Великий князь никогда не был суеверен, мистические настроения не посещали его, как Александра, но сейчас он содрогнулся. Что бы это значило, почему такая большая чёрная птица стучит в его окно? Должно быть, принесла нехорошую весть? Он судорожно перекрестился.
Птица не улетала и продолжала долбить в стекло, издавая странный звук — словно бы острым концом палаша царапали окно.
Константин опамятовался: птица как птица, только что большая да чёрная. Определил, что это галка — серые полосы вдоль спины и сравнительно с воронами не очень черна. От сердца отлегло, и он хотел прогнать непрошеную посетительницу. Слегка приоткрыл низенькую створку, хотел было ударить по странной птице ладонью, но она нисколько не испугалась, мимо его ладони проскользнула в щель окна и спрыгнула с подоконника на белый, тщательно вымытый пол, уже отблескивающий в первых розовых лучах зари.
Великий князь опустил штору и неподвижно стоял у окна, боясь спугнуть птицу и в то же время страшась её появления. А она как будто не замечала его: прохаживалась по половицам, постукивала клювом по полу, словно бы всегда была здесь и всё было ей тут привычно.
Константин осторожно переместился к своей железной койке с кожаным неизменным матрасом, набитым соломой. Птица, склоняя голову то на одну, то на другую сторону, внимательно наблюдала за его передвижениями, вращая круглыми бусинами глаз.
Он начал одеваться, а птица внезапно широко раскрыла клюв, узкий красный язычок затрепетал в глубине его, и комнату прорезал звук, похожий на скрипучий старушечий голос:
— Кашки Варюшке!
Константин так и сел на свой кожаный матрац: ещё не хватало, чтобы птица говорила по-человечески.
А галка спокойно закрыла клюв, осторожно стукнула им по полу и настойчиво повторила:
— Кашки Варюшке!
— Так ты учёная, — догадался наконец Константин, — ты даже говорить умеешь.
Птица теперь беспрестанно трещала:
— Кашки Варюшке!
Константин подошёл к двери, отодвинул толстый деревянный брус засова. У двери неподвижно стояли два гвардейца.
— Аникеев, — сказал Константин, — ну-ка слетай в полковую кухню, принеси каши...
— Сей момент, — и Аникеев стремительно вылетел за двери.
— И чья же ты будешь? — вернулся Константин к странной птице.
Но она упорно твердила:
— Кашки Варюшке!
Она спокойно расхаживала по белым половицам, не собиралась улетать и даже не выказывала никаких признаков волнения.
Константин едва дождался Аникеева. Тот просунул в дверь полный котелок вчерашней, зачерствелой каши. Константин взял его и поставил прямо на пол.
Птица невозмутимо подошла к котелку, погрузила клюв в жёсткие куски и принялась глотать. Константин наблюдал за ней.
Выклевав почти всю кашу, птица важно обернулась к Константину, несколько раз вздёрнула головой, словно бы кланяясь, и проскрипела:
— Доброго здоровьечка, Маргарита Михална!
— Так вот ты чья! — засмеялся Константин.
Он уже хотел было позвать Аникеева, чтобы поймать птицу, но она шустро скользнула под угол занавески, вспрыгнула на широкий подоконник и протиснулась в щель, оставленную Константином. Словно бы и не было её только что в горнице, остались лишь следы её грязных лап да летевшая во все стороны крупа.
— Кто такая Маргарита Михайловна, найти и доставить, — приказал Константин.
Утро давно разгорелось в полную силу, лучи бледного позднеосеннего солнца уже вовсю заливали горницу, а он всё ждал эту неизвестную Маргариту Михайловну, Несколько раз ему робко докладывали, что коляска готова, а он всё откладывал свой отъезд и уже начинал сердиться. Ещё со времён суворовской кампании запрещено было в полках возить с собой жён, и теперь он подозревал, что этот запрет нарушен, какая-то Маргарита следует за своим мужем или, не дай бог, любовником, и потому следовало строжайше взыскать с полковника Тучкова, в чьём полку обнаружил он это нарушение.
