— Смерть.

— Вы меня пугаете. И кто же осмелится придать смерти мою протеже?

— Некая Миледи Винтер — авантюристка, сподвижница кардинала Ришелье. И просто закоренелая преступница.

— Чем же так досадила этой страшной женщине моя бедняжка Констанция?

— Тем, что д ^,Артаньян безумно в нее влюблен в Констанцию. А миледи жаждет отмстить ему за провал своей операции с подвесками и… она любит его. К тому же из-за проигранного дела она чуть было полностью не утратила расположение герцога Ришелье.

— Откуда Вам все это известно?

— Простите, королева, нет времени отвлекаться на несущественные детали.

— Чего же Вы хотите?

— Вашего разрешения, нет, даже приказа о немедленном препровождении Констанции в известное мне надежное убежище.

— Помилуйте, давно решено, моя камеристка укроется в монастыре Сестер-Кармелиток.

— По моим сведениям, Миледи очень скоро станет известно об этом крайне ненадежном месте.

— И как надолго Вы предполагаете лишить меня моей любимой камеристки?

— Констанция вернется к исполнению своих обязанностей сразу, как только минует опасность со стороны Миледи Винтер.

— И каким же это образом будет устранена эта опасность?

— Возможно, самым радикальным.

— Почему я должна Вам верить?

— Потому, что Мы верим в то, что Вы, несмотря на свой королевский сан, все-таки порядочная женщина и не ответите черной неблагодарностью другой женщине, спасшей Вашу репутацию.

— Мы…Вы…впервые слышу такие заявления от французской подданной в адрес своей королевы.

— Я не французская подданная.

— Час от часу не легче. Кто же Вы, позвольте узнать. Выговор у Вас как у истинной парижанки.

— Без сомнения, я и есть настоящая парижанка. А насчет подданства…зовите меня Принцессой Лили.

— И какого же это государства, позвольте спросить?

— Я — одна из мавританских Принцесс, — скромно ответила Лили.

— Знаете, хоть Вы и несносны и непозволительно дерзки, мне почему-то хочется Вам верить,…разумеется, не насчет того, что Вы мавританская Принцесса.

Таким образом Констанция Буонасье оказалась в уютном домике сестрицы Лили. Благодаря стараниям Лили и ее домашнего персонала Констанция не почувствовала изменения Времени: ни к чему забивать такую хорошенькую головку лишними подробностями…

Осторожно, с замирающим сердцем шел Великий Визирь в дом на Бочановской. Пригляделся сначала снаружи: нет ли подвоха. Вроде все как везде: резные колонны крыльца, резные наличники окон, резные карнизы.

Славился Чумск своей деревянной архитектурой! Все, как будто, знакомое. Но что-то вызывало тревогу в душе старика: не такой какой-то был сегодня город.

Из Вотчины Тугарина вести были неутешительны. Казахи и викинги опились смеси кумыса и пива до полного безумия. Лошади плодились исправно. Но в живых оставалось совсем немного женщин, обученных управлять ими. Справляться с огромными табунами было все труднее и труднее.

На Чумской ярмарке казахско-андалузская порода не выдерживала конкуренции с товаром Лошадниц.

Визиря встретил почтенного вида домоправитель. Проводил во внутренние покои. Из других помещений туда приглушенно доносилась веселая музыка и женский смех.

«Праздник у людей какой-то».

— Добрый вечер, глубокоуважаемый господин Великий Визирь! — В покои вошла дама весьма представительной внешности, сопровождаемая девочкой-подростком с взрослым взглядом.

Визирь узнал их. Это они привозили на каждую Чумскую ярмарку лошадей, подрывавших всю торговлю Каганата. Имея огромные стада, Тугарин вынужден был рассылать своих табунщиков к дальним дворам мелких князьков, не имевших возможности посетить ярмарку в Чумске. А может быть, просто многие из них и не догадывались о существовании таковой. Табуны плодились исправно. Требовали ухода. Продавать лошадей с каждым годом становилось все труднее.

— Здравствуйте и Вы, почтенные Дамы. Чем мог Вас заинтересовать скромный Визирь дальнего Каганата?

