— Придумывай себе всё, что хочешь, но это не станет правдой просто потому, что тебе так хочется, — покачала головой я, не веря ни единому слову, но интересуясь тем, что это малолетний псих скажет дальше.

— Но от этого это не будет ложью. У тебя есть только слова Фокуса, но ты всё ещё веришь ему, — не унимался Макс.

— А, чтобы не верить ему, у меня есть только твои слова, — я скрестила руки на груди. — Но Фокуса я знаю намного дольше, чем тебя, поэтому я выбираю: верить ему.

— Ты просто его игрушка, и вскоре ты это поймёшь. Если бы ты действительно была ему нужна, то он приставил бы к тебе охрану после вчерашнего, а тебе до сих пор защищает только один домовой, которые не уберёг тебя в первый раз, не убережёт и после, — махнул рукой Макс.

— Слушай, вылечи психику и приходи, — у меня уже отпало желание отправлять сообщение. Макс мне показался не таким уж и плохим мальчиком, но всё равно по нему плакала психушка. Я снова засунула руку в карман и заблокировала телефон. — Иди.

— Ты ещё пожалеешь, что не поверила мне, — тяжело вздохнул он и собирался уйти, но не смог.

Он сделал шаг и застыл в воздухе, как будто его снова держал Саша. Я осмотрелась, но домового вблизи не было.

— Ты меня обманула! — прошипел Макс и какая-то сила со скоростью молнии унесла вглубь леса.

Инстинктивно я бросилась туда. Возможно, потому что я чувствовала себя старшей и должна была защищать младшего.

Когда, я увидела Макса снова, я вздохнула с облегчением. Его поймал сторож. Я забыла его спросить о том, каким видом магии он обладает, а он оказался магом воздуха.

— Спасибо, Леста, — улыбнулся сторож. — Ты мне помогла поймать зачинщика всех нарушителей. В благодарность, я не скажу твоему папе, что тут была ты. Ему же это не знать не нужно. Правильно?

— Спасибо, — кивнула я. — Но как Вы узнали?

— Я предполагал, что он тебя заговорит, так что пришёл сам и дождался, пока ваш разговор закончится. Много интересного узнала?

— Узнала, что ему нужно лечить голову, — вздохнула я и хотела идти домой.

— Как Фокусу? — пошутил сторож.

— Да, как Фокусу, — посмеялась я и с улыбкой отправилась домой.

К сожалению, хорошее настроение продолжалось недолго. Я быстро вспомнила предостережение Макса, но вскоре всё равно о них забыла. Возможно, я уже привыкла к россказням о Томасе Миге и уже не боялась мёртвого маньяка.

Две недели прошли без приключений. Я уже начала думать, что всё кончилось и что я знаю о себе всё. Как же я ошибалась…

Всё началось с вполне себе безобидного события. Перед католической пасхой мне позвонила Эмма, то есть уже полгода, как тётя Эмма, но я её так не называла. Она попросила помочь убраться дома и разобрать её старые вещи. Я согласилась, всё равно планов на выходные не было. Элина получила своё первое настоящее расследование, так что она была занята днями и ночами. Аарон почему-то последние две недели не заходил, не звонил и не писал. Когда это делала я, он отвечал, что всё хорошо, но в данный момент делает уроки и не может дольше со мной пообщаться. Странный он какой-то. Влюбился что ли в кого-то?

В общем, я отправилась в субботу к Эмме. Возможно, мне показалось, но Лёва, вроде, очень хотел пойти со мной, но не сказал об этом и всё-таки остался дома. Я уже полюбила этого рыжего увальня, как домашнее животное, хотя даже больше, как друга, которого можно обнять и рассказать всё, что на душе. Мне было бы с ним трудно расстаться. К счастью, я не последний год учусь в Юкии.

— Спасибо, — это было первым, что я услышала от Эммы. — Спасибо, что пришла. Я вчера начала разбирать шкафы и поняла, что одна не справлюсь.

— Рада помочь, — вежливо улыбнулась я. — Моя бабушка тоже ходила в костёл и всегда перед пасхой мы с ней прибиралась дома.

— А ты? — Эмма открыла старый шкаф, где, кроме одежды были складированы ещё какие-то старый коробки и принялась их доставать.

— А я… — чихнув от пыли, вылетевшей на меня из шкафа, я начала фразу заново. — А я некрещёная, наверное. В детском доме не покрестили, а, когда меня удочерили, решили, что поздно.

