи­сать на­леп­ляя сло­ва друг на дру­га. Я еле-еле ра­зоб­ра­ла её по­черк, а, учи­тывая, что в гла­зах у ме­ня бы­ло мо­ре слёз, чи­тать ста­ло слож­нее. Я по­пыта­лась пе­ревес­ти раз­го­вор в дру­гое рус­ло:

      Я: «Ког­да я поз­во­нила, ты на­чала по­вышать на ме­ня го­лос».

      Ма­ма: «Лад­но от­ды­хай».

      По­рази­тель­но, с ка­кой лёг­костью она приз­на­ла свою неп­ра­воту! (сар­казм) Я бы от­ве­тила бы ей ещё, ес­ли бы в ком­на­ту не вор­вался Рас­тус:

      — А Изи тут?!

      Я, си­дя в од­ном по­лотен­це, зап­ла­кан­ная, тут же встре­пену­лась, вы­терев слё­зы тем, чем бы­ла уку­тана. То, что моё ли­цо об­го­рело, сыг­ра­ло мне на поль­зу.

      — Рас­тус!

      — Ой, из­ви­ни! — па­рень зак­ры­вал ли­цо ру­ками, пя­тясь к две­ри. Он ос­та­вил ме­ня од­ну, и я пе­реду­мала даль­ше ру­гать­ся с ма­мой. Тем бо­лее, «ми­нистр ма­гии» раз­ре­шил от­ды­хать.

      Я быс­тро при­вела се­бя в по­рядок, рас­пусти­ла во­лосы, не вы­суши­вая их. От­счи­тав нуж­ное ко­личес­тво де­нег, и взяв тол­стов­ку, я от­пра­вилась в ком­на­ту к маль­чиш­кам. Там же наш­ла и дев­чо­нок.

      Встре­тил ме­ня То­мас, и я улыб­ну­лась ему:

      — Спа­сибо те­бе боль­шое, спас ме­ня от прос­ту­ды, — я вер­ну­ла ему день­ги и коф­ту, чувс­твуя неп­ре­одо­лимое же­лание его об­нять. Ну, по­нима­ете, это­му ме­ня на­учил Хог­вартс, и моя друж­ная семья Рей­вен­кло. Но что-то ме­ня вов­ре­мя ос­та­нови­ло.

      Мо­жет, обе­щание, дан­ное нес­коль­ко дней на­зад, дер­жать­ся от не­го по­даль­ше?

      Он лишь улыб­нулся, но про­мол­чал.

      Дэ­ни­элу со­ва при­нес­ла по­сыл­ку — ги­тару, и сей­час он с удо­воль­стви­ем иг­рал на ней, а ре­бята, соб­равшись вок­руг не­го, с удо­воль­стви­ем рас­пе­вали пес­ни, как вол­шебные из­вес­тные мне, так и маг­гловские не­из­вес­тные.

      И я как-то быс­тро за­былась.

Пояснение: в тексте часто встречаются русифицированные «метры» и прочие меры длины, принятые в России. Автор это понимает, автор не хочет запутаться и не хочет запутать вас. Если это было бы полноценное произведение, я обязательно вставила нужные меры длины, а за фанфик меня извините.

Штормовое предупреждение

      Дни летели незаметно. С родителями я больше не общалась, ЯИТе — книгу не открывала, спрятав её вместе с звонилкой. Я решила, что хватит с меня всех этих магическо-маггловских штучек и контролирования на расстоянии. Мне захотелось по-настоящему отдохнуть, а это сложно, когда тебе постоянно треплют нервы.

      Каждый день мы с новыми друзьями где-то гуляли, узнавали что-то новое. По вечерам собирались то возле костра, который сооружали при помощи магии и сухих веток прямо во дворе, или же всей толпой заваливались в комнату мальчишек. Мы веселились: распевали песни, играли в разные игры и много-много общались.

      Я чувствовала себя по-настоящему счастливой, стараясь жить только сегодняшним днём. Я не думала о будущем: о возвращении домой, о том, какую истерику мне закатит миссис Бейкер — моя мама… Я не хотела об этом думать, но я прекрасно знала, что после приезда из Мантикоры, я поеду в Хогвартс. Возможно, и я не пересекусь с родителями вовсе. Для Бейкеров это обычная ситуация.

      Я писала им письма, но не получала ответа. Что ж, это их дело.

      Жить настоящим, не думая о плохом, на отдыхе мне понравилось. Я не думала ни о том, будем ли мы общаться с ребятами после того как вернёмся в Хогвартс, ни о каких-либо других проблемах, которые встретят меня на пороге моего дома.

      Чаще всего по вечерам мы проводили время за игрой «пожиратели смерти». Один раз я была мракоборцем, и не очень хорошо справилась с ролью, перепутав пожирателя с обычным волшебником, чуть ли не грудью защищая Изабеллу, которая на тот момент была «на тёмной стороне силы». Томас был ведущим и, заметив мою ошибку, написал в воздухе волшебной палочкой: «Большой палец вверх — это пожиратель. Я думал, что ты знаешь». Сделал он это, естественно, незаметно. Меня почти слили, и у Растуса был решающий голос. Я уставилась ему в глаза, говоря:

      — Раст, прошу, поверь мне, я не пожиратель.

      Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, я понимала, что ещё чуть-чуть и не выдержу, сердцебиение участилось, но в итоге сдался Растус, отвёл взгляд и неуверенно пробормотал:

      — Голосую против Изабеллы.

      Мирные волшебники победили.

      В один из таких дней, после очередной прогулки, я свалилась с температурой, головной болью и полной ненавистью к окружающему миру.

Меня раздражало всё — свет, направленный мне в глаза, темнота, которая нагоняла тоску, тишина, стоящая в комнате, голоса заботливых друзей, которые пытались мне помощь и прочее.

      Джулия сбегала в медпункт, что находился рядом со столовой (она быстро нашла его, так как Дэйв описал местонахождение, ведь в первые дни сам посещал лазарет), далеко внизу, попросила лекаря подняться к нам, но женщина наотрез отказалась и не дала какие-либо зелья с собой, чтобы облегчить мои страдания. Зигмунд — старший поставил мне диагноз — солнечный удар, а младший поддержал, добавив, что это акклиматизация.

      До меня всегда долго доходит.

      Я много пила воды, пока не смогла, наконец, встать. Волнующаяся Джулия и Ралфина, сидящая неподалёку, обеспокоенно подскочили ко мне.