Когане ловко пролистал том до самого конца, где приводилось генеалогическое древо богов. И действительно, в женах Окунинуси-но-ками числились целых шесть богинь, включая Сусерибимэ, а под ними приводилось множество имен потомков.

— Но если он даже сейчас продолжает изменять Сусерибимэ, выходит, он не о продолжении рода думал, а просто заядлым бабником был? Знаю, что не стоит так о богах выражаться, но все-таки.

Ёсихико вернул книгу на полку и собрался уходить. Библиотека выполнила свою задачу и пролила свет на отношения Окунинуси-но-ками и Сусерибимэ. Оставалось подумать над тем, как исполнить заказ богини.

— Время не меняет природу богов. Как Сусерибимэ сохранила тяжелый характер до сегодняшних дней, так и Окунинуси-но-ками, можно сказать, “неисправим”.

— О, ты его оправдываешь? Он что, твой друг? — спросил Ёсихико, спускаясь по лестнице.

— Вовсе нет, однако ты, как несведущий в богах, можешь ненароком решить, что великий Окунинуси-но-ками, основавший Японию, на самом деле думал лишь о женщинах. Меня, как бога, такое не устраивает, — пояснил Когане, взмахнув пушистым хвостом.

Ёсихико понимающе кивнул. Действительно, по отрывкам из «Записок» и жалобам Сусерибимэ впечатление могло сложиться не совсем верное.

— Но если Окунинуси-но-ками “неисправим”, то как же я должен заставить его раскаяться?..

Шел уже пятый час вечера. Выйдя из библиотеки, Ёсихико зевнул, а затем поморщился от неприятного ощущения в груди. Вчера он так напился, что сегодня чувствовал себя неважно. Подул холодный по мартовским меркам ветер. Ёсихико ссутулился и зашагал домой.

Вообще, он не мог даже представить, каким образом должен заставить раскаяться такого могущественного бога, как Окунинуси-но-ками, сам будучи далеко не величайшим из людей. Он надеялся как-либо переубедить Сусерибимэ и уговорить ее вернуться домой в Идзумо, но лекция пушистого профессора так и не дала никаких подсказок. Более того, теперь Ёсихико понял, что даже если уговорит Сусерибимэ уйти, она потом вновь сбежит от “неисправимого” мужа.

— Возможно, им следовало бы пожить порознь, пока Сусерибимэ не умерит свой пыл… — пробормотал Когане, стоя рядом с Ёсихико у светофора. — Но мне очень не хочется вмешиваться в семейную ссору…

— Это точно… — тихо согласился Ёсихико, глядя на проезжавшие мимо машины.

Божественные заказы и ранее втягивали его в чужие ссоры, но настолько наглядных примеров еще не попадалось. Можно даже сказать, его попросили рассудить семейный конфликт.

— А… кстати, Окунинуси ведь лучший друг Сукунабиконы? — вспомнил Ёсихико о боге, обожавшем онсены. — Может, он что-нибудь толковое придумает? Он-то наверняка эту парочку куда лучше меня знает.

Или же стоило и вовсе самому отправиться в Идзумо и поговорить с Окунинуси-но-ками лично? Возможно, если он придет за Сусерибимэ, та успокоится и согласится уйти.

— Если хочешь — советуйся, но разве Сукунабикона не отправился в путешествие по супербаням? Сможешь ли ты с ним не связаться, не зная, в каком уголке Японии он сейчас находится?

— ...Да, забыл уже, — буркнул Ёсихико.

В отличие от Хитокотонуси, успешно освоившего современные технологии, с путешественником на котобусе связаться будет не так-то просто.

— Ёсихико.

Загорелся зеленый, но не успел Ёсихико шагнуть на переход, как из-за спины раздался тихий голос.

— Хонока.

Ёсихико обернулся и без труда отыскал взглядом девушку, сильно выделявшуюся в толпе. Видимо, она тоже вышла погулять. Поверх повседневной одежды виднелся привычный голубой шарф, согревавший бледные щеки.

— Ты куда-то идешь?

— А, нет… а ты, Ёсихико?

— А я набрался знаний и домой иду. Читал «Записки о деяниях древности» в библиотеке, — ответил Ёсихико, пока они вместе шли по переходу.

Он не думал, что хоть раз в жизни еще зайдет в библиотеку, но жизнь распорядилась иначе.

— ...Что насчет Сусерибимэ? — тихо спросила Хонока, чтобы ее не услышали толпы туристов.

