Литмир - Электронная Библиотека

– Все нормально, спасибо, – произнесла она вслух.

– Тебе плохо?

– Просто голова закружилась.

Она посмотрела на свои ноги в кроссовках и коротких носках, и они вдруг показались ей до странности чужими. «Носки высотой по щиколотку не допускаются. Носки должны доходить до середины икры либо до колена». Так было написано в памятке для учениц школы «Роксли». Эмили училась там с первого класса. Ее мама приложила руку к основанию этой школы, которая должна была открыть девушкам дорогу в мир, приобщить их к общественной и благотворительной деятельности.

Молчание. Эмили снова вскинула голову. Парня и след простыл. Может, у нее приключилась галлюцинация? Может, она просто выдумала себе воплощение южанина, чтобы хоть как-то примириться с окружающей обстановкой? Через несколько минут она уткнулась локтями в колени и слегка распрямилась.

Кто-то опустился на скамью рядом с ней, и на нее повеяло слабым свежим запахом одеколона. Послышался щелчок открываемой алюминиевой банки, и она, вздрогнув, выпрямилась.

Молодой человек в белом льняном костюме вернулся и теперь сидел рядом с ней, протягивая ей банку кока-колы.

– На, – сказал он. – Держи.

Она взяла банку дрожащей рукой и сделала большой глоток. Напиток оказался холодным, сладким и таким шипучим, что у нее защипало язык. Эмили не помнила, когда ей последний раз было так вкусно. Она просто не могла оторваться. Банка опустела в два счета.

Допив и переведя дух, она закрыла глаза и прижала холодную жестянку ко лбу. Сколько времени прошло с тех пор, как она вообще что-то пила? Кажется, задолго до того, как вчера села на автобус в Бостоне.

Зашуршала бумага.

– Не пугайся, – предупредил парень, и Эмили почувствовала, как к ее затылку прижалось что-то холодное.

Вернее, ледяное. Она схватилась за шею, накрыв его руку своей ладонью:

– Что это?

– Фруктовый лед, если не ошибаюсь, – отозвался он, отклоняясь назад, чтобы взглянуть. – Это было первое, что попалось мне под руку в магазине.

Впервые за все время Эмили заметила, что они сидят напротив нарочито старомодного магазинчика, именуемого «Универсальный магазин Зима». Дверь была приоткрыта, и Эмили разглядела рядом с кассой большие бочонки с конфетами и заднюю стену, увешанную жестяными винтажными табличками с рекламой.

– Он рассчитан главным образом на туристов, так что я сто лет туда не заглядывал, – продолжал парень. – Но там по-прежнему пахнет корицей и мастикой. Прием! Как ты себя чувствуешь?

Звук его голоса вывел ее из задумчивости, и она вдруг поняла, что он сидит к ней почти вплотную – она смогла даже разглядеть черную кайму, которой были обведены его изумрудно-зеленые зрачки. Эмили охватило странное ощущение, что она чувствует его – ощущает какую-то энергию, исходящую от него, точно жар от огня. Он был такой странный и славный. На миг она полностью подпала под его очарование. До нее не сразу дошло, что она сидит и таращится на него во все глаза, а ее рука по-прежнему лежит поверх его руки на ее шее. Она медленно убрала руку и отодвинулась:

– Уже все в порядке. Спасибо.

Он снял фруктовый лед с ее шеи и протянул ей, но она покачала головой. Он пожал плечами и разорвал обертку. Откусив кусок, он откинулся на спинку скамьи, положил ногу на ногу и принялся разглядывать витрину магазина. Эмили почти пожалела, что не взяла мороженое. Выглядело оно восхитительно: прохладная ванильная сердцевина и яркая апельсиновая оболочка.

– Я – Эмили Бенедикт, – представилась она, протягивая руку.

Он не повернулся к ней и не пожал руку.

– Я знаю, кто ты такая.

Он откусил еще мороженого.

Эмили уронила руку.

– Да?

– Я – Вин Коффи. Логан Коффи был моим дядей.

Она озадаченно посмотрела на него. Судя по всему, он полагал, что это имя должно что-то для нее значить.

– Я только что сюда переехала.

– Разве твоя мать тебе не рассказывала?

Мама? При чем здесь ее мама?

– О чем?

