– Три хронометра времени меня не беспокоить. Идем на местную базу.

Диск управления переливался разноцветными огнями. На полукруглой стене зала управления мигала блесками карта звездного неба с резко выделенной нашей планетой в созвездии альфа Центавра.

– Перевод в рабочее измерение, – дал я команду штурману, – курс двадцать пять. Параметры – из программы! – Я посмотрел на биороботов, переключающих задание, и добавил: – Один круг – вокруг Тенерифе. В режиме невидимости с переходом на сверхсветовой режим!

Астронавт подошел к воздушному плазменному экрану с подробным планом-видом острова. Включив растяжку времени и места, он повернулся ко мне, уточняя:

– Где включаем световой барьер?

Я внимательно смотрел на экран. Под взглядом виды острова менялись, обрастая цифрами-датчиками. Панорама отеля с видом на океан внезапно замерла, лишь сбоку, в двух колонках, засветились символы и трехзначные цифры. Но вот замерли и они.

– Вот здесь, – указал я исходную точку.

Астронавт быстро передал задание биороботам, встав рядом со штурманом.

Я знал, что Анет не спит. Сидит на балконе в комнате отеля. Пьет свой любимый черный кофе и смотрит на ночное небо. Через пять минут будет переход корабля в другое измерение. Появится яркая длинная цветная полоса в черном ночном небе. Красивая и необычная. Как полет ангела над летним садом маленького городка в далеком детстве.

С берега океан казался спокойным. Небольшие волны широко, плавно подходили к суше, казалось, растекаясь в ширину. Неторопливо всплескивали брызгами, приветствовали землю мягким шумом соленой воды. Послеобеденный штиль проходил, и первые порывы океанского западного ветра кое-где образовывали белые барашки на гребнях, видневшихся в морской дали волн. Хуан медленно вел свою небольшую яхту в открытый простор. Иногда, в свободный от работы день, он любил уйти на небольшом моторном судне в свое плавание. Величественное одиночество человека среди неба и воды, еле-еле видневшийся вдали берег кружили голову, как от хорошего красного вина, выпитого в компании старых и добрых друзей. Жена волновалась, шутила, пряча за улыбкой свое беспокойство:

– Снова пойдете в океан, сеньор конкистадор? Только не доплывайте до Америки!

Муж только пожимал плечами в ответ. Как объяснить, что там все по-другому! Свобода, сила, смелость, вызов судьбе. Действительно, просыпаются чувства, как у древнего конкистадора, приплывшего на каравелле к неведомой земле – Америке.

– Вот подрастет Алехандро, и будем с ним плавать вдвоем, а Карла – он назвал дочь – всегда должна находиться около матери. И ждать!

Мужчина внимательно смотрел на водную поверхность. Иногда даже далеко от берега можно повредить винт от удара и столкновения с брошенным кем-то спасательным кругом, или полузатопленным бревном, ящиком – следами видневшейся вдали цивилизаций. Да, сыну девять лет. Через год предстоит серьезный разговор, как разговаривал с ним отец тридцать лет назад. Свой день рождения Хуан запомнил на всю жизнь.

Утром прислугу отпустили домой. Мама, родом из Галисии, приготовила каплуна, фаршированного каштанами. Отец принес из погреба вино, на столе гостиной разложил старинные бумаги и фотографии. В центре, где обычно стояла широкая хрустальная ваза, лежали древние кресты и ордена – награды предков.

– Садись, Хуанито, – ласково погладила его по голове мать.

Отец был торжественен, но тоже улыбался. Он обратился к сыну:

– Через час все вместе будем праздновать твой день рождения – 10 лет! А пока посмотри внимательно на фотографии и рисунок генеалогического дерева. Это – твои предки, мой мальчик. Портреты на стенах мужчин и женщин в старинных одеждах – тоже твои далекие прапрадедушки и прапрабабушки. Люби их, как любишь нас, а мы с мамой – тебя. Ибо их кровь течет в твоих жилах. Они подарили тебе имя, честь и вековую славу. Да, сейчас, в современном обществе, не принято хвалиться своим дворянством, но веками у нас была одна главная привилегия в жизни: первыми броситься в бой за короля и родину!

