Морщусь, потирая плечо. Славлю Богов, что на мне кольчуга. Вижу, Бранноген под раскидистой кроной дуба палатку ставит, а Вудель командует: " Нет! Тут не годиться. Смотри, какие корни торчат". Подзываю Вуделя.

— Лагерь ставить не будем. Сейчас перекусим, после собери сотников, к ночи должны быть у Мельпума.

— Это всех? Тех, кого поставили у лучников и хастатов? — пожимает плечами.

— Да, всех. Ночью или под утро будет битва. Нужно подготовиться.

— Ехать сейчас или потом? — с надеждой смотрит, поглаживая живот.

Понимаю его. У самого в животе урчит. Нагоняю на себя строгость, вспоминая Кису Воробъянинова с его "торг здесь не уместен", командую:

— Всех сотников оповестить, потом — обед.

— Да, бренн, — отвечает Вудель и убегает за помощниками.

Слышу недовольные возгласы и глухие удары — Вудель порядок наводит. И это верно — дисциплина превыше всего. Подхожу к Алашу. Протрезвев, он, похоже, устыдился своей слабости. Старался быть поближе ко мне, но Артоген отшил его пронзительным взглядом. Вот с того момента Алаш как в воду опущенный, сразу видно настроение — мухи садятся.

— Алаш, важный разговор имею к тебе, — замечаю, что начал говорить, как галл, витиевато и не по существу.

Алаш оживляется.

— Да, бренн. Мои уши уже слушают, — поднимается, гремя железом, и становится рядом, действительно чуть наклонив голову, откинув каштановую прядь за ухо.

— На рассвете мы атакуем лигуров у Мельпума. Потом отступим к повозкам и станем в оборону. Легковооруженные бойи с рогатинами и дубинами не должны стоять без дела, а для обороны они не годятся. Возьми их прямо сейчас, и идите к Мельпуму, держась восточной стороны. Когда придете, будет еще светло. Посмотришь, что там и как. Обойдешь оппидум и затаишься. Под утро, когда услышишь звуки боя, не ввязывайся. Как отступим, все лигуры пойдут в погоню за нами. Вот только тогда войдешь в лагерь и захватишь их женщин и детей. Сделаешь это, труби в карниксы да так, чтобы не только мы услышали, но и лигуры, — смотрю на него как на спасителя. Будто от него зависит наша победа.

Когда Алаш услышал, над кем ему стоять, приуныл, но после осмысления перспектив добычи в лагере лигуров и моего взгляда, повеселел.

— Я выступаю! В таком деле медлить нельзя!

Смотрю, ближников своих все же позвал.

Перекусываем ветчиной с лепешками, кусок в горло не лезет: сотники как-то бестактно стоят над душой, спокойно поесть не дают. Ну, что же, сам виноват. Запиваю бутерброд местным пивом, неплохо идет. Дружинникам все равно, жуют себе спокойно и никуда не торопятся.

Перекусил, а все не решаюсь приступить к главному, объяснить начальникам и командирам, для чего они тут собрались. Артоген все правильно придумал. И я понял, что он имел в виду, когда говорил об узких лесных прогалинах. Но теперь, когда пришло время поставить сотникам их задачу, смущен — какой бы большой прогалина ни была, а три тысячи хастатов, обученных стоять в две линии, не станут в строй.

Решаюсь. Отсылаю Вуделя за первыми сотнями щитоносцев, хастатов и лучников. Сам подхожу к толпе сотников.

— Мельпум осажден лигурами. А это значит, что мы не сможем выбрать подходящее место для сражения. На юго-западе к оппидуму почти вплотную подступает лес. На юге густые рощи. И свободного пространства для построения всей армии не будет, — смотрю на сотников. Стоят спокойно, не волнуются. — К Мельпуму пойдем отрядами по три сотни. Сотня щитоносцев, сотня хастатов и лучников. Как придем на место, возницам ставить телеги так, чтобы перегородить прогалины, но оставить проходы для лучников. Щитоносцам и хастатам становиться, как учились, но за телегами. Щиты держать выше, бить снизу вверх. Понятно?

— Понятно, бренн, — недружно, но закричали в ответ.

Вудель привел первые сотни. Показываю сотникам, как построить отряд в походную колонну, как стать за телеги. А главное — как перестроиться в каре, прикрыв лучников на случай, если враг прорвется за телеги.

