Почему она всегда заставляла его и Хита сдавать письменные тесты и упражнения? Больше никому из дома она не уделяла столько внимания.

А затем она устремила взгляд темно-синих глаз на Денвера.

— Я приехала поздороваться с Денвером и немного с ним позаниматься. Денвер, в твоем файле говорится, что у тебя селективный мутизм[1].

Вот же черт. Еще один объект для изучения? Почему они? Райкер посмотрел на парня, который крадучись прижимался к нему. У пацана хорошие инстинкты, он понимает, что стоит опасаться расчетливой женщины.　

— Что это такое? — спросил Райкер

— Он не может говорить, — прошептал Хит.

Райкер прикусил язык. Верно. Но они ведь должны скрывать интеллект перед женщиной, которая проводила с ними столько проверок. Зачем, он не знал, но и у него инстинкты были хорошими.

— Я могу заставить его говорить, — произнес шериф Кобб, обходя машину и разминая плечи.

Денвер громко сглотнул.

— Ох, Элтон, в этом нет необходимости, — сказала Сильвия Дениелс, сложив руки. — Уверена, мы найдём общий язык с Денвером. Так, малыш?

Райкер посмотрел на пистолет, спрятанный в кобуре на бедре шерифа.

Шериф Кобб оскалился.

— Ну, давай, парень, рискни. Пожалуйста.

Райкер не ответил, но, не дрогнув, встретил взгляд полицейского. Кобб лишь очередной задира в переполненном ими мире, и однажды, они встретятся на равных.

И в этот день лишь один из них выживет.

Райкер посмотрел на Хита, затем на Денвера. В груди все загорелось, а потом застыло. Они смогут выжить только, если Райкер будет думать головой, не поддаваясь своему характеру. Когда он перестанет думать, станет ни чем не лучше шерифа. А теперь, когда Хит и Денвер зависят от него, Райкеру терять было больше, чем шерифу Коббу. Это ведь что-то значило, так?

Наши дни

Зара Ремингтон убрала прядь волос, упавшую на лицо, прежде чем проверить лазанью. Сыр пузырился через пласты, а воздух наполнял аромат чесночного хлеба. Идеально. Закрыв дверцу духовки, она посмотрела на часы. Пять минут.

Он придет через пять минут.

Прошли недели с последнего его визита, и тело Зары было готово и настроено на сражение. Встряхнувшись, она повторила мантру придуманную в день встречи с ним два месяца назад: временно. Их отношения временные и ради забавы. Это стало наградой за авантюризм. Даже учитывая, что Зара больше склонялась, остепениться и принадлежать лишь одному, эти отношения не из такого плана.

Райкер Джонс всегда на чемоданах, даже если в данный момент, обнаженным, вытворял с ней в кровати то, что запрещено в некоторых штатах. Хорошо, что она жила в Сиско. В Вайоминге без разницы, что вытворяет гражданин за закрытыми дверями. Спасибо Господу.

Напевая, Зара посмотрела на красные туфли на шпильке у двери. Долго она бы в них все равно не проходила, но вот Райкера точно в них встретит. На работу Зара надела черную юбку-карандаш и серую шелковую блузку, но получив сообщение от Райкера, что он вернулся в город, под все это облачилась в алый бюстгальтер и стринги в тон.

Если она жила в фантазии, то и Райкеру можно. Парень даже не знал, что обычно она носит простое хлопковое белье.

Рёв мотоцикла разнесся по улице, и у Зары запорхали бабочки в животе. Она кинулась к туфлям, морщась, когда ножка скользнула в них. Повседневные туфли были гораздо удобнее.

Прошла минута, и шум мотора стих.

Зара втянула воздух через нос и, досчитав до пяти, выдохнула. Спокойствие. Господи. Ей действительно нужно расслабиться. Но от стука в дверь нервы вновь натянулись до предела.

Расправив плечи, Зара, старалась держать равновесие на шпильках, проходя мимо диванчика, и стуча каблуками по паркету. Ей пришлось провести руками по юбке, прежде чем повернуть ручку и открыть дверь.

— Райкер, — выдохнула она.

Он даже не улыбнулся, а вместо этого прошелся взглядом голубовато-зеленых глаз, потемневших от желания, по ее телу с головы до пят… и обратно.

