– Юра, а ты по ночам здесь ничего особенного не видишь? – Степан спросил это равнодушным тоном и внимательно ждал ответа.

Дежурный регулировал громкость динамика, но тему поддержал:

– На днях слышу на поляне шум, выхожу под фонарь, время было час ночи. Смотрю, лиса гоняется за зайцем. Ну, я в лису палкой и запустил. Не попал, но сильно напугал. Лиса подпрыгнула да как кинется в сторону гор, только хвост и мелькнул. А заяц побежал в другую сторону, к ручью, перебежал его и в лес ушел. А что у нас может быть? Ну, барсук придет к реке, так он тихий, в мусорке нашей пороется, воды напьется и уйдет! Степа, а чего это радиостанция барахлит?

– Напряжение проверь, частоту посмотри, – посоветовал Степан новому дежурному.

Барсука он и сам многократно видел у поста. Значит, все эти красавицы приходили к нему персонально. Зачем? Впрочем, бр-р-р-р! Об этом лучше не думать! А как не думать о таких делах! Один нос да когти на руках чего стоят!

Он шел с дежурства как в тумане. Даже улыбка и веселое «привет» старой знакомой около автобусной остановки его не обрадовали, он сухо кивнул и, провожаемый недовольным взглядом женщины, сел в автобус. Все было понятно. с этой нечистой силой сам он справиться не мог. Степан жил один, после того как жена уехала к взрослой и замужней дочери в Краснодар, они развелись. И он остался жить в старом, но еще крепком доме своих родителей, во дворе которого, как у всех, рос виноград, несколько вишневых и грушевых деревьев, а у забора гордо и независимо высились кусты помидоров и укропа. Многолетние цветы на клумбе он поливал, но не трогал, а укроп собирал и сушил на жаркой деревянной веранде для последующей засолки огурцов, приготовления борща, да и просто так, для приятного запаха в доме, в котором кроме него жила большая собака Ураган и серый, с круглой мордой, зеленоглазый кот Марс. На них Степан и оставлял хозяйство, когда уходил на дежурство в ночную смену. Кот и пес не ссорились. Хозяин, утром открывающий темно-зеленую калитку забора, всегда видел виляющего хвостом радостного Урагана и поднимающего голову из старой меховой шапки заспанного кота.

«Все в порядке?» – скорее по привычке спрашивал дежурный, гладя собаку по спине и почесывая кота за ухом.

Немного погодя все трое спокойно завтракали. Степан на веранде, за рассохшимся, скрипящим, старым столом своего детства. Ураган во дворе, у входа в дом, около своей будки, из большой собачей чашки. Кот Марс – около ног хозяина, медленно и аккуратно поедающий свой вискас, куда Степан часто добавлял и свежую рыбу для разнообразия кошачьего питания.

Все это неторопливое южно-курортное спокойствие жизни иногда нарушалось приходом гостей, преимущественно женщин. Кот фыркал и уходил на чердак, где любил лежать на теплых толстых деревянных балках под темно-красной черепичной крышей. Ураган сажался на цепь до вечера, а то и до утра, что его очень раздражало. Раздражали его и запахи женщин: маляров, медсестер и даже врача-терапевта. И лишь одной из них, небольшого роста поварихе из санатория, он вежливо вилял хвостом, так как от Любы всегда пахло вареными мослами, костями, а иногда и котлетами с хлебом.

Ночные явления сильно ударили по здоровью Степана: у него пропал аппетит, дома он стал спать не выключая свет, а вчера даже отказал Любе во встрече, ссылаясь на свое плохое самочувствие, что было правдой.

