– В вашем случае индивидуальный подход – полная проверка, наблюдение и тестирование – показали, что выбор был не случаен. Можно сказать, вы выдержали экзамен и показали себя достойным …
– Достойным чего?
– Достойным стать приемником.
– Чьим?
– Моим, чьим же еще? – пожал плечами мой собеседник. – Вы молоды, полны сил и энергии. А я в два раза старше вас. Мотаться по стране, занимаясь расследованиями, поиском виновных и подозреваемых, уже не по мне. Вот сидеть в тиши кабинетов и готовить молодую смену – куда ни шло. В общем, через пару лет стажировки я торжественно окончательно отрешусь от мира, а вы заступите на мое место.
Я помотал головой, пытаясь хоть как-то утрясти в голове мысли. Вот это поворот! Я – следователь? После всего, что было, там, позади…
– И вы мне доверитесь? Ведь я…
– Вы показали себя с наилучшей стороны, – с нажимом произнес пра Михарь, – что и должно быть отражено в вашем отчете. Я понятно объясняю, мэтр Груви?
Я ошарашено помотал головой. Отчет еще этот… Что я буду там писать? И как?
– Можно в свободной форме, – инквизитор, то ли подслушав мои мысли, то ли случайно угадав по выражению лица. – Скажем, как дневниковые записи или мемуары… Почерк у вас красивый, ровный, слог гладкий, привычки что-то выпячивать и искажать за вами не водится. Так что по приезде советую сесть за сочинение фундаментального труда на тему: «Как я провел канун лета». И вообще, – совсем другим тоном добавил он, – в моем возрасте уже зрение слабеет и такие подвиги, как писать трактаты, мне не под силу. А вы молоды, глаза испортить себе не успели…
– Но испорчу, если всю жизнь просижу над рукописями, – попробовал возмутиться я.
– Всю – не всю, но пару месяцев отсидеть придется… И выше нос. Вас ждет слава. Так что вперед, писатель!
Я тяжело вздохнул и понял, что это конец.
После эпилога
«– Всю – не всю, но пару месяцев отсидеть придется… И выше нос. Вас ждет слава. Так что вперед, писатель!
Я тяжело вздохнул и понял, что это…»
Конец.
Написав последнее слово и поставив точку, с наслаждением выпрямился, повел затекшими плечами и помассировал правую руку левой. За окном был пасмурный денек – накануне страды погода испортилась, время от времени начинал накрапывать дождик. Вот и сейчас небо обложили серые тучи, но для меня это был самый лучший день. Я закончил работу! Отчет неожиданно для меня преобразился в целый том. Пятнадцать тетрадок по тридцать листов в каждой! Все! Три месяца потеряны, и теперь надо наверстывать упущенное. Прогулки по городу, безделье, просто возможность дышать свежим воздухом. И даже занятия в учебке после нескольких недель затворничества воспринимались по-другому. Тем более, что правая рука действительно нуждалась в уходе. Кожа на ней так и не стала обычного цвета, и каждое движение по-прежнему отзывалось болью, но к ней я уже притерпелся настолько, что подумывал о том, чтобы возобновить занятия фехтованием.
Да, не буду откладывать дела в долгий ящик. Сейчас разложу отдельные тетради по порядку, отнесу пра Михарю – и в город. Прогуляюсь, загляну в «Петуха и скрипку», может, повезет и в городе сейчас какие-нибудь бродячие актеры остановились на пару дней, так неплохо на представление заглянуть. На обратном пути можно навестить Колледж Некромагии. Студенты все разъехались на каникулы, старшекурсники после церемонии распределения отправились по рабочим местам, но преподаватели никуда не делись. Пройдусь по опустевшим коридорам, просто подышу воздухом…
Стук в окно.
От неожиданности чуть не выронил тетради, но это оказался Зверь. Я так давно не видел моего кота, что обрадовался настолько, что сорвался с места, подхватывая его на руки. Похудевший, тот с восторгом терся макушкой о мой подбородок, цеплялся когтями, урчал и мявкал от полноты чувств.
На ошейнике болтался кожаный футлярчик наподобие того, какие прицепляют почтовым голубям. Письмо? Не может быть! Первое письмо за столько лет! Мне?
С котом в обнимку кинулся на кухню. Брат-повар только разинул рот, когда я чуть ли не из-под ножа выхватил у него кусок рыбы и шваркнул на пол. Зверь ужом вывернулся из моих рук и с таким рычанием накинулся на еду, что повар и его помощники сразу раздумали ругаться и поспешили отойти на пару шагов, прячась за котлами.
Пока кот ел, я снял с его шеи футлярчик, осторожно вытряхнул на ладонь свернутую в трубочку записку.
«Приветствую вас, Груви! – почерк мэтра Куббика не узнать было невозможно. – Рад узнать, что у вас все хорошо, а то мы, признаться, были обеспокоены вашим долгим молчанием и даже почти обиделись на вас за то, что забыли старых знакомых. Полученное обстоятельное письмо от вашего нового руководства все разъяснило. Соболезную о вашей травме – потерять руку, это всегда больно. Но рад, что вы смогли выкарабкаться…»
Вот жулики! Интересно, что они написали? Что я стал одноруким инвалидом и поэтому не могу писать писем? Или в кои-то веки раз сказали правду? Ладно, разберемся. Что там дальше?
«Поздравляю с новым назначением. Горжусь, что когда-то работал с вами. А уж как гордится Зимовит, и представить трудно. Всем и каждому рассказывает, что его натаскивал „Сам Мастер Груви“.
Зимовит сильно переменился – вы бы его не узнали. И не только внешне. Он теперь большую часть времени проводит в разъездах по окрестностям, в моем – бывшем нашем – доме почти не живет и не удивлюсь, если скоро он отделится совсем. Тем более, что в предместье Малых Звездунов у него завелась подруга. Вероятно, осенью будет свадьба, и тогда Зимовит совсем от нас съедет. Не скажу, что сильно этому обрадовался. Как-никак, за два года я к нему привык, а помощник он пусть и безынициативный, но старательный. Жаль только, что до моего официального выхода на пенсию теперь в Больших Звездунах не появится новичков. Может, оно и к лучшему – второго такого, как вы, вряд ли пришлют.
Конечно, понимаю, что вам теперь, в связи с новым назначением, будет не до посторонних дел, но осмелюсь высказать просьбу. Следующей осенью Динка отправится сдавать вступительные экзамены. Конечно, не в Колледж Некромагии, но я бы все равно попросил вас, елико возможно, присмотреть за девочкой. Ей пока только шестнадцать, большой город для деревенской девочки полон соблазнов, и ей, как никогда нужен будет опытный наставник и старший товарищ. Пишите. Ждем ваших писем.»
Пока я читал, Зверь расправился с большей частью рыбы. Бока его заметно раздулись, видно было, что остальное в него уже не лезет, но оставлять солидный кусок на полу он не хотел. Приняв решение, кот взял его в зубы и направился к выходу. Перечитывая на ходу коротенькое послание, я пошел следом за котом.
В келье тот сунул рыбу в угол и завалился в кресло спать. А я прошел к столу, отыскал последнюю тетрадь, сердито сопя, и тщательно выверяя каждую буковку, дописал перед последним словом:
«Наивно думать, будто это конец…»
