В любом случае, развязка была близка, а опасность сейчас исходила не от получившего урок десятника.

Около тридцати русов, эрзян и ветлужцев копошились внутри гуляй-города, устанавливая по периметру сплошную стену высоких дубовых щитов, большинство из которых раньше были тележным дном. За внешними стенами находилась лишь пара человек, ожесточенно пытающаяся вытолкнуть увязшую в грязи телегу и заткнуть ею прогал в частике, который представлял собой вторую линию укреплений.

Хмурых от неопределенности, воев разбавляли два десятка юнцов, одна часть которых спряталась за щитами, чтобы не отсвечивать своим количеством и железными доспехами, а вторая помогала ратникам устанавливать щиты.

— Лавина пошла — донеслось от недоросля, взобравшегося на облучок телеги? — Четыре… нет, пять десятков на нас! Шевелись! Еще чуть и можно будет не вздевать стены, а в землю закапываться!

Прастен продублировал все по-эрзянски, и ратники навалились на последние телеги. Массивные щиты почти закрыли по периметру городок, оставив лишь узкие щели меж возами и небольшой проход в сторону выселок. И хотя сооружения были не очень высоки, подростков они прикрывали с головой.

Наконец, последние дубовые доски встали в пазы, и Андрейка кивнул о готовности, одновременно напоминая о следующем указании ратникам.

Прастен перерезал пеньковую веревку и рассыпал толстую связку болтов на настеленную дерюгу.

— Разбирай запасные самострелы! Заряжай для недорослей, как учили! Щиты приготовить и по нужде вздеть! Гляди в оба!

Опустившись на колено, Прастен стал внимательно наблюдать, как Андрейка бесстрастно распоряжается школьниками, распределяя их на возвышенности. в середине круга и сбрасывая остатки оружия вниз.

Словно бы и не он некоторое время назад дразнил противника, бегая скоморохом и сверкая голой задницей на телегах. Ради справедливости стоило признать, что при этом подросток сохранял серьезное выражение лица, словно не ярился на врага, а выполнял скучную и однообразную работу.

— Готовься! Пли!

— Твою ж…

Прастен ругнулся, заметив, что первые болты уже ушли вниз по холму, а многие его ратники так и остались на месте, оглядывая дело своих рук, либо пытались заглянуть в щели поверх голов подростков. Лишь три его лучника готовились стрелять, но дистанция для них была еще велика.

— А ну, заряжай самострелы для мальцов! Не спать!

Вой приближающейся конницы нарастал, и он тоже прильнул к щели.

Лавина всадников спустилась, с холма и напоролась на первые выстрелы арбалетов. Два всадника вместе с лошадьми словно сломанные куклы резко ушли вниз и, наткнувшись на их тела, по мокрой глине покатились еще несколько наездников.

— Пятерых выбили! Взвели! Пли! — прошла команда от Андрейки.

Сзади раздался громкий щелчок, и краем глаза Прастен заметил, как несколько массивных стрел, скользнули слева от городка и унеслись куда-то наверх противоположного холма. Именно в леске за их спинами засел посланник воеводы и часть школьников во главе за своим командиром, установив большие самострелы, чем-то напоминающие осадные. Однако смотреть, куда ушли их выстрелы, было некогда, всадники достигли брода.

Внезапно по передним рядам суварцев пронесся шквал, и несколько из них рухнули в воду, создавая затор на узком перешейке ручья.

— Трое! — вскричал кто-то из недорослей.

— Взвели! Пли!

Время вокруг Прастена замедлилось и он заметил, как один из коней во второй волне суварцев попытался перепрыгнуть возникшее препятствие, но его копыта словно бы запнулись о какую-то преграду под водой и он буквально навернулся через голову, похоронив под собой всадника.

— Первый ряд проволоки! Еще четверо!

— Взвели! — не умолкал между тем Андрейка, не обращая внимания, что подростки пользовались уже снаряженными ратниками самострелами. — Пли!!

Из конской и людской мешанины буквально выпрыгнул один из всадников, но короткий болт, ударив в круп лошади, с силой отбросил ее обратно, в ручей. А там царил ад. Крики мешались со стонами, кони пытались подняться и наступали на упавших, а поверх всего этого неслась новая порция всадников, втаптывая своих соратников в грязь.

