– Когда это случилось?
– Да буквально за день-два-три до того, как большевики город сдали. Представьте: повсюду тревога, судьба Новоелизаветинска на волоске висит, где-то вдалеке канонада слышна, причём всё ближе и ближе. Кого может в такой момент волновать судьба какого-то несчастного ювелира?
– То есть, убийц так и не нашли?
Всё-таки коньяк изрядно отпускает всяческие тормоза, подумал Северианов, потому что ювелир посмотрел на него как на изрядного недоумка, позволившего себе нецензурно выругаться в приличном обществе, и заливисто расхохотался.
– Вы это серьёзно полагаете, господин штабс-капитан? Да кто же искать-то будет, когда, так сказать, враг у ворот, и вот-вот уличные бои начнутся? ЧК что ли? Ха! Никто и внимания на сей факт не обратил.
– Подождите, Семён Яковлевич, бои уже в городе шли, или за несколько дней до этого? Согласитесь, всё-таки разница есть.
– Бросьте! В те дни такая неразбериха повсюду была, такой кавардак! Паника повсеместно. Режь-стреляй-убивай-насилуй кого хочешь – никто не почешется. Анархия и хаос!
– А что за человек был господин Свиридский?
– Ося? Осип Давидович Свиридский человек был весьма добрый и очень глупый. Не в том понимании, что олух царя небесного, а в том, что к жизни совершенно неприспособленный. Мастер замечательный, знаток ювелирного дела каких поискать, но всегда в долгах как в шелках, всегда без копейки, работал, можно сказать, себе в убыток. Не умел схалтурить и выгодно продать, не мог никакого профиту с мастерства своего поиметь, – Ливкин баюкал в руках коньячную бутылку, словно заботливая мать грудного младенца. – Все думают, что ювелир – это добрая фея, которая создаёт уникальные вещи, изделия взмахом волшебной палочки. Спешу Вас расстроить, разочаровать, это тяжёлый труд. По сути, ювелир – это слесарь. Слесарь по металлу. По драгметаллу. Он должен обладать вкусом, он должен обладать глазомером, у него должна быть усидчивость, он не должен бояться тяжёлого труда. Но как это прекрасно, взять кусок металла, железа, по сути, и сделать из него гармонию, сделать из него великолепие. Использовать оригинальность, проявить фантазию, инженерную мысль. Не щелчком волшебной палочки, как у феи, когда всё выходит этаким лёгким, ажурным, красивым. Щёлк – и пожалуйте бриться. Хочешь – фантастически красивый кулон, замечательной огранки. А хочешь – щёлк – бриллиантовое ожерелье, достойное самой королевы. Щёлк – по-царски величественное и великолепное украшение – изумрудно-рубиновое колье, эффектное, неповторимое. А? Мечта, блазн, фантастическое представление. Как скатерть-самобранка или двое из ларца, которые будут выполнять за вас всю и всяческую работу, – речь далась Семёну Яковлевичу с некоторым трудом, язык начинал цепляться за зубы, потому он налил ещё половину стакана и выпил. – Ювелир не будет жить, если он не будет интересен. Он не только должен уметь творить руками, он должен придумать оригинальную вещь. Например, рубин способен наделять неограниченной властью и оказывать непреодолимое воздействие на людей. Изумруд охраняет женщин и домашний очаг. Жемчуг даёт долгую жизнь и избавляет от любовных страданий, дурных взглядов и чёрных мыслей. Ну а уж бриллиант в представлении не нуждается. Бриллиант – это символ чистоты помыслов, проницательности и бесстрашия. Он дарит своему хозяину высокую интуицию, дар предвидения, олицетворяет высокое положение, богатство и власть. И в то же время, если вы человек импульсивный, взрывной – то бриллиант не ваш камень, и его лучше часто не носить. Всё это необходимо помнить, стараться силами своего мастерства, умения придать изделию черты, наиболее выгодно характеризующие будущего хозяина, владельца.
