- А как насчет Али?

- Я скажу ему и обещаю вам и королеве, что мы будем на лестнице в семь часов, готовые на все, сын мой. И если Али не захочет, то я скажу этому сыну осла, что он бибикалка.

- О ... бибикалка?

- Да, бибикалка.

- Нет, папа, ты хотел сказать бестолковка.

- Бестолковка, бибикалка, скакалка, скалка, одно и то же. В семь часов я буду на месте, готовый спасти королевские драгоценности короны.

Только в семь часов Тарик вышел из комнаты с рюкзаком на спине и с грязными руками.

- Ну, Икбал, пора. Папа и Али готовы?

- Надеюсь.

Мы вышли на лестницу, где они нас ждали.

- Ах, Икбал, почему мы ищем драгоценности королевы и ее Золотые рога? - спросил Али.

- Али, это сложновато объяснить, ты просто должен делать так, как мы говорим, и я на самом деле не знаю, в чем план. Это шоу Тарика.

- Просто делайте, как я говорю, - Тарик бросил простыни отцу и Али. - это вам, и мы идем в Фатерхаус.

- Тарик, это две простыни с прорезями, - сказал отец непонимающе.

- Да, вы должны их надеть. Как бурки.

- Бурки, ты сказал? Как женщины, которые носят бурки? - воскликнул отец.

- Ах, Тарик, ты знаешь, я мужчина, а не дама, зачем мне надевать бурку?

- Ну, если две женщины придут в Дас Фатерхаус, они подумают, что у вас есть на это причины, и никто не узнает, что вы мужчины. У меня также есть маленькая кукла, как будто, это ваш ребенок, и тогда нас пропустят. Не забудьте говорить женскими голосами.

- Ладно ... ради королевы, - сказал папа и взял бурку.

Я должен признать, что я умирал от смеха, но сдерживался, потому что папа бы тогда просто дал мне по зубам и отказался идти.

- Отлично выглядите, теперь кто-нибудь возьмите куклу и закутайте ее в одеяло, чтобы было похоже на ребенка.

- Вот это не по мне, это точно. Я надел бурку ради королевы, но кукла, нет, спасибо!

- Папа, просто помни, что ты должен менять голос, - сказал я.

- О... ну да, да. - сказал отец.

- Ах, не проблема, дорогой, я возьму куклу, то есть ребенка. Ах, Тарик, а малыш мальчик или девочка? - вмешался Али.

- О, это мальчик.

- Иншалла, у меня есть маленький здоровый мальчик, - воскликнул Али и начал спускаться по лестнице, кутая куклу в одеяло.

На втором этаже дверь квартиры Вибрандта распахнулась:

-А, черт возьми, что происходит? - крикнул он и застыл от изумления, увидев двух женщин в бурках. - Какого дьявола? Это к вам гости с юга приехали?

- Это наши тетки из Сомали, - сказал я.

- Это они притащили козу отцу?

- Нет, нет, это была датская коза, - быстро ответил я, прежде чем отец вмешается.

- Ну, если это была добрая датская коза, это не совсем безумие. А я, действительно, все знаю в Африке. Когда я был маленьким мальчиком, мой отец был там солдатом. Он бил черных в Конго. Да, я могу вам порассказать. Видите, он был уважаемым человеком, великим храбрым бойцом. К сожалению, он пал в бою, бедняга.

- Разве он не мог просто встать и пойти дальше, после того, как упал? - ответил отец высоким голосом из-под бурки.

- Скажи мне, тебе обязательно издеваться? И какого дьявола палатка говорит по-датски? - спросил Вибрандт.

- О, наши тети много лет прожили в Орхусе, - перебил я.

- Ну, да, Хеллерупп . Так вот, мой гордый отец не мог встать, когда он упал в бою. Это означает, на датском языке, что он умер, скончался, финито. Да, может быть, он не заметил носорога, который бежал на него, но он умер еще в бою.

- О, да, спасибо, мистер Вибрандт, нам пора, - сказал я, подталкивая остальных.

- Ничего смешного нет, в моих рассказах про моего старого папу! Он был известным человеком, заслужил медаль, вы слышите! Медаль! О, нет, так просто это вам не сойдет! Я слежу за вами, и при первых признаках террористической деятельности я вызову военных, - крикнул он, когда мы сбежали по лестнице и вышли на улицу.

