Битвы между царями так и не случилось. Войско Деметрия почти полностью перешло на сторону Пирра. А сам Деметрий с позором сбежал в Керкиру.

Одержав бескровную победу над Деметрием, Пирр задумался о будущем. Сидя у походного костра, он вспоминал детство, когда Андроклид, измазанный в крови врагов и мокрый от пота, прижимая его к груди, крался по Янине словно вор. И доброго Главкия — царя Иллирии, воспитавшего Пирра вместе со своими детьми и к двенадцатилетию приемного сына вернувшего ему Эпирское царство.

Пирр старался быть благодарным. Едва ему исполнилось семнадцать лет, как он покинул Эпир и отправился к Главкию, чтобы взять в жены одну из его дочерей. И снова малоссы восстали. И снова Пирр утратил все, что имел. Как мучался он тогда, терзаясь сомнениями: снова искать приюта у благодетеля или испытать судьбу?

Тогда он и вспомнил о Деметрии, сыне Антигона I, женатого на его сестре Деидамии. Он отправился к нему и с тех пор служил, как мог. В большой битве при Ипсе (в 301 г. до Р.Х. битва под Фригией), где сражались все цари, он принял участие на стороне Деметрия и отличился в этом бою, обратив противника в бегство. Когда же Деметрий потерпел поражение, Пирр не покинул его, но сперва по его поручению охранял города Эллады, а после заключения перемирия был отправлен заложником к Птолемею I Лагу в Египет.

Там, на охоте и в гимнасии, он сумел показать Птолемею свою силу и выносливость, но особенно старался угодить Беренике, так как видел, что она пользуется у царя наибольшим влиянием. Пирр умел войти в доверие к самым знатным людям, которые могли быть ему полезны, а к низким относился с презрением, жизнь вел умеренную и целомудренную, и потому среди многих юношей царского рода ему оказали предпочтение и отдали в жены Антигону, дочь Береники.

После женитьбы Пирр стяжал себе еще более громкое имя, да и Антигона была ему хорошей женой, и поэтому он добился, чтобы его, снабдив деньгами, отправили с войском в Эпир отвоевать себе царство. Тогда там правил Неоптолем.

Эпироты ненавидели Неоптолема за его жестокое и беззаконное правление, поэтому встретили Пирра с радостью. Но даже тогда, наученный в Египте интригам, он, опасаясь, как бы Неоптолем не обратился за помощью к кому-нибудь из царей, прекратил военные действия и по-дружески договорился с ним о совместной власти.

Пирр с тоскою посмотрел вдаль, туда, где сейчас находился Лисимах с войском. Сражаться с ним или договариваться о совместной власти над Македонией? Пирр очень хорошо помнил, как соправитель Неоптолем, едва они договорились, стал искать случая отравить его и вовлек в заговор его, Пирра, виночерпия. Но тот заговор открылся.

Виночерпия Пирра звали Миртилом. Как-то он попросил Пирра подарить ему упряжку быков, что, в свою очередь, были подарены Пирру Неоптолем на празднике в честь царей. Пирр отказал, поскольку уже пообещал этот подарок другому придворному. Миртил обиделся и всячески эту обиду демонстрировал прилюдно, что и подтолкнуло Гелона, близкого друга Неоптолема, обратиться к виночерпию Пирра с предложением отравить царя. Он убеждал, что Миртил как виночерпий может легко, не навлекая на себя подозрений, отравить царя да еще получить от Неоптолема щедрое вознаграждение. Миртил вроде бы с готовностью пообещал примкнуть к заговору и сыграть предназначенную ему роль. Когда ужин подошел к концу, Миртил, покинув Гелона, направился прямиком к Пирру и доложил о заговоре.

Пирр не стал спешить с ответом, ибо прекрасно понимал, что пока Гелона можно обвинить лишь в намерении совершить убийство, но тот будет все отрицать. Все сведется к слову Миртила против слова Гелона, и беспристрастный суд не сможет выяснить правду. Поэтому Пирр счел разумным, прежде чем перейти к решительным действиям, собрать дополнительные доказательства измены Гелона. Он приказал Миртилу и дальше делать вид, будто тот одобряет план заговорщиков, и предложить Гелону пригласить на ужин другого виночерпия по имени Алексикрат, дабы и его вовлечь в заговор. Алексикрату следовало с готовностью принять предложение присоединиться к заговору. В этом случае Пирр получил бы двух свидетелей измены Гелона.