«Надо идти к куму Петру, он есаул казачий, за ущелье они отвечают, поможет», – решил Степан. Кум жил недалеко, на соседней улице, в дедовском доме, с огромным – в половину двора – виноградником «изабелла», ежегодно наполняющим своему хозяину две столитровые бочки вина и красиво обвивающим беседку около входа в дом. Кум Петр Алексеев по профессии был строитель, прораб на стройке. Но сегодня с утра вместе с племянником Саней менял крышу на сарае. Жена ушла на дежурство в больницу, время было обеденное, дядя и племянник сидели за столом в виноградной беседке и готовились есть борщ, кастрюля с которым стояла на столе около блюда с вареной грудинкой, кокетливо обсыпанной мелко нарезанным чесноком.

– Садись, садись за стол, – позвал степана кум в ответ на пожелание здоровья и хорошего аппетита.

Он поставил на стол еще одну тарелку и подвинул гостю хлебницу с белым, на сыворотке, пятигорским батоном.

– Да какой тут обед, – тихо сказал дежурный, – я к тебе, Петя, за помощью, только не смейтесь, люди-то мы не чужие!

– Не чужие, – согласился есаул Алексеев, отгоняя рукой от стола нахального шмеля, обезумевшего от запаха вареной говядины.

– Рассказывай, дядя Степа, – подбодрил его Саня.

Степан, стараясь не сорваться голосом, подробно рассказал все свои ночные происшествия и страхи. Казаки задумались; кум не был пьяницей, шутником и фантазером. Пил он мало, в основном, как все южане, предпочитал сухие желто-золотистые или красные вина, носящие свои названия по сорту винограда: сильванер, ркацители, саперави, изабелла, прасковейское. Каждой осенью они звали его помогать им процеживать и разливать по бутылкам и кувшинам молодое вино. Вина было много, хоть купайся, но Степан аккуратно выпивал пару стаканов, закусывал овечьим сыром с кинзой и даже домой ничего не брал. А куда мне его – своего девать некуда!

Теперь же, все рассказав, он спокойно ждал, разглядывая стену дома, увитую вьющимися красными розами, саженцы которых Саня привез из Москвы. Стало тихо, лишь где-то рядом жужжал шмель, да из соседнего двора доносился шум семейного скандала.

Строгий мужской голос спрашивал:

– Это почему ты мне говоришь? Какое твое право?

– А потому, что ты глупый, – отвечал ему женский, – и мое право больше твоего!

Кум Степан, честно рассказав о своем приключении, сам того не зная, затронул деликатную проблему маленького курортного города.

Ведьмы были, и их все мужчины очень опасались, хотя об этом и помалкивали.

Как-то один полицейский поздно вечером в теплую осеннюю ночь возвращался с работы домой.

Вечером они с напарником доставили в отдел самогонщицу с двадцатью литрами народного изделия. При задержании молодая пенсионерка, ей только что исполнилось пятьдесят шесть лет, крепкая и здоровая тетка, уговаривала обоих полицейских ничего не находить в сарае, быстро и воровато оглядываясь по сторонам, совала им в руки денежные купюры. «Ну для себя сделала, какая у меня пенсия!» – жалобно просила народная умелица.

Раньше все бы так и закончилось к обоюдному удовольствию сторон конфликта, но в этот раз в полицию позвонили соседи, вернее, соседки, жены, мужья которых частенько покупали этот самогон. Возмутительницу семейного спокойствия, а главное, бюджета, доставили в полицию и поместили в комнату для задержанных, а два десятилитровых стеклянных баллона открыли в комнате дежурной части, для проверки. Помощник дежурного здесь же, не удержавшись, налил себе полстакана и, выпив, восхищенно помотал головой: «Ну и ну, ведьма!»

Вещественное доказательство преступления попробовали все. Самогон действительно не уступал по вкусу лучшим фирменным ромам, ликерам и настойкам. Сделанный из абрикосов и изюма, желтовато-розового цвета, он благоухал летним спелым садом и бодрил суровые мужские сердца полицейских классическими пятьюдесятью градусами крепости. Дежурный по отделу, также протянув с приятной радостью в голосе: «Да-а-а!», – посмотрел на всех тем особенным взглядом, который вроде бы и ничего не говорил посторонним, но сразу был понятен любому подчиненному городского отдела внутренних дел.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.