И все же преграда была преодолена.

Третья волна всадников взяла чуть правее и, прорвавшись по краю брода на противоположный берег, устремилась вверх по холму. Однако тут ее ждало препятствие в виде натянутых в высокой траве веревок. Четверо наездников вслед за лошадьми покатились на землю, а поднялся из них лишь один, побежав чуть в сторону от катившей вслед конницы. Спустя мгновение на его спине расцвели два оперения, и он рухнул на землю.

— Бей пр готовности! Урою тех дебилов, кто отвлекается на убегающих! - бесновался Андрейка. — По всадникам! Целься и бей! Целься и бей!

И все же затор не броде сделал свое дело, в основном суварцы остались на противоположном берегу, и лишь слабые их ручейки пересекали водную преграду. Лавины не получилось.

Новые выстрелы косили немногих вырвавшихся вперед и вскоре они закончились. Сильно уменьшившись в количестве, конница повернула назад.

— Всем туда!! Раздавать эту мразь! Всех! Вырезать всех!!

Анбал бесновался на земле, баюкая сломанную руку. Не слушая никого из своих казанчиев, он сначала отослал в атаку всех, оставшихся всадников, а потом попытался присоединить к ним две остальные сотни, как раз начавшие выдвигаться из леса.

Удар, обрушившийся на горстку сгрудившихся наездников, не ожидал никто. Три перестрела стрелы. полтысячи шагов до противника. Наместник стоял первым, поскольку в здравом уме никто не решился бы расположиться впереди него и заслонить обзор. Ударив в круп коня, нечто опрокинуло его на землю и бросило Анбала под соседнюю лошадь. Рядом снесло кого-то из казанчиев, и тот отлетел на несколько шагов, разбрызгивая кровь и явив дневному свету обломки своих ребер.

Кто-то бросился поднимать наместника, кто-то потрясенно смотрел на его лошадь, которой располосовало весь бок и живот, выпростав наружу внутренности. И только Тухсар вычленил главное, виновниц переполоха. Одна из них лежала поодаль, зарывшись под корни небольшого деревца на склоне. Огромная стрела с широким наконечником В виде серпа была почти в две трети роста, человека и скорее напоминала собой короткое копье.

Не успели суварцы прийти в себя, как их накрыл второй залп. На этот раз стрелы прошли чуть левее задев кого-то из рядовых всадников, и казанчии, наконец, зашевелились. Точнее опомнился Тухсар, начавший раздавать команды.

— Рассыпаться! Наместника к лесу! Всех отозвать! Срочно!

И вот теперь он стоял перед Анбалом и пытался взять командование на себя, раз за разом выслушивая от того проклятия и попытки послать всех оставшихся в атаку. Наконец, Тухсар не выдержал, и кивком головы отозвал в сторону глав подошедших сотен и пару казанчиев из ближнего круга, имеющих хоть какое-то представление о ратном деле. О юнце Эливане уже можно было не беспокоиться, как и о большинстве приближенных наместника. Тухсар лично видел, как первого затоптали на переправе, а лизоблюды Анбала были заняты только им и помочь вряд ли захотели бы.

— Сколько у нас лучников? — Тухсар запнулся и Направился. — Тех из них, у кого луки достают на две сотни шагов!

Стрелять умели многие, но добрые луки были наперечет, а достать бившего из самострелов противника было очень трудно, тем более, если стрелять с низа холма. Если бы не бесновавшийся наместник, Тухсар даже не подумал бы о наступлении. Нашел бы стежку в обход или дождался ночи, чтобы вырезать противника под ее покровом.

Услышав прозвучавший, наконец, рев рога на отступление, Тухсар еще раз бросил взгляд на белеющий вдалеке тележный круг, и досадливо поморщился. Первая сотня почти прорвалась к противнику, и ее отзыв был его ошибкой. Можно было задавить противника количеством, хотя понесенные при этом потери наверняка не позволили бы продолжать путь. Но что сделано, то сделано, да и конную засаду в лесу исключать было нельзя. Вылетела бы та в самый неподходящий момент и стоптала занятых тележным кругом всадников. Хотя откуда здесь таким силам оказаться? Выслушав ответы про лучников, он вновь скривился и печально покачал головой, однако скомандовал, ткнув пальцев в грудь одного из казанчиев.