Мимо удивленного меня он прошел, как мимо пустого места. Было слышно, как в сенях хлопнула дверь. Еще минуту или две спустя послышался глухой стук копыт – Руно Бест уехал.

Уехал…

Сорвавшись с места, я с такой скоростью кинулся к распахнутому окошку, что свалил стоявший на подоконнике горшок с нашим ужином. Высунулся до половины, озираясь и силясь определить, в каком направлении он отбыл. Отсюда было два пути – либо по переулку до центральной улицы, либо в противоположную сторону, через овраг до кладбища и дальше в поля. Можно, конечно, направиться в третью сторону, но там раскинулись огороды. Всаднику слишком часто пришлось бы поднимать коня, заставляя перепрыгивать через ограды. Да и по грядкам не поскачешь, если не хочешь переломать ноги коню. Но нигде не было ни следа.

– Уехал, – повторил я, нехотя возвращаясь в комнату.

– Уехал, – повторил пра Михарь странным тоном.

– Слишком быстро он уехал.

– Еще бы. Испугался злобных инквизиторов.

– Злобного инквизитора, – поправил с раздражением. – Ничего он не испугался. Он просто решил не связываться, не тратить на нас время.

– И что это значит?

– Что он знает больше, чем говорит. «На мой век таких выморочных мест с лихвой хватит»! Пару лет назад ни один бродячий некромант не произносил таких слов даже мысленно. «Глупо хвататься за первое попавшееся» – добавил он потом. Что это значит? Что он уверен – пустых мест скоро будет много, очень много!

– И?

– И, – меня начало бесить спокойствие пра, – и это значит, что он знает о том, что кто-то или что-то убирает некромантов. И что где-то наверняка вот-вот освободится еще одно место… Я должен ехать.

– За ним?

Вместо ответа кинулся собираться.

Инквизитор помалкивал, не двигаясь с места и только следя за мной взглядом. Был момент, когда казалось, что он хочет что-то сказать – это в тот момент, когда я остановился над табуретом, где сидел гость. Наклонился, провел ладонью над сидением, сосредоточился…

Любой живой человек оставляет след. И не только в прямом смысле слова – отпечатки рук и ног на земле или запах. Есть еще след присутствия живого тела – эдакая невидимая пыль, осыпающаяся с ауры. Он испаряется первым, и не каждый некромант может его учуять – счет идет порой на секунды. Но мне удалось.

Торопясь, пока ощущение, будто касаюсь ладонью паутинки, не исчезло, выскочил в сени, оттуда – через дворик за ограду. Коня нежданный гость оставлял шагах в десяти от покосившегося забора – еще один камешек в копилку доказательств его виновности. Он явно не хотел, чтобы о его появлении было слышно издалека. Небось, подъехал шагом и какое-то время прислушивался…След присутствия коня был намного четче – лошадь и крупнее, и стояла здесь дольше. А я…

А я удивился, заметив пра Михаря, выводящего своего жеребца. Тот был без седла, только с наскоро наброшенным потником, зато оружие инквизитор прихватил. И даже подвел коня к забору, чтобы было проще взбираться.

До конца переулка Руно Бест – может, имя и настоящее, кто знает! – не доехал – свернул в проулок между двумя домами. Тот был такой узкий, что в случае чего развернуться всаднику будет трудно. Но – обошлось. Проулок вел не в тупик, образованный еще одним домом, а в чистое поле – судя по его состоянию, либо лежащему под паром, либо оставленному под покосы. Спускался вечер. Солнце ощутимо склонилось к закату – еще немного, и коснется краем горизонта. Задувал прохладный ветерок, несущий запахи молодых трав, зацветающих садов, талой воды и вспаханной земли. По правую руку, если присмотреться, было заметно кладбище. По левую в холмы уходила дорога, а прямо… Прямо вели следы конских копыт. Здесь, пока в конце весны трава еще не поднялась достаточно высоко, и полукруглые отпечатки виднелись настолько четко, что надобность в слежении отпала. Я пришпорил инквизиторского жеребца и помчался вперед, сжимая коленями конские бока и всматриваясь вдаль. Далеко впереди – быстро же он мчится! – виднелось крошечное пятнышко. Оно стремительно приближалось к видневшемуся за полями лесу.