- Ну, в Дас Фатерхаус? - спросил Тарик.

Мы долго ловили такси, но, наконец, приехали в штаб-квартиру Фатерхауса в Хвидовре. Было довольно темно, когда мы вышли из машины, но на первом этаже внутри Фатерхауса собралось много людей.

- Какой мрачный дом, - прошептал Али.

- Что дальше? - спросил я Тарика.

- Мы спросим, можно ли нам на службу.

- В бурках? Как тебе такое в голову пришло?

- Отстань, Икбал. Все будет хорошо.

- Эй, смотри, разбитый мерседес на парковке. Похоже, тот же самый, который мы разбили экскаватором в Гиллелее.

Папа и Али ничего не понимали, но Тарик быстро все понял.

- Это плохо, Икбал! Тогда вы столкнулись с Илзе фон Вольф Требух, не зная, что это она. А потом вы разбили ее Мерседес. Это очень плохо!

- Но, Тарик, это означает, что та собака Карл Хайнц, которую она привезла с собой, должна быть той же собакой, с которой был Бёрге, когда мы встретили его у Молодежного дома.

- Черт, это также означает, что это тот самый Мерседес, в котором мы были, и рисовали как все выглядит в подвале Молодежного дома.

- О нет, Тарик! - встревожился отец.

- Прости, папа, но мы пока сами ничего не понимаем. Получается, это значит, что Бёрге это барон фон Требух?

- Ясно, Б - это сокращение от Бёрге, а не от барона!

- Но что он делал в замке Русенборг и почему он рассказал нам о драгоценностях короны и Золотых рогах? - спросил Тарик.

- Надо разобраться, Тарик, и, может быть, мы найдем ответы внутри дома.

Мы медленно подошли к большой входной двери, и я гулко постучал. Дверь открылась сразу, перед нами предстал двухметровый светловолосый мужчина.

- Чего вам надо?

- О, наши сомалийские тетушки только что приехали из Орхуса в Копенгаген, и они хотели бы посмотреть ваш прекрасный дом и принять участие в вашем ... ах, молитвенном собрании, - объяснил Тарик.

- Мой маленький друг, это похоже на мечеть? Это не молитвенное собрание, а служба. И сегодня это частная встреча, поэтому богослужение отменяется. Всего хорошего, храни вас Господь!

- Но разве мы не можем войти? - спросил Тарик.

-НАЙН, я же только что сказал!

- Это очень плохо. Наши тетушки фактически нянчили Карла Хайнца в Гиллелее, когда он был щенком, и, по крайней мере, вы можете пригласить их, - настаивал я.

Папа и смотритель Али кивнули, чтобы убедить гиганта, что это правда.

- А, вы знаете нашего доброго старого Карла Хайнца. Ладно, ладно, тогда заходите. Вы и ребенок точно не пройдохи из Молодежного дома.

- Вот спасибо, - ответил я.

- Но на первый этаж нельзя, и ни в коем случае не входите в бальный зал. У вас есть двадцать минут. И, кстати, я - Вольфи, - сказал он, протягивая руку к отцу.

- О, привет, привет. Но мы не подаем руки, такая у нас культура, - сказал отец самым сладким голосом, проходя мимо него в большой зал. Мы прошли следом. В зале было много дверей, которые вели в другие комнаты. Мы прошли через самую большую дверь, в еще больший зал, где стояли стулья с тяжелыми деревянными ножками вдоль стен. Стены были обтянуты красной тканью, а на них висели старинные картины больших, сильных, светловолосых мужчин, которые занимались гимнастикой. В середине зала висела гигантская люстра, и с одной стороны была большая лестница на первый этаж.

- Это, вероятно, бальный зал, куда нельзя. Надо скорее уйти отсюда! - прошептал отец.

- Нет, папа, мы здесь как раз потому, что нам сюда нельзя. В этой комнате что-то странное. Эти немецкие картины, на стенах, - прошептал Тарик.

- А, это зал правителей. Он больше, чем президентский замок в моей стране, Египте, - сказал Али.

- Слышите, кто-то спускается по лестнице, - прошептал я.

- Черт, надо прятаться!

- Гд... гд... где прятаться?..

- Тшш, папа! В шкафах.

Мы подбежали к большим шкафам, открыли двери и забрались внутрь. Мы застыли. Тяжелые шаги приближались и приближались, и затихли у самого шкафа.