Прикасаться к змеям было не то, чтобы противно, скорее страшно. Все же трогать живых змей - не самая лучшая идея.
Но укусить его не укусили.
А кожа виперы на ощупь была теплой и слегка шершавой.
- Они боялись.
- Я тоже боялась. Раньше. Давно. Я была слабой и пряталась. Теперь я сильная.
- Верю.
Странный разговор. И еще более странно, что Ричард в состоянии его продолжать.
- Что ты ищешь? - спросила випера и по губам ее скользнул раздвоенный язычок.
- Вот это, - Ричард извлек монеты. - Или то, что на них похоже...
...она говорит на старом языке и... и быть может, это ничего не значит. А может, випера стара, старше любого живого существа, с которым Ричарду приходилось иметь дело.
Ее змеи вытянулись.
Опутали запястье Ричарда.
Лизнули пальцы.
Коснулись золотых монет. И заключенное в них заклятье дрогнуло, отзываясь на чужую просьбу. Випера смежила веки.
...чешуя на щеках.
И на шее... на шее крупнее, а на лице мелкая и плотная, чешуйки смыкаются так, что кажутся гладкою поверхностью...
- Оно плохое, - наконец, произнесла випера. - Я знаю, где оно лежит... это было раньше... я только перестала прятаться ото всех... я свила гнездо... а он пришел и сказал, что не станет убивать меня. Он мог.
Змеи раздраженно зашипели.
Если хоть одна вопьется, то...
- Ты боишься? - випера вперилась в Ричарда взглядом.
- Боюсь, конечно.
- Но ты не бежишь?
- Куда мне бежать.
- И не пытаешься меня убить.
- Говорю же, вряд ли выйдет...
- Ты не такой... тот... он был злым... он убил моих сестер... я старшей была, да... и трижды сменила шкуру... но он мог бы убить меня... он, не ты... он всех... и мою мать... а она давно жила... очень давно... он сказал, что сделал за меня мою работу... и бросил мне корзину дохлой рыбы... я не ем дохлую... - пожаловалась випера. - А потом ушел... оставил свою вещь и ушел. Я тоже хотела. Но оказалось, он сделал так, что я не могу оставить ту нору.
Змеи взвились над ее головой, а складки хитона заволновались.
- Если ты заберешь ее, будет хорошо... там слишком сухо стало. И мои кладки не выживают.
- Мне жаль.
- Скажи, - прозвучал в голове голос Альера, - что ты не настолько обезумел, чтобы соваться в логово этой твари?
А у Ричарда есть выбор? С чего он решил, что монета будет в храме? Местный храм, в отличие от предыдущих, был хорошенько разграблен, там если что и осталось, то не золотое...
- Заберу, - пообещал Ричард и уточнил. - Если ты не станешь меня убивать.
- Не стану.
Как-то вот... неубедительно прозвучало, право слово.
***
Альвийское дружелюбие - высокая кухня... все церемонно, изящно и не слишком-то съедобно. Как-то вот довелось мне побывать в одном сверхмодном ресторане и ощущения были сходные.
Дом со сводчатым потолком.
Белоснежные стены.
Белые же узоры.
Белые ковры и серебро.
Белые светящиеся камни на подставках из белого же камня, правда, не светящегося. Белые кресла, правда, больше похожие на переплетение стальных труб. И женщина в белых же одеяниях, которая так и не соизволила представиться.
Рядом с ней я чувствовала себя безродной замарашкой. Еще и вспотевшей.
- Присядь, дитя, - широким жестом альвийка указала на кресло. - Меня зовут Нинадриэль Прекраснейшая...
Она замолчала, давая мне несколько мгновений на то, чтобы оценить имя, и я вежливо кивнула. Мне ли спорить? Прекраснейшая так прекраснейшая...
- Твое имя мне известно, - тонкая рука поднялась, и белопенные одежды скатились до локтя. - И речь ныне пойдет не о нем...
Тихон молча устроился на полу.
В не слишком-то чистых штанах, в куртке, наброшенной на голое тело, он составлял удивительный контраст и с матерью своей и с самим этим местом. Он скрестил ноги и руки положил на колени, а в пальцах появилась серая гайка.