Наконец к середине дня в проёме низенькой двери появился высокий стройный солдат. Так, во всяком случае, определил эту фигуру Константин. Широкая епанча[20] скрывала всю фигуру, надвинутая на лоб треуголка не позволяла разглядеть лицо, но Константин сразу почуял обман и подвох.
Но солдатик отдал честь, низко поклонился и звонко, по-мальчишески отрапортовал:
— Денщик полковника Тучкова явился по вашему приказанию!
Константин подошёл ближе, сдёрнул с головы денщика солдатскую треуголку.
— Женщина. Маргарита Михайловна, — победно констатировал он.
— Да, ваше императорское высочество, — по-французски сказала Маргарита, — винюсь, нарушила, карайте...
Константин отошёл в сторону, разглядывая яркие зелёные глаза, золотые волосы, каскадом упавшие на спину, розовые губы.
— Да ведь я вас знаю, — вдруг проговорил он.
— Ваше императорское высочество, — опять по-французски сказала Маргарита, — из ваших рук я получила моего дорогого мужа. Как же я могла бы перенести разлуку с ним на столько лет?
— Помню, — покачал головой Константин, — это ведь вас я пригласил на бал по случаю коронации моего брата. Но прежде вы были у меня, подавали прошение о месте для мужа, а потом, вспоминаю, было дело о разводе. Так что же, помирились, что следуете за ним?
— Нет, великий князь, ваше императорское высочество, — ответила Маргарита, — я развелась с Ласунским, а затем вышла замуж за Тучкова. Люблю его всем сердцем, потому и решилась нарушить запрет государя, но служу денщиком, и обязанности свои выполняю честно...
Константин засмеялся:
— Действительно, запрета на денщика женского пола не было по армии, упустили из виду женскую хитрость...
Он сел на стул и махнул рукой Маргарите, чтобы она сняла епанчу и тоже села.
— Ваше императорское высочество, — мужественно заговорила Маргарита, — вы всегда были так добры ко мне...
— А что же не написали императору, он бы разрешил вам следовать за мужем, — удивился Константин, — брат очень добр, особенно к молоденьким красивым женщинам.
Едва присев на краешек стула, Маргарита печально покачала головой. Её волосы рассыпались по плечам, и Константин откровенно любовался ею.
— Я писала, — сообщила Маргарита, — но император запретил. Тогда ещё муж мой не был полковником, офицерам ниже рангом вовсе запрещалось возить за собой жён. Но мы уже прошли прусско-русскую кампанию, теперь Александр Тучков полковник, государь удостоил его орденами. Я им горжусь, он пулям не кланяется, а полк, видели сами, каков.
— Да, полк хорош, я был вчера им доволен, — подтвердил Константин.
— Осмелюсь спросить, ваше императорское высочество, — потупила глаза Маргарита, — кто меня выдал? Все в полку знают, что я женщина, но никто бы не сказал вам этого...
— А вот и есть доносчик! — весело засмеялся Константин. — Ваша Варюша прилетела сегодня ко мне ни свет ни заря, мало того что разбудила, тарабанила в окно, так ещё и каши требовала...
— Так это Варюшка! — ахнула Маргарита. — Простите её великодушно, ваше императорское высочество, повадилась она к хозяину этого дома — он встаёт рано, и кашу у него варят рано. Вот она и летит, стучит и, пока каши не дадут, не улетает. И то уж сколько жалоб на неё! Ладно бы попрошайка, ещё и воровка — таскает всё, что блестит. Приходят потом ко мне и требуют...
Маргарита так умоляюще и жалобно глядела на Константина огромными, налитыми слезами глазами, что он расхохотался.
— Ай да Варюшка! — только и вымолвил он. — Да откуда у вас такая учёная птица?
— А это ещё с войны, — несколько поуспокоилась Маргарита. — В гнездо, видно, осколок попал, галчонок и свалился на землю. Ногу перебило да крыло повредило. Жалко, такой комочек перьев, а кричит от боли. Я её перевязала — я в лазарете помогала, — подлечила, кормила её, вот она и привязалась. Теперь везде с ней и ездим.
— Никогда не слышал, чтобы птица разговаривала человеческим голосом, — задумчиво сказал Константин.
