Мальчики еще стояли на месте, пораженные этой необычайной картиной, а Гавриил Адрианович уже крупными шагами спускался в долину, жестами приглашая их следовать его примеру.
Вася и Шурик устремились вниз. Ученый стоял у низкорослого растения, немного напоминавшего земной тополь. Почки на его ветвях только полопались, обнажив крохотные листочки краснобурого цвета.
Даже сквозь прозрачный шар скафандра было видно, как необыкновенно лучились глаза Гавриила Адриановича.
— Вот подтверждение моей гипотезы о древнейшей растительности Марса, — сказал он. — Известен ли вам, мои юные друзья, биологический закон, по которому молодые особи растений и животных воспроизводят некоторые свойства своих древнейших взрослых предков: цвет, форму и тому подобное. На Земле я наблюдал, что многие растения: клеи, дуб, тополь выпускают первые листочки не зеленого, а краснобурого цвета. А этот цвет соответствует растениям очень жаркого климата. На это в свое время указывал и Мичурин. Значит, в древнейшие времена, когда на Земле был очень жаркий климат, растительность была не зеленой, а буроватокрасной.
Цвет этих первых листочков, которые вы видите, свидетельствует о том, что несколько десятков миллионов а может быть, и сотен миллионов лет тому назад климат Марса был очень жаркий и влажный, подобно климату каменноугольного периода Земли. В те времена и возникла жизнь на Марсе. И посмотрите, как она изумительно приспособилась к ухудшившимся суровым климатическим условиям этой планеты! Этот факт еще раз подтверждает единство законов развития жизни во вселенной.
Вася внимательно слушал речь ученого, тогда как Шурик, со свойственным ему легкомыслием, нетерпеливо топтался на месте. Наконец, он не выдержал:
— Гавриил Адрианович, — взмолился он жалобно. — Если по столько времени задерживаться над каждым деревом, мы больше ничего не успеем осмотреть. Растения растениями, но где же всякая живность? Пока я вижу только какихто странных насекомых! Не пойму: то ли это муравьи, то ли еще чтонибудь?!
Тут и Вася обратил внимание на довольно крупных насекомых, которые медленно двигались в траве от цветка к цветку. Ученый осторожно сорвал травинку с прицепившимся к ней созданием и поднес к глазам.
— — Это не муравей, — сказал он после тщательного осмотра. — Скорее это бабочка, но без крыльев, а только с их зачатками. Здесь ей нет необходимости летать. Ведь цветы почти лежат на почве. Зато ножки у нее довольно массивные. Вот еще пример приспособления организмов к внешней среде. Чтото в этом роде наблюдал Дарвин на одном из океанских островов Земли.
— Гавриил Адрианович! — воскликнул Шурик. — Пока вы будете изучать все эти растения и насекомых, которых тут очень много, мы с Васей вполне успеем побегать по этой долине. Разрешите, пожалуйста! Мы совсем засиделись в ракетоплане.
— Только не забегайте слишком далеко, — рассеянно ответил ученый, наклоняясь к цветку. — Я здесь пока что займусь фотографированием. Действительно, вы мне мешаете.
Схватившись за руки, Вася и Шурик радостно устремились вперед. Совершая головоломные прыжки, они неслись, как в сказочном сне. Уже далеко позади осталась голубая долина. Они оказались в болотистой низменности со странными, похожими на моховые, кочками. Коегде торчали кустики жестколистных растений, в которых Вася признал некоторое сходство с клюквой.
Прыгая с кочки на кочку, они спугивали небольших болотных птиц, которые, к удивлению мальчиков, вместо того, чтобы устремиться в воздух, исчезали в глубоких норах.
Любопытный Шурик сунул руку вслед за птицей в одну из таких нор и обнаружил, что внутри она выстлана мохом.
— Вася! — воскликнул он радостно. — Я сделал открытие, как здешние птицы приспосабливаются к среде. Они прячутся на ночь в норы, как наши суслики! Наверно, и гнезда для птенцов устраивают там же. И знаешь, что? Если здесь есть марсиане, то их жилища тоже устроены под почвой. Подумай только! Из чего им здесь строить дома? Деревья у них низенькие, да и жидкие… В каменных домах при здешних морозах совсем пропадешь. Нет! Это точно, что кроме как под землей, то есть, под почвой, им жить просто невозможно нигде.
— Что же! Они, потвоему, совсем не выходят на поверхность?
— Вот еще! Наверно, в летнее время здесь в голубой долине у них вроде пляжа. А настоящая жизнь вся внизу. Там у них есть, наверно, заводы, фабрики, электростанции… И, конечно, оранжереи с цветами и фруктовые сады при искусственном освещении, и дворцы, как у нас московское метро. Может быть, у них там и атмосфера искусственная…
— Может быть, ты перестанешь фантазировать, да еще без всякой научной основы? Лучше подумай, как нам обратно вернуться к ракетоплану? Я чтото не пойму даже, в каком направлении нам теперь идти? Может быть, пока мы с тобой тут дурака валяем, марсиане, если они есть, уже связались с нашими, и преспокойно обедают с ними в салоне.
— Чуточку отдохнем и поскачем обратно, — предложил Шурик. — А то, хоть здесь и легко передвигаться, у меня уже коленки заломило. Сядем на бережку у этого озерца.
Солнце, между тем, уже склонилось к закату. Оранжевые блики последних лучей чуть золотили темную воду.
— Жду не дождусь встречи с здешними жителями, — сказал Шурик, поудобнее усаживаясь рядом с Васей. — Вот слушай, какую я про них гипотезу придумал. Марсиане развились не из млекопитающих, как мы, а из птиц. Да подожди, не подпрыгивай, пожалуйста! Я уже продумал с научной точки зрения, как могло получиться. Вопервых, насчет кислорода. Мы по зоологии проходили, что птицы поглощают кислород и при вдохе и при выдохе, а не так, как мы. И у них под крыльями есть еще воздушные мешки для запаса. Так что в этой атмосфере им легче дышать, чем млекопитающим. Вовторых, температура тела у птиц не тридцать семь градусов, как у нас, а сорок два, значит, им легче переносить низкую температуру. Крылья у них, помоему, развились в руки, потому что летать им совсем не обязательно, а работать надо. Только у них руки должны быть трехпалые.
— Это еще почему?
— А я, когда ел куриное крылышко, которое посахарила Фаина Степановна, обратил внимание на то, что его конец похож на три сросшихся пальчика.
