Ожидаем около часа. Солнышко припекает, туман над Остией испарился, и стало хорошо видно, что в порту сейчас нет привычной суеты. Зато, куда не кинь взгляд, видно этрусских солдат. Размышляя об услышанном от Авла, понимаю, что оба консула — и отец и сын, — ведут за моей спиной собственную игру. То, что в Остии ждут из Карфагена эскадру, и сейчас, по всей вероятности, она еще и приказ от Мастамы получит, не позволяет мне сомневаться в сделанных накануне выводах.

На берегу затрубили буцины, и на одном из причалов началась суета. Через какое-то время от него отчалила либурна, взяв курс на нас. Не доплыв метров двухсот, на корабле убрали весла. Когда либурна поравнялась с квинквиремой, с ее палубы один из матросов бросил тубус. Кто-то из абордажной команды ловко его подхватил и побежал с ним к Клеону. Я поспешил укрыться в кормовой каюте, с нетерпением ожидая капитана флагмана.

Клеон не заставил меня долго ждать. Вручив тубус, он тут же вышел на палубу. Открываю, достаю свиток.

" Консул Этрурии Тит Мастама Маний приветствует адмирала эскадры Карфагена Магона. Долгих лет жизни благородному Сихею и тебе, доблестный Магон. Нам стало известно, что эпирский царь Пирр намерен отплыть из Тарента с армией к Сиракузам. Было бы беспечно не воспользоваться таким шансом, что дают нам Боги. Пирра трудно победить на суше, но легко можно истребить всю его армию в морском сражении. Победы тебе и попутного ветра".

Похоже, что у меня появился шанс спасти Пирра, а заодно проверить, чего стоят мои корабли в сражении.

Около двух недель армаде, нет, скорее, мой флот еще не дорос, чтобы так его именовать, конечно же — эскадре, понадобилось для прибытия в порт Неаполя. Боги послали нам встречный ветер, а на веслах мы шли даже медленнее, чем человек по суше. Однажды я долго наблюдал за путником, медленно идущим по песчаному берегу. Он смог опередить идущую на веслах эскадру и скрылся в прибрежных скалах. Примерно столько же времени ушло на сбор пеших дружинников расквартированных в Капуе.

Торговцы, заходящие в порт Неаполя, рассказывали, что между Регием и Месанной видели большой карфагенский флот, ожидающий Пирра, и что будто бы у Сиракуз есть еще один карфагенский флот, держащий город в морской осаде.

Как бы ни хотелось мне попробовать эскадру в деле, я все же решил не искушать судьбу и выполнить свою часть договора с Пирром. Обойдя Мессану, мы остались незамеченными для карфагенских кораблей и высадились у Гимера. Тамошний тиран не на шутку всполошился, но, узнав, что прибывшая на кораблях армия союзная Пирру, принял меня радушно.

От него я узнал, что Пирр успешно начал компанию на острове. Он высадил армию у Тавромения, перехитрив Магона. И местный правитель радушно встретил его, согласившись в будущем присоединить город к новому сицилийскому государству. Там Пирр получил не только материальную помощь, но и увеличил численность армии и флота. Погрузившись на корабли он отплыл с армией в Катану.

Пирру везло. Греческие города, настроенные против Карфагена, встречали Пирра как защитника с цветами и почестями, достойными царя. И Катана, и Леонтины открыли перед ним ворота, а Героклид Леонтинский по решению граждан передал город в распоряжение царя и поступил к нему на службу во главе четырех с половиной тысяч своих наемников.

Бескровные успехи Пирра на Сицилии вынудили карфагенян снять морскую блокаду с Сиракуз и отвести пешую армию вглубь острова к Энна, а флот отошел к Лилибею. Когда я принял решение двигаться по суше, через весь остров к Сиракузам, то еще не знал об этом. Но именно у Энна я снова встретился с Пирром. И снова карфагенские войска ушли без боя на запад острова в старинные владения пунов.

— Рад снова видеть тебя, — приветствует меня Пирр, покровительственно похлопывая по плечу. — Как видишь, враг бежит даже от моего имени, — смеется.

— Великий царь, я выполнил свое обещание...

— Не стал бы я с тобой говорить, если бы было иначе, — перебивает меня Пирр. — Выступаем на Сиракузы! — командует и теряет ко мне интерес.