Однако случилось так, что необходимые улики против Гелона нашли и без хитрости. Когда Гелон доложил Неоптолему, что Миртил согласился отравить Пирра, Неоптолем так сильно обрадовался возможности вернуть власть своему семейству, что не смог сдержаться и поделился планом заговора с некоторыми родственниками, в том числе и со своей сестрой Кадмией. Рассказывая о заговоре во время ужина с Кадмией, Неоптолем полагал, что никто их не слышит, однако в углу комнаты на ложе, повернувшись лицом к стене, лежала, как казалось, спящая служанка. Только на самом деле женщина не спала. Она лежала не шевелясь, не издавая ни звука, но на следующий же день явилась к Антигоне, жене Пирра, и сообщила об услышанном. Пирр счел улики против Неоптолема неопровержимыми и вознамерился принять решительные меры против заговорщиков. Он пригласил Неоптолема на пир и зарезал ничего не подозревающего соправителя прямо за столом. С тех пор Пирр стал править в Эпире единолично. Он убивал не ради власти! Он защищался! Так же, как и с Деметрием.

"Боги не смогут упрекнуть меня в бесчестии! — думал Пирр. — Всю свою жизнь я вижу вокруг предательство, я чувствую предательство и страдаю от предательства!"

Лисимах появился через неделю. Пирр все это время размышлял и наблюдал за македонцами Деметрия. Придя к выводу, что доверять он может только своим эпиротам, к Лисимаху Пирр вышел с широкой улыбкой, как к старому другу.

Старик Лисимах не стал потакать Пирру. Взгляд его метал молнии и голос звучал чуть громче, чем хотелось Пирру.

— Не стоит улыбаться мне, мальчик. Хоть ты и мнишь себя подобным Александру, сравнений быть не может никаких. И одноглазый всем назло сказал, что лучшим полководцем из молодых царей тебя считает!

Несмотря на семьдесят лет, прожитых в боях и походах, Лисимах двигался стремительно. Его энергичные движения свидетельствовали о силе. Он, не дожидаясь ответа, прошел мимо Пирра и скрылся в палатке. Пирр пошел за ним, думая, что разговоры о том, будто в молодости Лисимах голыми руками удавил льва, получив, таким образом, прощение от Александра — не вымысел.

— Я встретил тебя как друга! — крикнул Пирр и направился за Лисимахом. Тот по-хозяйски устроился на стуле Пирра, развалившись на нем, как сам любил тот в минуты отдыха.

— Ха! Друга! Мальчик, ты выгнал Деметрия из Македонии только потому, что моя армия напугала его. И теперь ты возомнил, что присоединишь Македонию к Эпиру?

Пирр ответил не сразу. Он размышлял о возрасте Лисимаха и о своем, вспомнил и о соправителе Неоптолеме, но более всего на его решение повлияло недоверие к македонцам Деметрия, предавших своего царя.

— Что ты хочешь предложить мне? — спросил Лисимаха Пирр, придерживаясь спокойной манеры речи и добродушия.

— Хороший вопрос, мой друг. Мы ведь почти родственники, — Лисимах рассмеялся шутке. Арсиноя, жена Лисимаха, была дочерью Береники, как и любимая, но уже ушедшая из жизни Антигона — одна из жен Пирра. Насмеявшись, Лисимах уже серьезно сказал: — Македонию от Стимоны до Термы (реки в Македонии, территория, начинающаяся сразу за Фракией Лисимаха).

— Бери, — ответил Пирр и собрался уйти.

— Постой, не обижайся. Одноглазый сказал правду.

Пирр верил в себя, знал, что может сражаться и командовать армией, одерживать победы. Но тонкая лесть Лисимаха достигла цели. Еще бы! Второй из старших диадохов Александра Великого признал его лучшим полководцем среди молодых царей! Пирр остался и пообещал Лисимаху по первому зову оказать военную помощь.

Пока Деметрий в Анатолии собирал армию, отношения между Пирром и Лисимахом улучшились. Лисимах месяцами находился во Фракии, но когда приезжал в Македонию, Пирр находил время и с желанием встречался с великим воином. Лисимах помог Пирру восстановить отношения с Птолемеем, прервавшиеся после смерти Антигоны. И когда Пирр выслушал гонца от Лисимаха, принесшего весть, что Деметрий разоряет Фракию и однажды уже разбил Лисимаха, то, немедля собрав воинов, выступил на помощь.