– Я устала, – ставя рядом с собой вазочку, я поднялась с дивана и, стараясь не смотреть в сторону окна, развернулась к нему спиной.

– Ну что ж, тогда отдыхай, – Ванда тоже встала и, положив ошейник на то самое место, где только что сидела я, вышла первой.

Разглядывая старую мяурку со спины, я представила, как же выгляжу я – в их глазах: «Тело почти такое же. Но уши круглые, ногти покороче, рост пониже, и я ношу одежду».

Возле двери в туннель, ведущей в мою каморку, я остановилась и, повернув голову назад, вдруг встретилась с глазами Миурга, которые, казалось, пронизывали меня кинжалами страсти насквозь. Упругое молодое тело этого самца становило такой контраст с телами его родителей!

Не имея сил выдержать этот взгляд, я опустила ресницы и, поддавшись какому-то тайному порыву, нежно провела рукой по своему животу. «Еще – кожа у меня нежная и гладкая!» – вихрем пронеслось в моей голове.

До вечера я больше так и не увидела Миурга. Но, возвратившись в комнату, все время думала только о нем, и эти мысли меня пугали.

«Но он ведь полузверь, самец, представитель иной расы! – думала я, утопив свои пальцы в роскошных волосах, волнами спадающих мне на плечи. – И то, что вчера произошло между нами, по сути, чудовищно! Но как же мне было хорошо и сладко!»

Окунувшись в воспоминания, я совершенно не заметила, как пролетело время. День, по всей видимости, клонился к вечеру, а я все сидела, уставившись невидящим взглядом сквозь окно.

– Вот, – в комнату ко мне вошла Ванда и заставила меня очнуться. – Я тут достала для тебя несколько забав, – и протянула мне толстую книгу и бумажную коробку.

Взяв из ее рук книгу, на обложке я прочла «Кама-сутра». И не без ехидства подумала: «О, просто в точку!» Во второй коробке лежала кукла. Ее движущиеся части были сделаны из мягкого пластика и цветом напоминали кожу. Длинные белокурые волосы, широко распахнутые зеленые глаза, белозубая улыбка. «Да это же моя копия!» – восхитилась я работой мастера. К кукле прилагалась одежда и всякие аксессуары.

– Мне бы тоже… во что-нибудь одеться, – сказала я, обращаясь к кошке.

– Нет! Теперь ты будешь жить по нашим законам, сколько повторять, – возразила она.

– Но как же шуба? Ведь вы же были в них одеты, когда мы увиделись впервые? Да и мне вы тоже тогда дали одну.

– Глупая, – Ванда коснулась рукой своей короны, – в вашем мире климат совсем иной, поэтому нам просто необходимо брать с собой одежду. Да и как бы вы, люди, отнеслись к нашей наготе, а? А так…

– Значит, шубы – это только для маскировки?

– Ну да! А также – для защиты от влияния слишком низких температур. Ведь у вас там бывает холодный ветер, а также снег, или лед – совершенно замерзшая вода! Возможно, вам привычно такое видеть, и ваши тела адаптированы к таким неприятным ощущениям. Но у нас тут совсем иначе, ты поймешь.

– И у нас тоже есть места, где никогда не бывает снега, – сказала я. – Но там люди все равно хоть как-то прикрывают свое тело. К тому же у нас есть развлечения…

– Знаю, – улыбнулась мне кошка. – И чтобы ты не тосковала, вот тебе игрушка, которую ты сможешь, если захочешь, облачать в одежду.

– А смогу ли я выйти на улицу? – спросила я.

– Сможешь, – на лице Ванды появился хищный оскал. – Но только тогда, когда согласишься одеть ошейник. Как я понимаю, это произойдет еще нескоро?

Вместо ответа я закрыла глаза и, глубоко вдохнув, прижала к себе коробку с куклой.

Ужинала я снова вместе с остальными. Только теперь перегородка не понадобилась. Присев на краешек дивана в столовой (ужин был, по всей видимости, уже не праздничный), я с аппетитом уплетала «сухой корм» из банки.

«А, какая разница!» – я напрочь отбросила свою брезгливость, наконец-то поняв, что должна буду научиться выживать в этом мире вопреки всему. Чувство, похожее на апатию, уверенно брало мое тело и душу в плен, возможно, так мой организм пытался аккумулировать энергию и адаптироваться.

