И все же для выпрямленных чунгов это не было самым худшим, так как лес был очень велик и ни плодам, ни животным в нем конца не было. Но огромные чунги начали красть у них детенышей, и началось это так.

Как-то раз одна молодая пома сидела в чаще стволов о-ра и кормила своего первенца. В нескольких прыжках отсюда ее чунг, еще один чунг и другая пома разбивали камнями скорлупу очень большой та-ма. Все трое увлеклись этим и не смотрели вокруг, да и пома была спокойна и уверена: давно уже ни мо-ка, ни грау не показывались чунгам на глаза. Пома глядела на своего детеныша, облизывала ему шейку языком и мурлыкала над ним с нежнейшей любовью.

А в это время огромная пома других, не похожих чунгов, спрятавшись в листве невысокого дерева, не отрывала глаз от матери и детеныша. Она тоже была матерью, но потеряла своего детеныша в битве с грау. И теперь, когда она увидела, как счастливая мать кормит свое дитя, неукротимый материнский инстинкт толкнул ее похитить маленького чунга. Она быстро огляделась, увидела троих взрослых чунгов в стороне от ничего не подозревающей помы, бесшумно соскользнула с дерева и стала подкрадываться сквозь кусты. Подкрадывалась тихо, хитро, шаг за шагом, потихоньку раздвигая ветки.

Молодая мать услыхала позади себя легкий шорох и треск веток. Она вздрогнула и быстро обернулась, но было уже поздно. Похитительница наклонилась к ней, огромная и косматая, быстро схватила детеныша, оторвала его от матери и исчезла в кустах, как тень. Это произошло так быстро и неожиданно, что мать не успела защитить своего детеныша и прыгнула только тогда, когда огромная пома уже убежала.

С душераздирающим воплем пома кинулась сквозь кусты, настигла похитительницу и бросилась на нее, но борьба была очень короткой. Огромная пома зарычала, схватила пому свободной передней лапой, подбросила ее в воздух и отшвырнула далеко от себя. Пома упала полумертвая, со сломанным плечом и разодранной рукой.

Ближайшие чунги, услышав отчаянный вопль матери, оставили та-ма и пустились в направлении вопля.

— У-а-кха! У-а-кха! — закричали они разом, думая, что на нее капал хищник.

Они нашли выпрямленную пому, лежавшую раненой в кустах, и увидели огромную фигуру похитительницы, исчезавшей в чаще. Тонкий, беспомощный писк похищенного детеныша указывал направление ее бегства.

Поняв, что случилось, испуганные, ошеломленные чунги заревели еще громче:

— У-а-кха! У-а-кха!

На этот призыв о помощи прибежало еще много чунгов, прибежали и Смелый с Безволосым, и все вместе кинулись в погоню за похитительницей. Но той уже и след простыл, не слышно было и писка маленького чунга.

Так детеныш был украден огромными чунгами, а его мать, очнувшись, жалобно завыла, и этот вой раздавался в лесу еще много дней.

Сначала после похищения детеныша выпрямленные чунги были только потрясены и озадачены. Испуганные силой огромных чунгов, они не смели вступать в борьбу с ними. Так прошло довольно много времени, и большинство чунгов постепенно забыло о случившемся. Только никакое семейство с детенышами не решалось отделяться от стаи.

Но вот огромные чунги украли еще двух детенышей, а одна пома-мать, бросившаяся отнимать свое дитя, была убита на месте. И тогда выпрямленные чунги серьезно испугались.

Охваченные яростью и гневом, они начали собираться вместе: нужно было покарать похитителей детенышей, нужно было выгнать их из леса! Иначе выпрямленные чунги останутся без потомства и исчезнут с лица земли…

Смелый, беспокоясь за двух детенышей, родившихся у Бурой, начал бить себя кулаками в грудь и воинственно кричать:

— У-а-кха! У-а-кха!

— У-а-кха! У-а-кха! — заревели и другие крупные самцы-чунги, тоже ударяя себя кулаками в грудь. Потом Смелый забрался на очень высокое дерево, а на другое дерево полез Безволосый, и оба громко протяжно заревели:

— У-а-кха-кха-а! У-а-кха-кха-а!..

