Протянула старуха лишенные плоти кости, бывшие когда-то рукой, ко Хлысту. Совсем уже схватила, но странной красной птицей мелькнула в небе тень Валькирии. Мгновение, и Хлыст взмыл вверх. Не достать.

Только что приземлившиеся Лошадницы, ползущие на коленях к восставший из Преисподней Властительнице, удивленно всматривались в странный силуэт: что за диво — Валькирия в красном кафтане! Не видывали такого, хоть и почти разжалованные, но все же Валькирии, а такого боевого одеяния, отродясь не видывали!

Ужасный скелет, лишившись Хлыста, дико взвыл. На миг плоть покрыла обглоданные безжалостным Временем кости, и явился присутствующим образ дивной красоты женщины. Мгновение, и образ уже изуродован язвами и тлением. Страшная картина, но, к счастью, быстро исчезнувшая: осыпалось жуткое видение горсточкой праха, который тут же степной ветер развеял.

Смекнули Лошадницы, что сценарий резко изменился: необратимо развалился воспетый в преступных сказаниях светлый образ доньи Инезильи!

Стало быть, кто смел и скор, тот может вакантное место захватить! Завоевание идет своим чередом. А кто будет во главе его, зависит от прыти и амбиций каждой из преступниц. Каждой! И каждая уже видела себя Властительницей мира. Сцепились, как стая бешеных собак!

Не на шутку разошлись боевые кобылицы на необъятных степных просторах. Словно неведомый страшной силы пахарь прошелся по территории Каганата. А свежую пахоту засеял огромным количеством свежих трупов.

Убивали лошади только тех, кто держал в руках оружие. Простых людей не трогали: надо же после войны кого-то в рабстве содержать. Так что простым подданным Тугарина смерть не грозила.

Скандинаво-казахские Валькирии видят, плохо дело. Не выстоять их товарищам по былым боевым походом перед лошадиным войском. Оседлали железных коней. Те со скрипом, но поднялись в небо. Ждут Валькирии изъявления воли Одноглазого Одина.

Дождались… Разрешил покуда лишь наблюдать за исходом боя. Дивятся с высоты Скандинавки на невиданное побоище. А более интерес вызвали дерущиеся между собой женщины. Явно крови валькирской. И не без Магии дерутся. Только Магия какая-то неприличная для Валькирий. Сквозит в каждом действии отринувших последние приличия женщин жуткая непристойность. Не понять в чем конкретно заключается, а своим видом и действиями смутили бы благородные дамы даже бывалого матроса-завсегдатая портовых притонов.

Доньи, лишившись своей идейной вдохновительницы Инезильи, совсем сдурели — каждая с каждой норовят сцепиться. На происходящее сражение даже и внимания не обращают.

Между тем, войско Тугарина и Бьорна оправилось, наконец, от замешательства, вызванного нежданным нападением. Многие годы ощущали себя запойные вояки в полной безопасности. Принесла нелегкая Боевых Кобылиц, про которых только в сказках рассказывалось. Считалось же, что давно искусство их разведения утрачено. А поскольку единственными специалистами в данной отрасли коневодства были сгинувшие в бескрайних степях пленницы-андалузки, то и некому, казалось бы, больше этим делом заниматься.

Табуны приближались к границам Временного кармана Племени Детей Невидимых Родителей. Такую вот шутку парадоксы Времени сыграли: в памяти Временных Передвижений закрепился маршрут конных разъездов разведки Каганата. Как и с каганатскими конниками дело обстояло: шагом ехать, на пространства Племени не попадешь. Быстрым аллюром — вмиг доскачешь.

Табуны неслись со скоростью невероятной. Вышла им навстречу дружина Красных Кафтанов, вышло ополчение Племени. Накатилась на них, смешивая ряды, волна панически бегущих вояк Каганата. Над вояками Валькирии в небесах реют. Смотрят те Валькирии с высоты, диво видят: в туземном войске тоже две Валькирии имеются. Да не какие-нибудь, а самой высшей категории, ничем своего звания не запятнавшие и, похоже, Великий Один даровал их роду свободу выбора. Видно было, что вольны эти две женщины сами решать, с кем и когда на бой выйти и выходить ли вообще. Такое любая Валькирия сразу в своих родственницах определить может.

