− Тем более, я с радостью бы всё бросил и постригся в монахи.

− Вы? Что-то не верится. Помыслы у Вас отнюдь не о Господе.

− Угу, не о господе, а о творениях его.

− Упаси меня боже от столь грешных мыслей!

− Зачем сопротивляться желаниям, крошка?

− А что ещё делать бедной девушке, чтобы защитить свою невинность? − она состроила глазки.

− Невинность мне уже приелась, а вот опытные дамы − большая редкость в этом королевстве.

− Вы слишком многого хотите, − дразнящим голосом произнесла кокетка.

− Я не только многого хочу, я ещё и многое могу, − с совсем уже разнузданной ухмылкой ответил молодой человек, и его руки вновь отправились в путешествие. − Скромность не входит в число моих добродетелей. Ну же, соглашайся, пока я не передумал.

− Ай-ай! − она шутливо пригрозила ему пальчиком. − Мне кажется, Вы сущий дьявол, мсьё.

Собеседник склонился к ней и насмешливо сказал:

− Тогда почему бы не воспользоваться ритуальной формулой экзорцизма, чтоб изгнать из меня беса?

− Для этого надо знать имя демона, − жеманилась Фея.

− Идём, шепну на ушко, − он рассмеялся и подтолкнул её в сторону дворца. Моргана не смогла устоять перед соблазном и двинулась следом.

Небольшая поляна была залита мерцающим светом круглых фонарей. Золотые блики отражались в изменчивом потоке воды, который струился над ярко освещённым шаром − благодаря этому фонтан и получил своё название. Его окружало несколько бронзовых статуй, а среди розовых кустов стояли изящные лавочки, где сидели двое молодых людей − один в костюме восточного принца Аладдина, другой в пушистых белых шкурках и серебристой маске. Они молчали, напряжённо вглядываясь в темноту; наконец, первый вздохнул:

− Tout est en vain! Elle ne viendra pas.64

Второй ничего не ответил, и Аладдин повысил голос до страдальческого:

− Elle ne viendra pas, Franse! Vous comprenez ce qui se passe?65

За кустами послышался лёгкий шорох гравия. Оба немедленно вскочили, прислушиваясь к звукам. Шаги приближались. Аладдин отчаянно замахал руками, умоляя друга поскорее скрыться, Франц заметался и прыгнул прямо в розовые кусты. Оттуда раздался его сдавленный вой, и в этот миг на поляну вышла фигурка в длинном плаще с остроконечным капюшоном. Её сопровождал юноша, одетый в костюм гнома. Остановившись в нескольких шагах от Аладдина, незнакомка прислушалась к шороху в кустах.

− Сударыня! − обмирающим голосом прошептал Аладдин, шагнув к ней и положив руку на сердце. − Вы пришли! Вы всё-таки пришли!

Он простёр к ней правую руку, но девушка продолжала стоять в пол-оборота.

− Там кто-то есть? − насторожённо спросила она, не сводя глаз с колышущихся бутонов.

− Уверяю Вас, ни единой живой души! Мы одни, − проворковал Аладдин. − Простите мне моё смятение, мадемуазель − я не смел надеяться, что Вы прочтёте, что снизойдёте до меня. Я так Вас ждал, боялся даже мечтать о возможности увидеть Вас наедине. Пожалуйста, не уходите! − воскликнул он, когда фигурка сделала движение в сторону, откуда пришла. − Не уходите, я должен Вам признаться. Завтра я уеду, сеньорита, увозя с собой воспоминание о Ваших прекрасных глазах, о Вашем взгляде, случайно обращённом на меня во время танца. Я знаю, Вас пугают мои безумные слова, но что поделать − то, что творится в моей душе, ещё сильней пугает меня самого!

− Вы действительно говорите как безумный, − повела плечиком она.

− Да! О да! Я знаю! Я хотел быть спокойным, хотел лишь попрощаться с Вами − нас разлучат не только тысячи вёрст, но и тысячи дней, тысячи условностей. Быть может, мы не увидимся более никогда. Боже, как я благодарен Вам за то, что Вы здесь! − страстно бормотал Аладдин, прижав руки к груди и глядя на неё с выражением щенячьего восторга. − Отчаянье, только отчаянье заставило меня написать это письмо! Я болен Вами, мой ангел, с той минуты, как Вас увидел − я ничего не могу с собой поделать! Я умру, если Вы прикажете, если не простите меня за то, что я осмелился сделать, − он пал на колени и зарыдал.