Чунг за чунгом, стая за стаей откликались им, и вскоре весь лес загудел от этих протяжных, повторяющихся, словно эхо, криков.

— У-а-кха-кха! У-а-кха-кха-а! — слышалось отовсюду, и чунги начали собираться вместе; все они держали в руках толстые сучья и острые камни и все в один голос повторяли:

— У-а-кха! У-а-кха! У-а-кха!

Тогда Смелый вышел перед всеми и замахал своей заостренной веткой, словно пронзая животное, а потом начал подкрадываться, втянув голову в плечи и разинув пасть. Вдруг он кинулся к Бурой, державшей двух детенышей-близнецов, схватил одного детеныша и побежал с ним. Бурая, не разобрав, что хочет сделать Смелый, с яростным криком кинулась за ним. Но Смелый, сделав столько прыжков, сколько пальцев было у него на руках, вернулся бегом и отдал детеныша Бурой. Потом он опять стал красться, нагнувшись, разинув пасть, подражая реву огромных чунгов:

— Ху-кхвуа! Ху-кхвуа! Ху-кхвуа!

— Ху-кхвуа! Ху-кхвуа! — повторили чунги, а Смелый снова ударил себя в грудь и взмахнул веткой. Потом он двинулся вперед, а за ним и остальные взрослые чунги, твердо решившие прогнать огромных далеко от себя. Они вступили в лес цепью, которая разрывалась, проходя между очень густыми стволами, а потом опять соединялась. Теперь уже никто не боялся огромных других чунгов: своих было столько, сколько никогда раньше не бывало, и все держали сучья и камни; а эти другие чунги жили и передвигались маленькими группами, и ни у кого не было ни сучьев, ни камней.

Многие звери, испугавшись их криков, побежали куда глаза глядят, ибо никто из зверей еще не видел так много чунгов сразу. Побежали и грау, и мут, и мо-ка, и даже хо-хо, а дже и рок убегали так, словно в лесу вспыхнул пожар.

А цепь выпрямленных чунгов углублялась в лес, громко ревя:

— Ху-кхвуа! Ху-кхвуа!

Сначала огромные чунги, разбросанные маленькими группами, тоже испугались этого небывалого дружного рева. Но увидев, что ревут выпрямленные чунги, которые гораздо слабее их, они предостерегающе и пренебрежительно заворчали. Они даже не полезли на деревья. Так группа, состоявшая из одного чунга, двух пом и двух подростков, подпустила к себе цепь выпрямленных чунгов совсем близко и лишь тогда, сменив любопытство на своих косматых мордах гримасой ярости и угрозы, начала громко реветь и бить себя кулаками в грудь.

Некоторые из выпрямленных чунгов испугались, но большая их часть, почерпнув смелость и отвагу в собственной численности, тоже яростно и воинственно заревела. Громче всех ревели Смелый и Безволосый. Потом, словно уговорившись, они одновременно метнули в переднего огромного чунга по заостренному суку.

Оба вонзились огромному чунгу прямо в грудь, он страшно заревел и упал. Остальные выпрямленные чунги тоже стали швырять камни и сучья в огромных, и одни из огромных падали и умирали, а другие побежали.

В других местах леса другие большие стаи выпрямленных чунгов тоже нападали на маленькие группы огромных и убивали их камнями и ветками.

Но и огромные чунги растерзали немало выпрямленных. Однако выпрямленные нападали помногу сразу, а их ветки пронзали врагов издали, это приводило огромных в смятение, так что в конце концов все они убежали и больше не вернулись в лес. Так выпрямленные чунги очистили лес от страшных других чунгов, от похитителей их детенышей, и им стало еще яснее, что они сильнее даже самых сильных животных, если действуют дружно и живут помногу вместе. Поэтому они собрались в еще большие стаи, а ночью устраивали себе логовища бок о бок, как делали во время бегства с севера

Время шло. Молоденькая пома выросла, догнала ростом свою мать и даже обогнала ее. Правда, грудь у нее была не такая широкая, да и шерсть не такая густая, туловище и ляжки у нее были почти голые. Также и кожа на лице была не такая красная и несколько глаже. Зато Молодая пома ходила гораздо прямее Бурой, была легче и гибче, да и сложена гораздо стройнее старших.