— Я скучал. — Низкий баритон его голоса, столь же опасный, как и рёв мотоцикла, чувственной лаской прикоснулся к тем местам, куда падал взгляд Райкера.

Она кивнула, так как ком в горле мешал говорить. Райкер являл собой каждую мечту Зары о плохише. Густые черные волосы достигали воротника кожаной куртки, обтягивающей широкую, накаченную грудь.　

Длинные ноги были облачены в джинсы, заправленные в мотоциклетные ботинки. Лицо являло собой картину резких линий, суровых черт и теней по контуру подбородка. А глаза… голубовато-зеленые океаны ярости, меняли оттенок, в зависимости от настроения Райкера

Она увидела, как он прищурил странные глаза.

— Какого черта?

Зара застенчиво провела пальцем по следу от синяка на правой скуле. Макияж скрывал его на протяжении дня, но от Райкера ничего не утаить. Он все замечает. Господи, он ее так интригует. У него острее зрение, а однажды он услышал спор, происходящий за несколькими дверями от них, хотя Зара вообще ничего не слышала.

— Ничего. — Она отошла в сторону, пропуская Райкера в дом. — Я приготовила лазанью.

Он зашел, окутывая Зару жаром и ароматом леса и кожи, и провел костяшками пальцев по синяку.

— Кто тебя ударил? — Его голос был чересчур мрачным.

Закрыв дверь, Зара отошла, лишая себя прикосновения Райкера.

— Что? Кто сказал, что меня кто-то ударил? — Резко развернувшись на каблуках — едва не упав — она направилась на кухню, напоминая себе вилять бёдрами. — Нужно проверить ужин до того, как он сгорит. — В холодильнике припасено несколько готовых блюд, потому что Зара не знала, когда именно Райкер вернется. Им нравилось ужинать дома, да и Зара с удовольствием для него готовила. Ей нравилось заботиться о Райкере, как о… пока они временно встречались или чтобы между ними ни было. — Надеюсь, ты не успел поесть.

— Ты знаешь, что не ел. — Он остановился в кухне. — Зара.

Непреднамеренно, Зара задрожала от его голоса, достала из духовки лазанью и чесночный хлеб, а затем повернулась к Райкеру, прислонившемуся к дверному косяку.　

— Разве обычно в это момент ты не наливаешь вина? — Сердце Зары заколотилось при виде контраста между милым желтым шкафчиком и смертоносным бунтарем, спокойно наблюдающим за ней. — У меня есть твое любимое пиво.

— У тебя всегда есть мое любимое пиво. — Ни один мускул не дрогнул, но все же в каждом слове, произнесенным самым жестким тоном, слышалась угроза. — Я задал вопрос.

Зара заставила себя улыбнуться, пока шла ставить блюда на стол, накрытый бирюзовой скатертью, на котором уже стояли ее любимые тарелки с узором из яблок.

— Я тоже задала вопрос. — Стараясь не обращать внимания на вибрации напряжения, исходившие от Райкера, Зара взяла зажигалку, чтобы зажечь свечи.

Но ее развернули, схватив за руку, а она даже не слышала, как Райкер подошел. Как он это делал?

Он наклонился.

— Тогда я отвечу на твой. Я знаю, как выглядят женщины, которых бьют. Знаю по цвету и размеру синяка, рост парня, вложенную в удар силу и какой рукой был нанесен удар. Я лишь не знаю… имя мудака, но это пока.

— Откуда ты все это знаешь? — прошептала она

Он поднял голову, уходя.

— Просто знаю.

И вот так всегда. Он делил с ней тело и ничего больше. Зара даже не знала где он жил, когда не работал. С первого дня он ясно давал понять, что отношения временные, и он не заинтересован в будущем. Как и она. Он стал для нее первым чисто физическим увлечением, и поэтому мог заниматься своими делами.

— Рада за тебя. — Она прошла мимо Райкера к островку, на котором ожидала бутылка вина, в пробку которой она вставила штопор с немного большей силой, чем нужно было. Почему он менял правила игры.

— Ты с кем-то еще встречаешься?

Она замерла. Боль, удивительная своей резкостью, пронзила Зару.

— Нет. — Вытащив пробку, она обернулась к Райкеру. — Мы говорили, что будем исключительно, ах, просто видеться друг с другом