Поднялись те Валькирии в небеса без всяких железных коней и ринулись с высоты в самую гущу панически убегающего от лошадей-убийц разбойного войска. Миг, и взлетели, держа в охапке без всякого усилия пятерых мужчин явно не каганатской принадлежности. Еще миг, и приземлились в своем глубоком тылу. Там подошла к смущенным и ошарашенным мужчинам женщина с манерами принцессы, даже в минуту надвигающейся опасности сохраняющая гордый и невозмутимый вид…

А войско Тугарина и Бьорна грозит уже в своем бегстве ворваться на территорию Племени вместе со своими четвероногими преследовательницами! Само собой, о сознательных наступательных действиях нет и речи, но масса панически бегущих вооруженных до зубов людей — уже немалая опасность. Да еще оружием лихорадочно машут. Надо как-то останавливать, иначе большие жертвы и разрушения могут произойти. А бегут вояки с таким энтузиазмом, что без больших потерь со стороны Племени их бегства не замедлить и не прекратить.

Никто ныне не вспомнит, откуда появилось то призрачное войско. Были воины худо вооружены, небогато одеты, но строй воинский соблюдали как на параде.

У Истинной Смерти тоже с чувством юмора все в порядке. Не только, Черная, шутить да курганы строить горазда.

И фантазии Истинной Смерти не занимать. И лицо свое она от погибших не прячет. Попросила по-хорошему, в глаза глядя, недавно сложивших головы Огольцов сослужить последнюю службу во очищение своих грешных душ. В награду обещала темный животный союз человеческого начала и животного, что соделан был с естеством Огольцов Лошадницами окончательно упразднить. Огольцы, сами уже честной смертью частично искупившие вину, должны были в посмертии еще долгие годы последствия своего грехопадения изживать, но когда сама Госпожа Истинная Смерть дает полное отпущение прегрешений — кто же откажется от такого дара? И восстали Огольцы. Несмотря на зыбкость обличия, встали те воины неодолимой преградой на пути бегущих и крушащих все на своем пути каганатцев. Даже вспять исхитрились повернуть разбойное войско.

А в гуще этого войска взяли в кольцо змеиный клубок бьющихся друг с другом порочных Валькирий. Порубили призрачные воители этот клубок нещадно, на мельчайшие кусочки. Черный дым поднялся над полем боя — черные души мамзели Валькири, контессы Валькирьяни и инфанты Изабели развеялись без следа. Следом истаивать в таежном воздухе стали вояки Тугарина и Бьорна.

Возможно, доньи в свой смертный миг успели оценить тонкий юмор Истинной Смерти, додумавшейся уничтожить своих оппонентов при помощи Огольцов, то есть изначальных порождений их же Кастильской Магии Смерти. Кто знает…

Но, справедливости ради нельзя не заметить, что на момент своего краткого оживления были Огольцы Таинством Истинной Смерти уже очищены от скверны.

А табуны неслись неудержимым шквалом. Кажется, нет силы, способной приостановить этот яростный бег…

…Навстречу несметным табунам Боевых Кобылиц выступили Кентавры и Кентавриды во главе с мудрым Агамемноном. Как и полагается, у каждого Кентавра имелся лук и полный колчан стрел. Однако стрельбу из луков Кентавры учинять не спешили. Достали привешенные за спиной лиры и дружным хором под собственный аккомпанемент грянули небывалую песню. Была в этой песне гигантская сила и красота. Табуны замерли, затем передовые лошади начали как-то сперва неловко, а затем все увереннее подниматься в воздух. Стали Кобылицы в тех табунах белее и чище самых белых облаков, потому что силой благородного пения их дальних сородичей Кентавров и Кентаврид очистились навсегда от противоестесственного осквернения, которому подвергли их Лошадницы.

Прошло, вроде бы, немного времени, а из боевых табунов уже выстроился клин, подобный журавлиному. Еще малое время прошло, и головная часть клина уже скрылась за облаками.

Где приземлились Табуны неведомо. Но бывалые люди, ходившие далеко в Заморские страны рассказывали, что есть края, где живут и правят мудрые белые лошади. Там всегда царит мир, согласие и процветание. Пастбища и земли там обильны и тучны.