Отец помолчал, посмотрел на полки большого шкафа с разноцветными обложками книг.

– Мой мальчик, ты много читаешь. Это очень хорошо. В мире разные писатели из разных стран, и не все они к нам хорошо относились, но… – Отец посмотрел на мать, и она гордо подняла голову, взяв сына за руку. – Но никто из писателей не смог написать, что испанцы трусливы и малодушны в бою, лживы и продажны в повседневной жизни!

Он усмехнулся. Сын слушал затаив дыхание и не сводя с отца глаз.

– В средние века наша религиозность, преданность папе и святой католической церкви, наши доблесть и мужество пугали торговцев и европейских лицемеров. Низкие душонки даже придумали пословицу: испанцы хуже турок. И эти люди потом пытались победить или завоевать нашу страну, но у них ничего не вышло и не выйдет! Потому что всегда будем мы, с девизом: «Честь дороже жизни», знающие, что никакой прагматизм и рационализм не заменят строчек «Отче наш…». Ты меня понимаешь?

– Да, папа, – тихо ответил мальчик.

– Тогда перейдем к истории нашего рода. Устные предания относят его к тринадцатому веку, но впервые официальное упоминание в истории существует с 1571 года. Битва при Лепанто…

Школьная история страны в рассказе отца засверкала красками, цветом знамен и гербов. Яростными атаками кавалерии и горящими военными кораблями. Величие Испании оказалось реально близким, связанным с историей собственной семьи и потемневшими от времени бронзовыми и серебряными наградами на поверхности стола. Отец окончил рассказ и, помолчав, добавил:

– Сейчас другое время. Но и во время всеобщего меркантилизма, забвения религии и коррозии совести, мы остаемся прежними. Как и наши далекие предки. Дорогая, ты хочешь что-то сказать?

– Нет, милый. Все сказано, – ответила мать, – нас ждет праздничное застолье.

Хуан внимательно всматривался в водную стихию. Цвет ее потемнел, а волны стали выше и шире в два раза. Набежавшая к носу яхты волна брызгами упала на палубу, залила водой поручни и боковой трап. Внезапно ему показалось, что между вздымающихся холмов воды сверкнуло светлое круглое пятно. Он повернул штурвал вправо, не веря своим глазам, отчетливо увидел плывущую женщину в светлой резиновой шапочке на голове. Скорее механически, все еще удивляясь, капитан потянул трос сирены, предупреждая о своем приближении такой необычной пловчихе. Многие туристы, особенно спортсмены, могли далеко уплыть от берега. Поиграть с морской стихией, подлетая на волнах. Отказываясь от предложений помощи проходящих судов и береговой охраны, смельчаки самостоятельно доплывали до берега. Шатаясь от усталости, гордые и счастливые выходили на пляж. Хуан и сам часто восхищался неожиданными соседями. Уверенными, сильными людьми, в специальных очках, с ластами на ногах, плывущими рядом с яхтой. Но здесь… Он как-то сразу почувствовал что-то необычное в поведении женщины. Она не плыла, а скорее боролась с течением и ударами волн, стараясь удержаться на поверхности воды. Развернув яхту носом к ветру, мужчина включил судовой колокол-мегафон и громко обратился к встреченной незнакомке:

– Мисс, я подойду ближе, хватайтесь за ступени трапа!

Женщина на мгновение подняла голову, но снова опустила ее в воду. Понятно! У нее шок от усталости, нервное оцепенение. Заглушив мотор, Хуан быстро схватил конец каната и, перегнувшись с трапа, бросил его в воду. Судорожное движение – и руки незнакомки переплелись с толстым красным плетением веревок.

– Держитесь, держитесь крепче!

В лицо ударила волна, но он подтянул почти безжизненное тело к борту судна и одной рукой умело, быстро втащил женщину на палубу яхты. Средних лет, спортивная фигура. Она обессиленно лежала, закрыв глаза, только тяжелое, прерывистое дыхание свидетельствовало о продолжении жизни, которая могла прерваться совсем недавно. Яхтсмен что-то говорил, принес ей банное полотенце, помог встать на качающуюся под ногами поверхность. Аккуратно повел в каюту. Ноги еле двигались.