Незнакомка, казалось, пребывала в растерянности.

− Я вижу сомнение на Вашем прекрасном лице, − Аладдин поднял голову, воззрившись на предмет своего обожания. − Ах, какой глупец, я же не подписался! Я питал надежду, что, может быть, Ваше сердце подскажет Вам имя несчастного влюблённого. А если нет, то единственно верным для меня будет навсегда исчезнуть из Вашей жизни, оставшись неизвестным. Боже, как я глуп! Конечно же, Вы вправе знать! − и он сорвал с себя маску.

− Прекратите эту комедию, принц! − воскликнула девушка. − Мы с первой минуты поняли, кто Вы такой.

Юноша схватил её руку и прижал к своей щеке.

− Сударыня! Я открылся Вам, не покидайте же меня теперь! Я люблю Вас!

− Да как Вы смеете! Стража!

− Нет! Не зовите их! Я уйду, если Вам угодно, − умолял несчастный принц. − Только ответьте мне на один, всего лишь один вопрос: зачем Вы пришли сюда, если я Вам так противен?

− Встретиться, но не с Вами, − с досадой сказала демуазель.

Глаза принца мрачно сузились.

− Вот оно что, − он медленно поднялся с колен, продолжая удерживать её за руку. − Значит, Вы благоволите к кому-то другому, сударыня? И кто же мой соперник?

− Сие Вас не касается, − с королевской надменностью ответила девушка.

− Я вызову его на дуэль! − вспыхнул молодой человек. − Я убью любого, кто осквернит Вас своим прикосновением!

− Весьма дерзкие речи, − фыркнула она в ответ. − Не Вам решать, кому мы дарим свою благосклонность!

− Я не уйду, сударыня, пока Вы не назовёте имя негодяя, посмевшего украсть моё счастье!

− Мы не обязаны давать никаких объяснений; скорей, это Вам, монсеньор Гнейс, следует поведать, каким образом Вы попали на чужое свидание.

− Чужое? − вскинулся он. − Это моё свидание!

− Вы что-то путаете, − девушка повернулась к своему сопровождающему. − Подай записку.

Паж извлёк из бархатных складок курточки надушенный листок и с поклоном протянул хозяйке.

− Вот она, госпожа.

− Хотите сказать, что это Ваше письмо, мсьё?

− Да, − кротко кивнул Гнейс, едва взглянув на почерк. − Я написал его сегодня утром.

− Но Вы нам не нравитесь! Мы ждали встречи с другим принцем!

В её голосе звучало такое сильное разочарование и недовольство, что обычно меланхоличный Гнейс густо покраснел.

− Сударыня! − он поднял голову и сделал к ней шаг.

− Мы никогда не простим этой подлости! − крикнула она. − Подите прочь!

− Сударыня, есть ли у меня хоть ничтожный шанс завоевать Вашу благосклонность? − с мольбой прошептал принц.

− Нет! − девушка топнула каблучком.

− Я даже не предполагал, что Вы окажетесь столь жестоки, − всхлипнул Гнейс. − Умоляю, простите меня за всё.

Он зарыдал и бросился куда-то в темноту, рискуя налететь на дерево и расшибиться. Девушка смяла записку и с досадой бросила на землю. В это время с другой стороны послышались быстрые шаги, и на поляну влетел запыхавшийся Робин Гуд. При виде дамы он сорвал с головы шляпу и изысканно поклонился.

− Какая чудесная ночь, сударыня! С моей стороны было крайне невежливо опоздать, но я надеюсь, Вы простите Вашего скромного почитателя − я задержался, чтоб сорвать цветок, который сказал бы лучше слов о том, как я преклоняюсь перед Вашей красотой, − и он протянул ей ярко-красную гвоздику. К его удивлению, девушка отступила и серебристо рассмеялась.

− Ах, это с каждой минутой становится забавней! Может, Вы тоже пришли признаться нам в любви, принц Персей?

− О мадонна, − Робин Гуд был настолько озадачен, что даже забыл встать с колена. − Хоть это и очевидно, я вряд ли дерзну говорить открыто о моих чувствах к Вам.

− Отчего же нет? − хихикнула незнакомка. − Некоторым хватает наглости не просто делать признания, но и требовать взаимности!

− Я потерял бы всякое уважение к тому, кто позволит себе подобное обращение с дамой, − Робин Гуд наконец встал на ноги и куртуазным жестом смахнул пыль с колен.