Мне такое поведение союзника, естественно, не по душе, но решаю пока стерпеть.

Фоиноном и Сосистрат — тираны Сиракуз — поступили так же, как и другие правители городов острова, — отдали все Пирру. Только тут он получил еще приличную армию около десяти тысяч пехотинцев и флот, состоящий из ста кораблей.

В Сиракузах Пирр избегал встречи со мной. Когда мои дружинники получили от интендантов Пирра тухлое мясо, я решил встретиться с Бритомарием. Но даже встреча с вождем сенонов, признавшим меня своим бренном, оказалась не таким уж простым делом.

Сеноны, как и мои кельты, стояли у Сиракуз, но их предводитель, обласканный Пирром, всегда находился при нем. Мне пришлось поехать в город. Там у дворца правителей стражники не захотели нас пропустить и, видя ярость Вуделя, потянувшего меч из ножен, я счел благоразумным отступить и ждать, пока Бритомарий сам не выйдет ко мне. За золотой статер один из стражников согласился передать Бритомарию, что бренн Алатал ожидает его у дворца. Мы прождали до полуночи, Бритомарий так и не появился.

Утром я построил дружину и сказал воинам, как ценю их. Каждый получил в награду браслет или торквес, что отлили к этому случаю ювелиры Капуи, а в заключение, когда глаза моих кельтов сияли от радости, я сообщил им, что для нас война окончена и мы возвращаемся к кораблям.

Мы отошли от Сиракуз миль на пять, когда Пирр, взбешенный таким "своеволием", догнал нас в сопровождении Бритомария и его сенонов.

Увидев клубы пыли, поднятой преследующими нас всадниками, пехота на всякий случай построилась в боевой порядок, а всадники стали на флангах.

Пирр выехал вперед сенонов и закричал:

— Значит, такова твоя верность?! Уж не к пунам ли ты собрался?

— Домой! — отвечаю.

— Вернись и докажи, что я могу тебе верить!

Честно говоря, на какой-то миг чувствую, что просто должен склонить голову перед великим Пирром и сделать все, о чем он попросит. Наглости ему не занимать. Окрыленный всеобщим поклонением, Пирр, похоже, и сам верит во все, что приходит в его вздорную голову. Уже не обращая внимания на Пирра сам кричу Бритомарию в той же манере, что и великий царь:

— Бритомарий, по-прежнему я для сенонов бренн? — очень рассчитываю, что и его люди задумаются над моим вопросом.

— Ты бренн инсубров! — не задумываясь, отвечает Бритомарий.

Пирр, видно, смекнул, что я, возможно, продолжу разговор с сенонами. Поскольку потерять еще и отличных всадников-галлов в его планы не входило, он, не прощаясь, развернул коня и поскакал к Сиракузам.

Проводив сенонов взглядом, вздыхаю, чувствуя опустошение, но тут же от мысли о том, что в союзе с Пирром все одно ничего хорошего не достиг бы, воодушевляюсь, уже представив, как обрадуются туски.

Пока мы шли к кораблям, мое настроение и планы менялись по нескольку раз. И только в море я наконец осмыслил все произошедшее за последние полгода и определился с планами на ближайшее будущее.

Во-первых, я понял, что нельзя изменить ход исторических событий, если рассчитывать повлиять только на ключевых участников события, например, Пирра. Видно, его судьба непреодолимой силой ведет его по жизни именно так, как начертана. Да и как вообще можно изменить Пирра? Такой сам кого хочешь изменит.

Во-вторых, у меня есть отложенные планы в Испаниях. И приступить к их осуществлению сейчас, когда у меня есть флот, а Карфаген занят Пирром, лучше, чем полгода назад.

В-третьих, небольшие разногласия с консулами Этрурии не стоит принимать во внимание. Поскольку очень скоро интересы Этрурии и Карфагена столкнутся, и я еще подумаю, а стоит ли вмешиваться в их конфликт. Хотя, наверное, придется, поскольку я чуть раньше стану врагом Карфагена.

И, наконец, я неплохо смог заработать, отправившись весной на войну с Пирром. Подведя такой итог, улыбаюсь. Ведь, действительно, все произошедшее теперь не позволит питать иллюзий, выбирая между "дружбой народов" и личными интересами.