Мосс отряхнул пыль и грязь со своего костюма.

— Ллевелин, всего одну секунду. Пожалуйста. Наедине.

И в тот момент, когда казалось, что хуже уже быть просто не может, темный седан подъехал к ним, заставив Лу захлебнуться от утягивающего на дно тошнотворного чувства — он собирался впервые встретиться с отцом своего мужчины перед человеком, который утверждал, что Лу его изнасиловал.

Господи, забери меня прямо сейчас, я готов.

Лу опустил голову, ощущая болезненное напряжение, быстро разрастающееся в центре лба, когда высокий, хорошо сложенный мужчина в темно-синих брюках и белой рубашке для гольфа вышел из машины. Он поднял свои солнцезащитные очки и оставил их держаться на голове, покрытой уже отчетливо седеющими волосами, когда направлялся к своему сыну. Несомненно, этот мужчина и был Большим Папочкой Смитом. Он сразу же привлек к себе внимание, приближаясь к ним, а его громкий голос полностью соответствовал его образу.

— Что, черт возьми, здесь происходит, Смит-младший? У всех перерыв в конце рабочего дня?

Джек нашелся первым.

— Смит-старший, почему бы вам не пройти внутрь трейлера, и я ознакомлю Вас с новым проектом, как…

Большой Папочка резко рубанул рукой воздух, моментально оборвав слабую попытку Джека скрыть причины происходящего.

— Замолчи, Джек. Скажи мне, что здесь на самом деле происходит.

Он оглянулся, бросив взгляд на Лу и своего сына, без сомнения отметив его взъерошенные волосы и грязную растрепанную одежду.

— Смит-младший, вы что, подрались?

Шейн раздраженно ходил взад-вперед, не в состоянии устоять на месте.

— Да, сэр, — кивнул он. — Я подрался с куском дерьма, который не хочет покидать мою собственность!

— Кто Вы такой? — Большой Папочка обратился к Моссу, который стоял там все еще гневно закипая.

— О, прошу, позвольте мне, —Шейн вышел вперед из-за спины Лу, легко коснувшись его плеча, показывая этим, что уже немного взял себя в руки. —Все, перед вами Мосс МакГрегор Шестой. И он здесь, потому что он просто хотел посмотреть, как у Ллевелина дела, — спокойно произнес Шейн. Он широко расставил руки в стороны, продолжая дальше. — Большинство из вас прочитали криминальную историю Лу о том, что он сделал и за что его посадили, но никто из вас наверняка не знает, кто такой мистер МакГрегор Шестой, потому что его имя нигде не упоминалось. Да, это тот самый человек, который сказал, что Ллевелин изнасиловал его в его же собственном доме, а затем отправил Лу за решетку на восемь, мать их, гребаных, сука, лет! — снова гневно прокричал Шейн.

— Шейн, пожалуйста… — Лу попытался остановить своего бойфренда, но того уже несло на полной скорости без каких-либо тормозов.

— Скажите мне, народ. Как много жертв изнасилования вы знаете, которые преодолели бы неслабую дистанцию, только ради того, чтобы извиниться перед напавшим на них, пообщаться с ним и убедиться, что у него все хорошо? — Шейн повернулся, глядя на Мосса и адресуя весь свой яд ему. — Я скажу вам, если вы не знаете. Та так званая жертва, которая оклеветала невиновного человека и разрушили его жизнь… потому что сам был слишком изнеженным гребанным, сука, уродом, не имеющим яиц, чтобы сказать своему отцу правду, когда его застукали во время того, как он трахался с другим парнем!

Мосс выглядел разбитым, как будто весь его мир рассыпался на куски и обрушивался на него. Его тело ослабло от явной депрессии и недоедания, а на скуле быстро проявлялся синяк от удара о землю после падения. По грязной щекесбежала слеза, оставляя уродливые следы на пустом лице.

— Смит-младший, достаточно, — приказал его отец.

— Нет, отец, не достаточно, — Шейн приблизился к Моссу в несколько длинных шагов, встав настолько близко к нему, что их лбы соприкоснулись. — Видишь его? Это мой отец. И я не боюсь сказать ему, что Ллевел — мой мужчина! — рявкнул Шейн, выделяя слово «мой» и ткнув себе в грудь. — И я стою здесь, посреди своего собственного бизнеса, борясь за него, потому что я люблю его, и любой, кто попытается причинить ему боль… Я выбью из того все дерьмо к чертовой матери. Я не боюсь постоять за него или за то, что правильно.