В конце концов он все-таки к ней повернулся:

– Господи боже мой! Ты в самом деле ничего не знаешь?

– Чего я не знаю?

Все это начинало ее тревожить.

Он ответил ей пугающе долгим взглядом.

– Ничего, – произнес он наконец и, отправив в урну остатки мороженого, поднялся. – Если ты не настолько хорошо себя чувствуешь, чтобы вернуться домой самостоятельно, я могу вызвать нашего водителя, он тебя отвезет.

– Я справлюсь. – Она приподняла руку с пустой банкой. – Спасибо за кока-колу.

Он поколебался:

– Прости, что отказался пожать тебе руку. Я был не прав.

Вин протянул руку, и она, совершенно сбитая с толку, пожала ее. Ладонь у него оказалась потрясающе теплой, и у Эмили вдруг возникло такое чувство, как будто он чем-то ее опутал. Ощущение определенно не было неприятным, просто странным.

Он отпустил ее руку и зашагал прочь. Она проводила его взглядом. В косых лучах утреннего летнего солнца его кожа казалась золотистой. И вообще, он весь был такой живой, такой сияющий.

Она не сразу смогла отвести от него взгляд.

– Эмили?

Она обернулась и увидела, что к ней приближается ее великан-дед с бумажным пакетом в руке. Люди расступались перед ним, глядя на него с благоговением. Он изо всех сил старался делать вид, будто не замечает этих взглядов, но его громадные плечи были ссутулены, как будто он пытался казаться меньше.

Она поднялась и бросила пустую банку в урну. Вэнс остановился перед ней:

– Что ты здесь делаешь?

– Я хотела встретить тебя, чтобы вместе пройтись до дома.

Выражение его лица было практически непроницаемо, но если бы Эмили попросили высказать свое предположение, она сказала бы, что ее ответ его опечалил. Она пришла в ужас.

– Прости, – поспешно произнесла она. – Я не хотела…

– Ты сейчас с Вином Коффи разговаривала?

– Ты его знаешь?

Вэнс устремил взгляд вдаль. Эмили перестала различать Вина, но дед с высоты своего роста вполне мог его видеть.

– Да, я его знаю, – произнес он наконец. – Идем домой.

– Прости, дедушка Вэнс.

– Не надо извиняться, девочка. Ты не сделала ничего дурного. Вот, я взял тебе сэндвич с яйцом.

Он протянул ей пакет.

– Спасибо.

Дед кивнул и, обняв ее за плечо своей неимоверно длинной рукой, молча повел домой.

Глава 3

– Ни за что не догадаешься, кого я сегодня встретил, – произнес Вин Коффи.

Он стоял перед большим окном в гостиной и смотрел, как серая тьма поглощает розовые отблески вечерней зари.

По белому мраморному полу вестибюля процокали каблуки, и Вин увидел в оконном стекле отражение матери – она вошла в комнату в сопровождении его младшей сестры. Мама опустилась на диван рядом с отцом, а сестра пересекла комнату и устроилась на маленьком канапе.

Отец Вина, Морган, свернул газету, которую читал, и отложил в сторону. Он снял очки и устремил взгляд на Вина, а не на жену. Родители Вина давным-давно уже не смотрели друг на друга по-настоящему. Казалось, они стали друг для друга призраками, маячащими где-то на краю восприятия.

– И кого же?

Точно по расписанию поехали вниз автоматические ставни на окнах. Вин подождал, пока ставни не опустились полностью, скрыв от него улицу, потом обернулся. Комната пахла холодными апельсинами и была заставлена антикварной мебелью – высокими комодами в федеральном стиле и диванами с элегантной серо-голубой обивкой в цветочек. Все здесь было такое старое, такое привычное. Ничто никогда не менялось.

– Эмили Бенедикт.

Имя возымело мгновенный эффект. Отцовский гнев был внезапным и осязаемым. Даже в воздухе закрутились горячие вихри.

Вин выдержал отцовский взгляд молча, не опустил глаза. Этому он научился у самого Моргана. В последнее время эти их безмолвные схватки стали настолько частыми, что вошли в привычку.

– Вин, ты же знаешь, что мой брат сейчас был бы жив, если бы не ее мать, – глухо отозвался Морган. – И никто не раскрыл бы наш секрет.

6
{"b":"621452","o":1}