— Понятно, — понимающе кивнула тётя. — О, смотри, моё выпускное платье. Странно и почему в коробке? — она достала из вытянутой из коробки длинное бледно-розовое платье, кое-где поеденное толи мышами, толи молью. Такой фасон был моден в тридцатые-сороковые годы. — Ах, мой выпускной. Помню, что тогда был холодный год и сирень цвела очень поздно. Я под ветками цветущей сирени в первый раз поцеловалась. Ах, первый поцелуй. Ты когда-нибудь целовалась?

— Нет, — быстро и коротко ответила я, быстро глянув в свою коробку и чувствуя, как краснею.

— Ничего, у тебя ещё всё впереди. Кстати, тебе уже семнадцать, пара бы уже искать жениха.

— Сейчас другие времена, — выпалила я, уже жалея о том, что согласилась. Мне очень не хотелось, чтобы моя престарелая тётя делилась своим любовным опытом. Ну, а кому это было бы приятно?

К моему счастью, такого больше не было. Находя интересные вещи в коробках, Эмма рассказывала интересные случаи со своей работы и просто из жизни. Оказалось, например, что она работала телеграфисткой, до середины прошлого века эта была очень престижная профессия.

Так прошло часа два. Мы капались в старых вещая и просто разговаривали, время шло быстро и незаметно.

— А то это? — спросила я, когда откапала чистый, но пыльный носовой платок с вышитой надписью «Mige».

— Гм… дай вспомнить, — задумалась Эмма. — Миге — это, вроде, фамилия моего первого мужа. Тоже был беженец из Европы, правда, уже забыла какой национальности. Чех, вроде. Не суди меня, что я его не помню. Мне было двадцать, это был любовь с первого взгляда, а он оказала тем ещё козлом. Через год мы развелись и я вернула свою фамилию. Странная у нас фамилия Бин. Немецкие корни, наверное. Я не знаю. Родители нам не рассказывали о дедушках и бабушках.

— Надеюсь, он не был родственником Томаса Миге, — попыталась пошутить я, но вышло плохо.

— Томас Миге? А кто это? — удивилась Эмма.

— Самый известный маньяк мира магии. Фокус Вам не рассказывал?

— Я бы запомнила. Жуть какая, — тётя притворно дёрнулась, случайно ударившись пальцами об угол шкафа. — Ой! Ну, надеюсь, нет. Но это объяснило бы, почему он был таким гадом.

— Ну, да…

Странно, почему он так хорошо помнит свой выпускной, но с трудом вспомнила своего первого мужа? Может, это я сужу предвзято, потому что ни того, ни другого у меня ещё не было, но всё же… что-то мне подсказывало, что здесь что-то не так…

Уже в другом шкафу мы нашли семейный альбом. Дело шло к вечеру, так что мы решили закончить уборку, а после заварить чай и посмотреть находку.

Эмма поставила закипать чайник и присела рядом со мной, а я уже открыла тяжёлую семейную реликвию. Чёрно-белый фото родителей. Фокус совсем маленький. Точнее тётя сказала, что это её брат на моего приёмного отца этот мальчишка совсем похож не был. Оно и понятно, этот волшебник умел менять свою внешность до неузнаваемости. Зная его биографию, я понимаю, почему он давно уже живёт с другой внешностью.

Эмма снова принялась рассказывать семейные истории, которые я забыла в тот же вечер. Со своими долгими историями она успела перелистнуть только одну страницу, когда закипел чайник. Женщина ушла заваривать чай и высыпать из пакета печенье, а я осталась наедине с альбомом.

Среди чёрно-белых фото одно мне показалось самым милым и душевным. На нём мальчик лет семи-восьми держал на руках маленькую девочку, широко улыбающуюся и гордо демонстрирующую всем целых два зуба. Наверное, это Эмма и Фокус в детстве, но моя тётя была ещё занята, чтобы у неё спрашивать. От любопытства я осторожно взяла фотографию, чтобы не порвать ни её, ни тонкие бумажные держатели, которые есть во всех старых альбомах. С обратной стороны на фото была надпись на польском: «Thomas i Emilia Mige. Ostatni raz w Polsce. 1923 rok» (Томас и Эмилия Миге. Последний раз в Польше. 1923 год). Я вздрогнула от этой надписи, ведь благодаря покойной бабушке понимала этот язык.