От того количества гордости, которую сейчас испытывал Лу, его грудь едва не разрывало на куски. Черт возьми. Даже Смит-старший, казалось, выглядел гордым.

— А теперь, я скажу это еще один, последний, раз. Убери свою бесполезную, слабую никчемную задницу на хер с моей собственности, прежде чем на этот раз Шериф явится уже за тобой.

— Хорошо, хорошо, — выкрикнул Мосс. — Я просто пытался сказать, что никогда не хотел причинить тебе боль, Лу. Клянусь. Если бы я мог вернуть все назад, я бы так и сделал. Я думаю об этом каждый день, каждый чертов день... Я не могу спать, не могу есть, не могу работать. Моя жена, она… она ушла от меня…

— Ты ждешь, что тебя кто-нибудь здесь пожалеет? — оборвал Мосса Шейн, никакое раскаяние не смогло бы смягчить его ярости и нападок.

— Я не знаю никого из вас и мне на хрен не нужна ваша жалость. Я просто рад, что у него теперь есть кто-то… кто любит его, как не смог я... Мне правда жаль, пожалуйста, Лу, — попытался еще раз Мосс. — Прошу, прости меня, Лу. Пожалуйста.

Мосс попытался обойти Шейна, чтобы встретиться взглядом с Лу и узнать, собирается ли тот ему что-нибудь ответить, но Лу просто молча развернулся спиной и направился прочь от происходящего, точно так же, как Мосс сделал с ним много лет назад.

— Ты получил свой ответ, а теперь убирайся к чертям отсюда, — прорычал Шейн, его голос звучал еще злее, чем раньше.

Некоторые ребята начали громко бормотать, присоединяясь к Шейну и поддерживая его, а слова «трус» и «засранец» звучали все громче и отчетливее.

Лу не видел, как Мосс уезжал, но он слышал рокот двигателя роскошного автомобиля и звук шин, шуршащих по гравию, медленно стихающий вдали. Громкий голос Джека заставил его вздрогнуть от неожиданности.

— Шоу окончено. Закрывайте все и проваливайте отсюда, пока я не нашел для вас еще какой-нибудь работы!

Пока парни расходились, несколько человек подошли к Смиту-старшему, чтобы пожать руку Большого Папочки и сказать ему, что его сын Смит-младший был прекрасным боссом. Лу нервничал, не готовый пока возвращаться к трейлеру, но это было неизбежно. Он почувствовал присутствие Шейна еще до того, как тот положил ему ладонь на плечо.

— Ллевел… Если ты злишься на меня, мне… прости. Я просто... Он явился как ни в чем не бывало и вел себя так, будто вы с ним старые друзья, требуя с тобой встречи. Это был какой-то пиздец, и он… казалось, он хотел вернуть тебя. Я не знаю… у меня будто мозг закоротило, и я не мог трезво думать после этого. Прошу, не злись. Я знаю, что устроил целую гребаную сцену, но…

Лу обернулся и притянул Шейна к себе, крепко его обнимая, даже не задумываясь, что где-то поблизости за ними мог наблюдать его отец.

— Никто никогда так за меня не заступался. Спасибо тебе, — Лу положил подбородок сверху на голову Шейна. — Боже… Ты был великолепен.

Шейн отстранился, посмотрев ему в глаза, и на его лице медленно расплывалась улыбка.

— Да?

Лу негромко хмыкнул, стирая грязь со щеки Шейна.

— Да. Поверить не могу, что ты сказал это перед своим отцом и всей своей командой, — прошептал Лу.

— И все же я прошу прощения. Я знаю, ты предпочитаешь не афишировать свою жизнь, желая, чтобы личное оставалось личным, но кому-то следовало поставить это высокомерное ничтожество на место. Явился сюда тайно, будто никто никогда не узнает… Он не имел права пытаться очистить свою совесть втихаря, так чтобы никто не узнал, что он сфабриковал против тебя все дело. Мы должны пойти к Шерифу. Теперь у нас есть свидетели. Он фактически сознался…

— Эй, эй, шшш… — Лу склонился ниже и прошептал Шейну на ухо, когда его мужчина вновь начал гневно заводиться. — Успокойся, мой вспыльчивый огонёк, все закончилось. Я не хочу снова проходить через суд и судиться с Моссом МакГрегором. Я свое отсидел, этого уже не изменить, и деньги, черт возьми, уж точно никак не компенсируют этого и не вернут мне жизнь, которую я потерял. Теперь я готов двигаться дальше, хорошо? Поверь мне. Пусть Мосс и дальше мучается каждый день за то, что он сделал. Как он уже это делает. Разве ты сам не видел?