- ...и не о сыне моем, который позабыл о сыновнем долге и отринул свое предопределение ради пустого...
Тихон и ухом не повел.
- Речь ныне пойдет о Равновесии мира, которое должно быть восстановлено, - дева сложила руки на коленях.
А пальцы-то когтистые.
И вон в оскале дружелюбия клыки мелькнули.
- Когда я получила письмо от сына своего, который уже десять солнцеворотов не подавал весточки, сердце мое преисполнилось печали...
- Мама...
- И мою душу греет лишь понимание, что он, позабыв обо всем, чему учила я его...
...на месте Тихона я бы тоже сбежала. С этакою мозгоклюйкой жить еще то удовольствие извращенного плана.
- А могу я узнать, зачем я здесь...
...и одна. Гуле в альвийском посольстве оказались не рады.
- Люди... вы спешите... боги отмерили вам малый срок жизни, и это было весьма мудро с их стороны, но вы... вы плодитесь, расползаетесь заразой по миру, уродуя облик его руками и магией, своею безумной фантазией...
Тихон вновь вздохнул.
- ...вы даже лучших из нас меняете... - альвийка поджала губы, и жест этот, совершенно человеческий рассмашил. Я наклонилась, скрывая улыбку. - Но вы правы...
Нам подали воду.
Прислуга, к слову, в посольстве была вполне себе человеческой.
Но вышколенной, невидимой и неслышимой.
- ...чем меньше времени займет наше общение, тем легче будет нам обеим... мужчины, к сожалению, слишком толстокожи, чтобы осознать, насколько мучительны иные встречи...
Я вновь кивнула.
И вправду мучительны.
Стул вот гладкий и твердый, со странно скошенной спинкой, на которую и опереться-то страшно... и эта окружающая белизна давит.
- Вы знаете, какой вы крови, - лицо альвийки исказилось, а глаза потемнели. Коготки постучали по подлокотникам кресла. Премерзкий такой звук... не гвоздем по стеклу, но близко, очень близко...
- В этом, безусловно, нет вашей вины... лишь Боги определяют, кому и кем родиться...
Ложь.
Точнее, вины-то моей нет, но она об этом явно сожалеет. И потому вся эта патетическая речь мнится мне фальшивой.
- Милостью их ты появилась в этом мире именно тогда, когда нужда стала велика...
Она поднялась.
И прошлась вдоль окон, которые здесь были огромны, в пол. И пронизанная солнцем фигура ее казалось засияла, засветилась.
- Альвов осталось мало... слишком мало. Священная роща вымирает... ее посадили на новом месте согласно слову Императора... знаком покорности и... и когда его свергли, мы обратились к людям с просьбой позволить нам вернуться. Но знаете, что нам ответил этот наглец, провозгласивший себя Императором?
- Понятия не имею, - совершенно искренне ответила я.
- ...что мы должны быть рады тому, что имеем... нас избавили от дани и довольно... а мы были слишком слабы, чтобы остановить их, позабывших, чем нам обязаны...
...интересно, чем?
С другой стороны, кажется, я догадываюсь...
...Тихон гениальный мастер, но, мнится, не один он такой... и как знать, не альвы ли нашли способ управиться с Регалиями... или создать иной артефакт, способный противостоять им?
- ...и мы вынуждены были остаться на тех бесплодных землях. Многие из моих сестер отдали жизнь, помогая деревьям ар-рани войти в силу, но и этого оказалось недостаточно...
Пальцы на стекле.
И ощущение, что она вот-вот станет вовсе прозрачной, исчезнет, растворившись в солнечном свете.
- Мне жаль, - сказала я.
Что еще можно было сказать?
- Жаль... твоя жалость ничего не стоит.
- Если так, то зачем я здесь?
- Твоя кровь стоит многого... - она не повернулась ко мне и, возможно, поэтому слова ее прозвучали как-то особенно жутко.
- Моя кровь мне самой нужна.
Не слишком вежливо, однако... как есть. Не собираюсь я жизнь отдавать, искупая грехи предков, которых я никогда не видела.
- И хватит играть, - я поднялась. - Может, у вас впереди и вечность, которую вы готовы потратить на пустую болтовню, но у меня время ограничено...