Поскольку Хонока — не лакей, Ёсихико провинился перед ней тем, что позволил увидеть и услышать столько всего лишнего.

— Когда я выходил из дома, она еще спала… Интересно, чем она сейчас занята?..

Либо вышла на прогулку, либо устроила очередной набег на пиво в холодильнике. Ёсихико понимал, что позже запасы пива придется восполнить, чтобы мать ничего не заметила.

— Я все время размышлял над тем, как бы выполнить заказ, но ничего в голову не лезет. Ну как я должен заставить его раскаяться?

Ёсихико вздохнул и пожал плечами. Впрочем, отказ думать грозил ему жизнью с богиней в одной комнате.

— А-а… — прошептала Хонока, затем крепко сжала кулачки и обратила взгляд ясных глаз к Ёсихико. — Может… мне помочь?

Парень резко повернул голову, удивленный предложением.

— Э?.. Помочь?

Если он не ослышался, девушка только что сказала именно это слово.

— Я не знаю, будет ли от меня толк, но… — продолжила было Хонока, но увидела, что перед ней встал мужчина, и прервалась.

Молодой мужчина стоял посреди движущейся толпы, но молчал и просто смотрел на Хоноку.

— ...Твой знакомый? — спросил Ёсихико

— Нет… — Хонока озадаченно покачала головой.

На вид мужчине было лет двадцать с чем-то, а в высоту он казался сантиметров ста восьмидесяти. Выглядел он худощавым и не слишком опасным. Одет он был нехитро и по мартовским меркам довольно легко: в белую футболку с круглым воротником, белую же толстовку с капюшоном, джинсы и кроссовки. Небрежно расчесанные короткие волосы, красивые глаза и тонкие губы казались до того изящными, что лицо мужчины так и просилось в телевизор или на обложку журнала.

— Вам что-то нужно? — решил спросить Ёсихико.

Все это время мужчина стоял совершенно неподвижно, не отрывал глаз от Хоноки и казался несколько напряженным, чем вызывал подозрения. Однако когда Ёсихико уже собирался шагнуть между ним и Хонокой, мужчина вдруг взял девушку за руки и сказал:

— Выходите за меня.

Пожалуй, никогда еще слово “оторопел” не казалось настолько уместным для описания чувств Ёсихико.

И он, и Хонока замерли на месте, не понимая происходящего, но тут Когане покривился и качнул хвостом.

— Прошу прощения, если обознался… — лис сделал небольшую паузу и посмотрел на неожиданно объявившегося мужчину, — но вы случайно не Окунинуси-но-ками?..

— Этикет ведь предписывает звать замуж прекрасных дам? — с самым честным взглядом спросил Окунинуси-но-ками, попивая кофе в забегаловке у станции. — Я не проявлял свое тело и полагал, что люди меня не заметят. Несомненно, сама судьба свела меня со столь прекрасной небесноглазой.

Бог снова попытался взять Хоноку за руки, но та ловко увернулась. Ёсихико удрученно посмотрел на Окунинуси-но-ками, ухватившегося за пустоту, и мрачно заметил:

— Вот не будь ты богом, это называлось бы домогательством.

Когане все это время глядел в окно и упрямо сидел к ним спиной. Отчасти Ёсихико понимал его — лис так старался уберечь бога от клейма заядлого бабника, а Окунинуси-но-ками вдруг появился лично и все испортил.

— Досадно слышать. Я лишь говорил и вел себя в соответствии со своими мыслями, — ответил Окунинуси-но-ками с незатуманенным взором.

Ёсихико прижал пальцы к виску.

— Я пытаюсь сказать, что нельзя так себя вести! Ты вообще понимаешь, до чего жену свою довел?

В сердцах Ёсихико высказался громче, чем собирался, поймал на себе взгляды окружающих и для виду прокашлялся. Остальные люди видели его, но не Окунинуси-но-ками. И кстати, Ёсихико еще не успел смириться с тем, что повелитель Идзумо напоминал ему заурядного безобидного паренька. После рассказов Сукунабикона-но-ками он уже успел нарисовать в голове значительно более торжественный образ крепкого, могучего бога.

— Я не первый раз встречаю лакея, и все они разговаривали с богами гораздо почтительнее. Ты же, как я вижу, рубишь с плеча и не стесняешься, — Окунинуси-но-ками внимательно глядел на Ёсихико, держа в руке кофе. — Впрочем, такие люди мне тоже по душе. Хотя мой дворецкий наверняка бы в обморок от такого упал.