— Я думала, ты мёртв — бросилась мне в объятия Чулок. Не смотря на то, что мы оба промокли до нитки, я чувствовал тепло её тела. — Когда ты свалился в воду, мы с Ахметом бросились тебе на помощь, но под водой не видно не зги. В итоге мы вообще оказались на другом берегу.

— Мы же решили стороной оплыть — добавил Пашка. — Мало ли тебя снесло течением.

Тем не менее, я поблагодарил бойцов за то, что не попал в руки морскому Демиургу. Впереди простиралась ровная дорога вплоть до кругозора. Оставалось нам порядка километра. Три трамвайные остановки, отделяющие нас от загадочной Славы. Ахмет поведал, что аномальная зона, сгустившаяся над нужным нам парком Интернационалистов, в Питере есть ещё в одном месте. Как раз таки таинственный район Апрашки, где пропадают диггеры. Облака же, похоже, в какой раз застыли, решив нас не расстраивать плохой погодой. А до темноты времени — вагон.

Первая остановка — «Музыкальная школа». Белый Чулок проверила радиацию — норма, поэтому старые добрые противогазы мы решили снять. Знать бы, что послужило причиной заражения на отрезке Института Кино и Телевидения — Белы Куна. Страшно вообразить, что творится в ГУПе — университете, расположившемся как раз меж двумя точками. За время размышлений я не заметил, как порядком обсох.

На остановке нас караулила доселе неведомая ловушка.

На своей памяти я пока ни разу не сталкивался с Громилами — заражённые люди, сносящие всё на своём пути. Радиация подействовала на них странным образом: тело увеличилось в размерах, конечности прибавили в весе, только голова впала, по всей видимости, отразившись и на мозг. Существа крайне свирепы. «Последняя ступень эволюции перед бордюрщиками и людьми», — подумал я с иронией, глядя на то, как двое самых настоящих верзил бегут на нас сломя голову. Я понимал, что всё до пугающего безобразия плохо, ведь на то, чтоб завалить одного монстра, понадобится далеко не одна обойма. И пофиг, что нас пятеро, нашпигованных с ног до головы оружием. Вот кто терминаторы, пусть и под плотью у мутантов находится не стальной каркас, а костяная система.

— Быстро в Музыкалку! — дал я бойцам команду.

Мы успели в школу раньше, чем Громилы добежали до нас. Просто на просто, по пути их на время остановила граната Ахмета. Вот сволочи! Казалось, угодила лимонка прямо в ноги мутантам, а им хоть бы хны. Повернули друг к другу свои головы размерами выпущенной гранаты, после снова перешли на бег. Впятером мы умудрились перенести гардеробную стойку к двери до того, как Громилы вышибли бы её с корнями.

— Что теперь? — Пашка, как и все, тяжело дышал.

— Для начала, отдышимся и поищем чёрный выход — заверил я.

Ближайшие полчаса ушли на обследование музыкальной школы, но никакого чёрного выхода мы не нашли. Наверняка, если он и был здесь, мы его не заметили, приняв дверь за завалы мусора или обрушившуюся часть стены. Пару раз я натыкался на жирные следы крови, но тел чудесным образом нигде не было. Как будто находились мы на острове Роанок, где когда-то бесследно исчезла первая американская колония. Так же и следов местных мы не обнаружили. Богом покинутое здание, ставшее для нас ловушкой, в то время как Громилы тёрлись у главного входа. Я не понимал, чего они ждут, ведь стоит тем приложить силы, то и дверь, и гардеробная стойка не станет им помехой. Ответ опять-таки на лицо. Золотое давнее правило: «Сила есть, ума не надо».

— И как теперь поступим? — после тщетных поисков Пашка задал второй окончательный вопрос. Я бы сказал даже, философский. Что делать? И кто, мать вашу, виноват в гибели Кеннеди, не говоря о семи миллиардах человек? Хотя с Кеннеди было всё ясно: спасибо ЦРУ, которые рассекретили необходимые документы незадолго до Священной войны.

— Ждать — ответил я, а сам пожалел, что теряем время. Лишний день убивать не хотелось. — Я там на кафетерий наткнулся.

В тишине мы позавтракали (или пообедали?), делая вид, что нас здесь вообще нет. Так есть вероятность того, что Громилы покинут место. Не вечно же им под дверью сидеть? Мыслей в голову не шло, чему я был несказанно рад. Ни на секунду моё тело не расслаблялось. Мышцы на пределе. Я ожидал, что вот-вот рухнет стойка или объявится кто из пропущенных нами монстров/местных во время осмотра Музыкалки, заиграет, в конце концов, фортепиано. Но ничего не происходило. Время тянулось бесконечно как лента Мёбиуса. Теперь, обретя память, я интеллектуально стал чувствовать себя раскованнее. Вспомнился Библиотекарь, стёрший мне память в первый раз. Спасибо хиппи с Обводного, что открыли глаза на истину. Интересно, московские Библиотекари, если они вообще там в наличии, такие же, как в Питере? «Навряд ли, — подумал я с улыбкой. — Наверняка, в Библиотеке имени Ленина хватает своих уродцев».

Смеркалось, когда шаги за дверью окончательно стихли. Для пущей уверенности мы подождали ещё минут 15 сверху, затем плавно и общими усилиями отодвинули гардеробную стойку в сторону. Нет, дверь не полетела на нас, как выпущенное из пушки ядро. На улице тишина. Но перед тем, как снова вступить на территорию Питера, я уловил звук. Шёл он со здания Музыкалки, оттуда, где мы, казалось бы, проверили каждый уголок. По телу пробежали мурашки. Наигрывали «Лунную сонату» Бетховена.

Цепочкой мы шли друг за другом, сохраняя идеалистическую тишину. Я впереди. По подсчётам Ахмета, примерно двести с половиной метров стирать нам подошвы до остановки номер 2 — «Универсам». Хорошее название. Краткость — сестра здорового языка. В детстве, помню, мне рассказывали анекдот, который я вызубрил как скороговорку. Типа, президент Туркменистана Бердымухаммедов Гурбангулы Мяликкулиевич посетил вулкан Эйяфьядлайёкюдль, в результате чего дикторы по всему миру сломали языки.

Универсам «Фрунзенский» и остановка располагались слева по мере нашего движения. И только тогда на город чёрным одеялом осела тьма. Один из Громил всё же последовал за нами, отколовшись от своего брата по радиоактивному несчастью. Но был монстр в компании ещё кого-то, скрытого под покровом ночи. Я понимал, что битва неизбежна, кто бы там ни шёл на нас. Лёгкого пути к Славе никто не ждал.

Но я вновь ошибся.

Мы наткнулись на знакомого нам уже с Белым Чулком Кондуктора.