Повторяю снова и снова: "Щиты держать повыше. Бить снизу. По возможности поднимать щиты павших в бою и щитоносцев, и врагов. Держать строй. Как только затрубят карниксы — идти в атаку всем". Старшими в отрядах определили сотников— щитоносцев.

До заката, как советовал Артоген, командиры гоняли свои отряды. Когда солнце скрылось за горизонтом, окрасив небо багрянцем, пошли к Мельпуму. Ночь выдалась безлунной. Бредем по лесной дороге, темень — хоть глаз выколи.

Гоню Вуделя в хвост колоны, сам еду, полагаясь на чутье коня, впереди. Слышу за спиной только скрип от телег. "Умеют же галлы ходить впотьмах", — восхищаюсь.

Связь со временем я, конечно, утратил. Сколько идем, может, два, а, может, и пять часов, уже не знаю. Вижу впереди огни. Это всадники Артогена. Останавливаю колону.

Главный в тримарцисии представился Лутелем. Рассказал, что Силурий, тот галл, что отобрал власть у королевича в Мельпуме, сдуру вывел гарнизон за стены и был разбит. Лигуры оппидум пока не взяли, но уже празднуют победу.

Прошли вперед еще метров пятьсот. Лес поредел. Всадники Артогена начали разводить обозных по разведанным ранее прогалинам. За телегами пошли трехсотенные отряды.

Мельпума в ночи я так и не рассмотрел. Жгли факелы, не заботясь больше о скрытности.

Телегами перекрыли три прогалины. По центру к Мельпуму идет широкая дорога, на ней большая часть армии и поместилась. Справа смог втиснуться только один отряд. Если придется после запланированной на утро атаки отступить, решил отходить по дороге, а за заслоном пройти направо.

Рассказал о плане Лутелю, просил, чтоб передал он Артогену — при отходе держаться противоположной стороны. Лутель ускакал, оставив Рагха, одного из своих компаньонов, дорогу к лагерю лигуров показывать.

Чувствую себя на грани от возбуждения. Тело дрожит, голос время от времени пропадает: хочу сказать, только рот открываю, выдохнуть не могу. Слава Богам, темно вокруг и не видят меня мои воины.

Всадники тронулись за Рагхом, едва он увидел первые признаки рассвета в посеревшем над нашими головами небе. Я, как водится, — впереди, со мной Сколан, за спиной дружинники.

Справа черной горой показался Мельпум, лагерь лигуров напротив. Догорающие костры дымят. У костров вповалку спят воины.

Рагх, прикладывает палец к губам и пускает коня в намет. Скачу за ним, перехватывая поудобнее копье. Бью сверху спящего лигура в грудь. Чудо обходит его кругом, выдергиваю копье, у этого костра уже все мертвы. Со мной только Хоэль и Вудель. Медленно едем за беснующимися в резне спящих лигуров всадниками. Вижу, что некоторые из них спешиваются и режут лигурам головы. "Зачем? Лагерь огромен! Мы ведь только начали!" — что толку от таких мыслей, галлов теперь не остановишь.

Звук барабана поднял с веток птиц: лигуры забили тревогу. Дав Чуду шенкелей, несусь в глубь лагеря. Вижу сенонов. Их тела разрисованы краской, волосы измазаны грязью. Даже у меня от их вида по спине мурашки пробежали. Молотят мечами направо и налево.

Чувствую боль в голени. Оборачиваюсь, вижу падающего лигура. Это он пытался проткнуть меня. Хоэль подстраховал. Еще один заходит слева. Разворачиваю Чудо, бью. Лигур уклонился, но получил гостинец от Вуделя.

Их вокруг становится все больше и больше. Мои дружинники почти все вернулись и теперь бьются рядом. Островки других всадников потихоньку затапливает волнами лигуров.

"Рука бойца колоть устала", — это обо мне. Скольких я убил? По большей мере от моих ударов лигуры уворачивались. Бросаю потяжелевшее копье, достаю меч. С ним стало получаться лучше. Мы даже смогли продвинуться метров на пятьдесят вглубь лагеря.

Слышу крик невесть откуда взявшегося Уэна:

— Бренн! Артоген сказал, что пора уходить!

Кричу, что есть силы:

— Отходим к повозкам! — пытаюсь развернуть Чудо, не прекращая рубить.

Как только развернулись, стало легче. Оторвались от пеших лигуров, сбивая наземь встреченных одиночек. Скачем к повозкам.