— Именно тем, что Ваш Каганат дальний. Ведь когда-то наши прапрабабки вышли из Вашего государства и увели лучших лошадей. Удивительно, что Вы, постоянно посещая ярмарку, не заметили сходства.

— Сходство я заметил, но думал, что это случайное совпадение. Тем более, Ваши лошади несравнимо лучше тех, что бегают по нашим степям.

А про тех женщин, которые бежали от нас много лет назад, мы думали, что они просто погибли в степи. Не женское дело по диким просторам табуны гонять.

— Вы сильно ошиблись, господин Визирь. Мало того, что мы не погибли, мы еще смогли привить нашим красавицам необыкновенные качества: они стали воинами. Слыхали про курганы, что в степи образуются после сражений с нашим войском?

— Так это ваших рук дело! Значит и наших воинов вы… А мой господин мне не поверил, сказал, что я от старости впадаю в детство. Дайте мне какое-нибудь доказательство, чтобы я мог оправдаться перед своим Владыкой!

— Сейчас бы уже поверил. Ругал он тебя несколько сотен лет назад. Сейчас и Каганата нет.

— Каганат вечен и нерушим! — Твердо произнес Визирь.

— Ничто не вечно. Вот побеседуем и вернем тебя, откуда взяли. В тот Чумск, которого еще нет, и который только для Ярмарки проявляется. Ты интересен нам именно там. И в то примерно время, когда от вас сбежали женщины с лошадьми.

— Так это же очень давно было. Я и сам с трудом вспоминаю те дни.

— А мы все прекрасно помним и освежим твою память.

— Чего же вы хотите, благородные Дамы?

Нам нужны необъятные свободные просторы Каганата тех времен, чтобы перегнать из всех веков приготовленные для наших целей табуны Лошадей-Убийц.

— Вы хотите затеять войну?

— Хотим, Старик.

— Но я не могу предать своего повелителя!

— Ты его не предашь. Ты его спасешь. В награду за временное предоставление своих угодий Тугарину обещаем полную свободу. Его владения остаются за ним. Они нужны нам лишь на короткое время.

— Трудно мне, старому человеку разобраться в ваших речах.

— А ты не утруждай свой разум: все равно ничего не поймешь. Помоги нам, и вновь обретешь благоволение своего Повелителя. Понял?

— Понял. Выбор у меня не велик: либо вы погубите, либо Владыка конями разорвет.

— Рады были встрече с Вами, господин Великий Визирь. Пойдемте, я Вас провожу. Обещаю, Вы окажетесь в том самом призрачном ярмарочном Чумске, откуда явились. Извольте следовать за мной. Самостоятельно Вы обратного пути не найдете. По дороге обсудим наши планы.

Пока Лошадницы сурово и непререкаемо «убеждали» великого Визиря, в большой зале дома шла добрая пирушка, обещанная мушкетерам контессой Валькирьяни. Мушкетеры и д ^,Артаньян наконец вздохнули свободно, переодевшись в привычную одежду. Были господа при шпагах и пистолетах. Так оно привычнее. А в той нелепой одежде, что они носили весь день по настоянию контессы, даже доброе бургундское казалось горьким.

Атос вышел из-за общего стола:

— Простите, друзья! Я скоро вернусь. Ее тень преследует меня…

Мушкетер хотел подняться в отведенную ему комнату и побыть немного в одиночестве, чтобы избавиться от наваждения: ему казалось, что Миледи совсем близко. Он понимал, что такого просто не может быть, но…

Одна из неплотно прикрытых дверей так и манила Атоса заглянуть вовнутрь. До своей комнаты он не дошел.

В комнате вполоборота к двери стояла женщина, которую он не мог не узнать, и тень которой многие годы сводила его с ума.

Женщина внимательно разглядывала какую-то бумагу. Услышав скрип открывающейся двери, она мгновенно спрятала документ в вырез декольте.

Атос подошел ближе. В руках женщины сверкнул ловко выхваченный из складок платья небольшой кинжал. Но шпага Атоса была намного быстрее и длиннее. Кончик острия ее касался горла женщины.

— Сударыня, как смели Вы явиться сюда? Каким образом?