Теперь «за столом» царила идиллия: Ванда сидела на диване рядом с Мишелем, и тот, удовлетворенно сопя, осторожно брал из ее рук маленькие кусочки какой-то снеди. Миург тоже ел, все время украдкой бросая быстрые взгляды в мою сторону. Я же тихо сидела в сторонке и делала вид, что ничего не замечаю. Но тело свое обмануть не могла, и оно отзывалось волной безудержного желания каждый раз, как только наши с Миургом глаза встречались. Но тут был также его отец – похотливый мяур Мишель, и моя страсть мгновенно гасла, лишь взгляд касался и его тоже.

– Ну вот, это твоя вторая ночь в нашем доме, – проводив меня в мою комнатку, Ванда показала мне небольшой рычаг на стене рядом с окном. – Когда будет становиться светлей, потяни эту штуковину вниз – и опуститься занавеска. А иначе…

– Я знаю! Могу ослепнуть от света Угри! – не сумев справиться с вдруг нахлынувшим на меня раздражением, сказала я. «А может, и вправду будет лучше сдохнуть где-нибудь на обочине дороги, – думала я, – чем становиться секс-игрушкой, ручным зверьком и – о Боже! – гулять с ошейником на шее!»

– Успокойся, крошка, – Ванда, наверное, поняла мои чувства, поэтому, нажав на рычаг, опустила занавес сама и, ласково проведя рукой по моим плечам, скрылась за круглой дверью.

Теперь я уже знала многое о мире, в котором вынуждена была жить.

Поэтому, оставшись одна, сначала нашла самый укромный уголок в моей комнате, присела на корточки и «удобрила» дерево. С удивлением я наблюдала, как серо-зеленый «ковер» почти мгновенно поглощает то, что только что было частицей меня.

Это просто не укладывалось в моей голове! Но как такое могло происходить? «Вот бы я попробовала поступить подобным образом у себя дома», – подумала я.

И тут меня посетила еще одна интересная мысль: «Ага, так вот почему наши кошки позволяют себе гадить по уграм. Наверное, им известны обычаи Мяурии, и они не видят ничего зазорного в том, чтобы… Так что ж, и я теперь должна вести себя, как кошка?!»

Потом я подошла к кровати.

Еще там, в мире людей, я любила почитать перед сном интересную книгу, это позволяло мне расслабиться и погрузиться в сон, насыщенный воображаемыми картинками. Как оказалось, и теперь у меня тоже появилась такая возможность.

Но дома у меня был выбор – множество чудесных романов, энциклопедий или, на худой конец, журналов и газет. Теперь же я могла почитать единственное доступное мне произведение.

И это была «Камасутра»!

Так получалось, что до сих пор я была ограждена от созерцания откровенных сцен чужой любви, и лишь несколько раз могла наяву увидеть целующуюся пару, ну или наблюдать в рекламных роликах или фильмах сцены более откровенного содержания. Эротикой, а тем более порно, я не интересовалась никогда. И тут!

Мне нестерпимо хотелось читать, поэтому я просто вынуждена была воспользоваться тем, что имела. Взяв в руки увесистый фолиант в роскошном переплете, я села на кровать и подложила под спину подушки.

Из окна в комнату проникало достаточно света, чтобы я смогла хорошенько рассмотреть обложку. Это была безумно красочная и яркая картинка в восточном стиле: в центре на ковре сидела пара влюбленных, пристально и увлеченно смотрящих друг дружке в глаза; мужчина положил женщине руки на грудь, она же обвила его торс ногами. Сверху над ними, в правом и левом углах были размещены по две пары сидящих на корточках девушек, они внимательно смотрели на влюбленных, сложив пальцы в мудры. Чуть ниже, в правом углу, танцевала полуобнаженная одалиска, а слева стояла девушка, держащая в руках огромное зеркало, в котором отображалась главная пара.

Вдоволь налюбовавшись изысканной обложкой, я осторожно открыла первую страницу книги и в золоченой рамке из витиеватых узоров прочла: «Древнейший и самый полный трактат о любви. Учение о чувственных наслаждениях, о гармонии соединения мужчины и женщины».

Далее была сцена еще более волнующего содержания: ночь, в голубоватом свете луны, лежа на полосатых покрывалах внутри беседки, стоящей на небольшом островке посреди водоема, расположилась группа людей – две девушки и мужчина. Одна из девушек была одета в прозрачную юбку и сидела немножечко в сторонке, она держала в руках цветок и внимательно смотрела на своих «собеседников». Оперевшись спиной на огромную подушку, другая девушка смотрела куда-то в сторону. Она была совершенно голой, украшена лишь кольцами браслетов на руках и ногах. Бедра этой красавицы были широко раздвинуты; напротив нее сидел мужчина в чалме, его красивый розовый член с приподнятой вверх головкой касался промежности девушки, одна рука гладила ее за грудь, а второй он придерживал свою даму за ягодицы. Все трое были довольны.