И, сердито фыркнув, решительно зашагала к коровам, уже нашедшим воду и теперь пьющим из каменной чаши, заменявшей колодец. Меня просто распирало от негодования. Неблагодарная! Да все тут полдня трудились, чтобы людей получше обустроить, я же видела, какую им отдали мебель, какую посуду, простыни, полотенца всякие, даже половики заморские. А продуктов сколько навезли. И коровы ж не только для поросят молоко давать будут. А колодец! А ручей в свинарнике, чтобы чистить его легче было! А а да всё! Всё для них, а она! Да как она посмела моих драконов мерзкими ящерицами обозвать? Сама она ящерица! Ушастая ящерица, вот. Так и буду её называть, мысленно, конечно.

Не обижайся на Аннис, Саннива догнала меня возле коров, я топталась, дожидаясь, пока животные напьются. Просто, понимаешь У неё ж жених был, свадьбу на осень назначили. А когда всё это случилось, он её бросил. Сказал, что десять лет её ждать не сможет, и неизвестно, что там с ней за эти годы произойдёт, а ему что, жизнь себе ломать зря? Нас же не сразу увезли на ярмарку, мы ещё несколько дней дома были, так он даже не дождался, пока уедем стал с другой гулять.

Ну, и зачем ей такой? удивилась я. Пусть радуется, что от гада этого избавилась. Он же её не любил.

Так она его любила, пожала плечами девочка. Или думала, что любит. Он красивый, а оно Ну не очень. Зато приданное у неё хорошее было.

Думаю, вам всем нелегко пришлось, так свою жизнь изменить. Но ты-то никого не оскорбляешь.

А зачем? девочка пожала плечами. Они мне, правда, нравятся. Такие как в сказке.

Согласна, кивнула я. Коровы, наконец, напились и покорно позволили нам устроиться рядом и начать дойку. Знаешь, мне кажется, тебе здесь понравится. Мне, например, очень нравится. Хотя я тоже сюда попала не по своей воле.

А как? у девочки глаза загорелись любопытством. Расскажешь?

Обязательно. Нет смысла скрывать, всё равно же узнают. Только сначала ты расскажи как вы умудрились столько задолжать, что оказались вчетвером в долговом рабстве аж на целых десять лет? Это же я даже не представляю, сколько деньжищ-то!

Ага, вздохнула девочка. Только кто ж знал, что жеребец помещика соседского столько стоит? Оказалось племенной, да какой-то там чем-пьён, я не знаю, что это такое, но вроде как победитель, что ли. В общем, дорогущий. К нему кобыл на случку аж с других городов привозили. А из-за бати он сдох. А батя во всём маму винит. А на самом деле это вообще случайность. Только помещику тому, поди, докажи. Ему деньги вынь да положь за жеребца-то сдохлого. Вот наш-то нас всех и продал, кроме младших.

Это как? я совсем запуталась. Ты понятнее объясни. С начала самого.

Ладно, слушай, и под мерное шуршание струй молока о стенки вёдер, девочка начала рассказывать.

1 июля, день десятый.

Мой батя пасечник, ты уже знаешь, видя, как я кивнула, Саннива продолжила: Он арендовал дом и землю под пасеку у нашего помещика, а мама у него свинаркой работала, мы с Аннис ей помогали, а Эйкин бате.

Эйкин?

Наш братишка. Ему десять, но он мелкий совсем, младше выглядит, так что его не стали вместе с нами продавать, решили какой с него работник, на прокорм больше уйдёт. Его и Илбергу наш дядя к себе забрал, мамин брат. У него своих трое, да куда ж деваться, родня всё же, вздохнула девочка.

Илберга?

Младшая сестрёнка. Чуть постарше вашей девочки.

И Саннива кивнула в сторону свинарника, куда ушла Нивена вместе с мужчинами. А я мысленно усмехнулась. Знала бы она, сколько Нивене на самом деле лет! Но я не скажу. Не моя тайна. Если драконы захотят сами расскажут.

Так что же случилось? поторопила я Санниву, которая, задумавшись о чём-то, может, об оставленной дома сестрёнке, молча доила корову.

Однажды Эйкин прибежал домой вечером и сказал, что из одного из ульев вылетел новый рой. Видя мои удивлённые глаза, она пояснила. В каждом улье есть всего одна матка, ну, главная пчела, которая откладывает яйца, а из них вылупляются обычные пчёлы. Но иногда рождается ещё одна матка, новая. Тогда часть пчёл, вместе с ней, вылетает из улья, и они ищут себе новый дом.

Это и есть новый рой? сообразила я.

