— Моя дочь Лаура, — моя хозяюшка и помощница, — с отеческой гордостью сказал ученый.

Девушка приветливо поздоровалась с детьми, помогла отцу раздеться и, нежно поцеловав его, вышла, предупредив, что обед будет готов через несколько минут.

— Не обращайте, пожалуйста, внимания на странный запах в квартире, — предупредительно пояснил ученый. — Я, знаете ли, химик… Увлекаюсь разными опытами, а на жизнь себе зарабатываю переводами с иностранных языков. У нас в Англии редкий ученый может жить только доходами от своей научной деятельности. Если только, конечно, он не согласится идти на сделку со своей совестью. Но лично я, Джемс Райт, никогда не пойду на спекуляцию наукой. Все, все, — поспешно добавил он, увидев показавшуюся в дверях Лауру. — Будем обедать. Я, признаться, сегодня не успел позавтракать и изрядно проголодался. Прошу к столу!

После простого, но сытного обеда все вернулись в первую комнату, служащую, как было видно по всему, рабочим кабинетом. По обеим сторонам камина стояли два шкафа с книгами. На них до самого потолка были наложены свертки каких-то рукописей. Небольшой стол помещался в центре комнаты. Против окна у стены стоял кожаный диван, уже изрядно потертый.

Пригласив детей разместиться на диване, Джемс Райт сел к столу. В кресле у окна с рукоделием в руках разместилась Лаура.

— Итак, какие же вопросы вас волнуют? — ободряюще улыбаясь, спросил ученый.

— Видите ли, — сказал Вася, успевший во время обеда обдумать свою речь. — Мы читали в разных книгах о том, как жили люди в разные времена. Наш… учитель нам сказал, что если мы будем изучать эти материалы очень внимательно, то заметим главное — чем одно общество отличается от другого. Тогда мы сможем определить экономический закон, по которому развивается человеческое общество. Но как внимательно мы ни читали, как ни думали, никак не можем понять, что это за закон. Может быть, вы можете нам помочь в этом?

— Вы затронули очень серьезный вопрос, мой мальчик. И, по совести сказать, если б я не прочел вышедший в прошлом году из печати труд нашего великого современника Карла Маркса[12] , я бы затруднился тебе ответить. Давайте разберемся вместе.

Для начала ответьте мне, пожалуйста: что, по-вашему, самое главное, без чего человек не может обойтись ни в одном обществе?

— Без пищи, — категорически заявил Валерик. — Я же тебе говорил, Вася, что самое главное, чем одно общество отличается от другого, — это пища.

— Но откуда, по-вашему, человек берет себе пищу? — спросил Джемс Райт с добродушной усмешкой.

— Из природы! — воскликнула Кюльжан. — Я же тебе говорила, Вася — какая природа, такая и пища.

Джемс Райт отрицательно покачал головой.

— Может быть, все зависит от количества населения? — предположил Вася. — Чем больше людей живет в стране, тем больше и лучшего качества они могут произвести продуктов.

— Так, — сказал Джемс Райт. — Теперь я знаю ваше мнение. Выслушайте внимательно меня. До сих пор многие считали, что историю делают отдельные великие личности: короли, полководцы и так далее, и что только от их поступков зависит направление развития человеческого общества. Другие считали, что это определяется географическим положением страны, ее климатом, природными богатствами, близостью рек и океанов. Вы тоже было пошли по этому пути. Есть и такие, которые считают, что главное определяющее условие — это плотность народонаселения. Это вы тоже предположили.

Все эти взгляды ошибочны. Конечно, и географическая среда, и плотность населения тоже играют известную роль. Они могут ускорить или замедлить развитие общества до того времени, по крайней мере, когда люди, овладев пониманием экономического закона, сделаются сами творцами своей истории, когда они, опираясь на действие этого закона, сами будут создавать себе такие природные условия, какие им будут нужны.

Научный, или, как мы говорим, материалистический, взгляд на историю, разработанный Карлом Марксом и его другом Фридрихом Энгельсом, заключается в следующем :

Прежде чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой, искусством, религией и так далее, люди должны есть, пить и одеваться…

— Ну, что я говорил?! — торжествующе воскликнул Валерик.

— …И, следовательно, основой каждой исторической ступени человеческого общества является способ, которым люди производят все необходимое для их существования.

Дело не в том, что человек употребляет для поддержания своей жизни, — обратился Джемс Райт к Валерику, — а в том, каким способом производится это необходимое для жизни. В этом заключается главное отличие одного общества от другого.

Вы говорите, что внимательно изучали жизнь людей различных времен? Ну-ка, скажите, чем пользовались люди, которые вели первобытный образ жизни, чтобы добыть себе пищу?

— Они больше собирали готовое, — сказала Кюльжан. — Рвали плоды, выкапывали червяков.

— Чем?

— Сучками. А черепаху разбивали камнем, привязанным к палке.

— Значит, палка и камень — вот и все их орудия производства. Давайте будем называть так то, чем люди всех времен добывали себе необходимое для жизни.

— Ладно, — согласился Вася. — Но люди, которые жили позже, уже раскалывали камни на мелкие осколки и ими разделывали тушу оленя.

— Правильно. Они уже не просто брали свои орудия труда готовыми из кладовой природы, а начинали их обрабатывать, приспосабливать для своих нужд. А теперь сравните первобытные орудия производства с теми машинами и станками, которые вы, наверно, видели в Лондоне. Есть, я думаю, разница?

— Разумеется, — согласился Вася.

— Но в процессе производства есть и вторая сторона. Ведь люди не могут производить что-либо в одиночку. Возьмите такой пример: фабрикант имеет машины, станки, но без рабочих они мертвы. Рабочий имеет только свой труд, но без станков фабриканта он не может его применить. Когда он поступает на фабрику, между ним и фабрикантом возникают отношения, которые, в отличие от личных, называются производственными отношениями. Таким образом, производственные отношения отвечают на вопрос: в чьей собственности находятся орудия производства, которыми пользуется рабочий. В распоряжении всего общества или отдельных лиц? Кому достается львиная доля продукции, выработанной рабочим? Фабриканту, если ему принадлежат машины и станки, или всему обществу, если этому обществу принадлежат фабрики? Вот этим определяется общественный строй, его форма. Понятно?