Погоня захлебнулась на обочине дороги в десятке шагов от перекрестка, где валялся придорожный камень. Именно валялся – лежал на боку, так что остатки надписи читались с трудом. От него отходили три дороги – одна, судя по всему, устремлялась через поля обратно в Хочев, только со стороны «головы», а другая уводила в лес. Третья пришла откуда-то издалека. Или вдаль уводила – смотря, с какой стороны смотреть.

Руно Бест остановился не просто так – он заметил меня. Натягивая повод и заставляя коня нервно топтаться на месте, бродячий некромант поинтересовался с наигранной веселостью:

– Что, решил присоединиться? Нет, парень, я учеников не беру!

– Я не поэтому, – горло перехватило, словно я не скакал верхом, а проделал путь на своих двоих. – Я…

– Решил попросить меня вернуться? Поздно спохватился. Теперь я решил…

– Нет. Теперь я решил, что ты никуда не поедешь, пока не ответишь на пару моих вопросов!

– Вот еще! Инквизитор меня отпустил. Не хватало еще, чтобы его слуга…

«Слуга!» Он принял меня за служку?

Действуя машинально, не раздумывая, я протянул руку и остановил сердце его коню.

От неожиданности Руно Бест вывалился из седла и успел только откатиться в сторону. Конь умер мгновенно.

– Ты!

– Я.

Спешиться удалось прежде, чем он проделал то же самое с моим жеребцом. Но, кажется, некромант был до того ошеломлен, что не подумал о мести.

– Ты…

– Как и ты.

– Знак, – он хлопнул себя ладонью по груди, где болтался гильдейский амулет.

– Нет.

– Самоучка? И поэтому там торчит этот? – небрежный кивок в сторону городка. – Прищучили тебя, парень? Или как?

– Или как. Меня лишили знака.

– Не понял.

Он действительно не понимал, как такое возможно. Лишенный гильдейского знака некромант не мог заниматься практикой – а то, что я остановил сердце его коню, и было частью этой самой практики, как ни крути! Лишенный гильдейского знака некромант не мог просто так разгуливать на свободе – а то, что я торчал в чистом поле, да еще и при оружии, доказывало обратное.

– Ты… – он попятился, бросив быстрый взгляд на труп коня и притороченную к седлу сумку с вещами, – сам не понимаешь, что творишь. Ты выбрал не тот путь, парень. Ты не знаешь, с кем связался!

– Нет, – меч в ножнах я держал в левой руке, подходя. – Это ты не знаешь, с кем связался. Тебе придется ответить на несколько моих вопросов, Руно Бест.

– А если я не захочу?

– Придется. Откуда ты узнал о смерти Дорис-Марджет Крама?

– Не твое дело!

– Мое!

Меч покинул ножны с тихим шелестом. Не то, чтобы я был готов драться, просто заметил, как мой противник тоже схватился за рукоять. Его меч висел по-походному, за плечом, и чтобы выхватить его отработанным движением, Руно понадобилось чуть больше времени.

– Ах, ты, мелкий…Инквизиторский выкормыш!

Он атаковал первым – просто потому, что я колебался, не стоило ли постараться решить дело миром. Но бродяга поднаторел в схватках и, видимо, решив, что терять нечего – а убийца коня приравнивается к конокраду и подлежит суровому наказанию, тем более убивший коня с помощью черной магии! – попытался отомстить. Конечно, и связываться с Инквизицией себе дороже, но…

Но клинки скрестились, и лишние мысли улетучились.

Сражался мой противник лучше – сказывался опыт, приобретенный на больших дорогах. Да и возраст тоже кое-что значил. Нет, в свое время мне удавалось одному из немногих на потоке выстоять против нашего инструктора по фехтованию восемь минут из десяти – дольше, чем кому бы то ни было. Но десять минут – это мой рекорд. И, хотя впоследствии не без помощи мэтра Рубана Куббика и Анджелина Маса его удалось закрепить, отсутствие практики в последние два года сказалось не лучшим образом. Руно Бест был сильнее, и помогало мне выстоять только то, что я не стоял на месте, а активно перемещался по обочине дороги. В замкнутом пространстве ристалища шансы на победу у вашего покорного слуги были раза в три меньше.