Да. Обычно они начинают роиться где-нибудь поблизости, иногда на ближайшем дереве, сбиваются в комок, и их довольно легко собрать и поместить в новый улей. Батя много раз так делал, ему не привыкать. Даже я пару раз видела. Но в этот раз был уже вечер, а батя был сильно пьяный в тот день его кум, дядька Леофрик, дочку просватал, как раз обмывали. А пьяным к пчёлам нельзя!

Не поймаешь, да? понятливо закивала я. Пьяные, они ж стоят-то с трудом, куда им ещё что-то делать.

Да не об том речь. Пчёлы пьяных не любят почему-то, закусать могут. У бати раз так было, он мало того, что пьяный полез, так ещё и сетку криво надел. Чуть тогда концы не отдал.

И?..

Ну и мама стала его отговаривать, мол, до утра повисит рой на дереве, никуда не денется, а он упёрся и ни в какую. Пойду, мол, и всё, будут мне еще бабы указывать. Так она его в кладовку затолкала и заперла. Кто ж знал, что рой тот не будет на дереве сидеть!

Улетел, да? Совсем? Жалко. Наверное, дорого стоит, рой-то, это ж, считай, целый улей.

Да лучше б он совсем улетел, рой тот. За океан куда-нибудь. И сгинул бы там. Так нет, они к соседнему помещику полетели, пчёлы те. Пасека рядом с его землями была, а конюшни у него там близко. В общем, я не знаю, как так получилось, только прилетел тот рой прямо в стойло жеребца того, племенного. А там, то ли в нос пчела залетела, то ли проглотил он её с сеном, не знаю. Только сдох жеребец, а утром конский дохтур сказал, что его пчела в горло ужалила, изнутри, там всё распухло, он и задохнулся. А рой вот он, так в стойле и висит. А пасека-то батина рядом. Туда кинулись, а батя вокруг пасеки ходит, злой с похмелья, рой новый ищет Так что он виноватым и оказался недоглядел.

Так вот откуда долг такой огромный

Ага. Соседний-то помещик нашему плати, мол, за жеребца, пасека на твоей земле, а то к судье потащу. Наш-то заплатил, да на нас тот долг-то и повесил. И присудили нас в долговое рабство продать. На десять лет.

Значит, вот почему твой батя маму виноватой считает? припомнила я путаный рассказ девочки.

Ага. Говорит, не заперла б его, ничего б и не было. А мама что уж лучше в рабстве, да живой, а то помереть же мог. А он всё своё талдычит, ты, мол, виноватая.

Она ж не знала.

Да коли б знала, она б сама тот рой ловить пошла бы, и мы бы с ней вместе. Только не ведунья ж она, чтобы будущее знать.

Эх, кто из нас не мечтал побыть хоть немного ведуньей Я подумала о драконах, которые могли бы не допустить того, что случилось. Даже сам тот Лоргон, знай, что получится, не стал бы ничего делать. Да только мечты всё это, несбыточные. Значит, вас приговорили к десяти годам рабства, да?

Ага. Только нас всех вместе не брал никто, стали уж по отдельности отдавать. Там один торговаться начал за нас с сестрой. Уж не знаю, кто это был, только мама чуть с ума не сошла, когда он цену говорить стал. Я потом спрашивала у неё, а она не говорит, только всё шепчет, когда думает, что я не слышу: «Дай бог здоровья господину Эльроду, спас моих девочек от участи, что страшнее смерти».

И не спрашивай, раздался у меня за спиной голос Аннис. А я так заслушалась, что и не заметила, как она подошла. Рано тебе еще знать такое. Не спрашивай, только мать расстроишь.

И, высказавшись, Аннис отправилась в погреб, видимо, проверять запасы.

А как же узнать-то, коли не спрашивать? прошептала Саннива.

Я у Фолинора узнаю, прошептала я в ответ. Он всегда на мои вопросы отвечает. А как получилось, что Эльрод вас купил?

Знаешь, он ведь просто мимо шёл, я видела. Такого господина сложно не заметить высокий, красивый, стрижен не по нашему.

Без бороды, хихикнула я.

Ага. А мы ж с сестрой на помосте деревянном стояли, чтоб нас видно было, так и мы всех видели. А господин Эльрод шёл мимо, а за ним несколько посыльных с корзинами и всякими мешками. Там же ярмарка была. Всякое продавали, ну и нас тоже. А он остановился, посмотрел на того, кто цену за нас дать хотел, что-то спросил у тех, кто в толпе стоял, а потом назвал другую цену, больше. И прям всех нас сразу и купил. Всех вместе.