Но это с одной стороны. Можно быть весьма искусным мастером, можно великолепно гранить алмазы, можно изготавливать совершенно уникальные украшения. Но это всего лишь полдела. Их ещё нужно уметь продать. Даже не столько украшения продать, сколько свой труд, свою индивидуальность, свой почерк, если хотите. Потому что заказчик, разумеется, захочет уплатить за изделие дешевле, чем стоят материалы, из которого оно изготовлено.
Круглое лицо ювелира сделалось совсем свекольного цвета, он допил коньяк, поставил стакан на столик. Вид маленького круглого человечка, поглощающего спиртное в изрядных для него дозах, был весьма необычен. Семён Яковлевич с преувеличенной тщательностью вытер носовым платком лоб, переносицу, щёки, губы и подбородок. Платок сразу же из влажного сделался просто мокрым, Семён Яковлевич сжал его в кулаке.
– Разумеется, понять можно, каждый: и Вы, и я, и абстрактный господин Иванов Сидор Петрович будем желать потратить на любое приобретение меньшую сумму. И это вполне естественно, и странно, если бы было наоборот. Нет, вне всякого сомнения, если Вы – поставщик Двора Его Императорского Величества или придворный ювелир Дома Романовых – любой заплатит Вам ту цену, которую Вы назначите, совершенно не торгуясь и ещё доволен будет, что Вы соизволили осчастливить его самой возможностью приобретения Вашего изделия. Тут уже имя говорит само за себя! Но, к сожалению, Ося Свиридский был никоим образом не Карл Фаберже. И не Луи-Франсуа Картье или Чарльз Льюис Тиффани. И даже если ему по силам было изготовить украшения ничем не хуже творений знаменитых ювелиров, то выгодно продать их он никогда не умел! Не имел к этому способностей. Главное – правильно подать, преподнести, так сказать, на блюдечке с золотой каймой. Кто-либо другой мог вложить в изготовление меньше труда, меньше умения, проявить больше лени и изрядной доли разгильдяйства и попустительства, зато расписать своё творение так, что меньшую сумму за сие уникальное произведение искусства, шедевр и предлагать совестно, неуместно. Кто угодно, только не Свиридский. Может, именно потому его и привлекли в ЧК.
– В каком смысле?
– В любой полицейской работе не только держиморды нужны, господин штабс-капитан. Не только следователи, либо заплечных дел мастера. Изъяли, допустим, у господина Микулина ценности – так поди узнай, сколько стоят, полушку или тысячу золотых рублей. Нашли при обыске у господина Парамонова драгоценный камень с голубиное яйцо величиной – попробуй определи: действительно бриллиант или стекляшка, искусно изготовленный страз. Это Вам не золотую монету на зуб пробовать, здесь специалист потребен. Хороший специалист, вроде Оси Свиридского или кого другого, без разницы, главное, чтобы в ювелирке разбирался и мог отличить подлинную красоту, силу и магию веков от нынешнего мошеннического творения. Потому господа большевики пользовали Свиридского в качестве эксперта. А куда деваться: приказали – и я бы пошёл, и другие. Тем более, не задарма – за паёк, за хлеб, так сказать, насущный. Кушать захотите – побежите как миленький, поскачете, опережая урчание в собственном голодном брюхе. А Осип Давидович в деле выявления подлинности и оценки большой докой являлся, пожалуй, одним из лучших. Знаете, господин штабс-капитан, мы живём в удивительное время, когда правда выдаётся за ложь, а враньё мы впитываем, как настоящую истину. Взгляд может обмануть, улыбка – лишь надетая на лицо гримаса, только драгоценности никогда не лгут, всегда правдивы, трогающе-искренни и неподкупны. Известно, что цену камням, золоту и другим украшениям выдумали только чтобы найти хоть какое-то применение богатству. Золотом прикрывают пороки, перстни и колье не делают человека лучше, добрее, но заставляют почувствовать себя более красивым, более значимым, придают внутренние силы. Золотая оболочка не способна украсить то, чего нет, а бриллианты могут лишь подчеркнуть красоту, но не прибавить несуществующей. Но раз уж человечество условилось считать камни и презренный металл эквивалентом благосостояния – их надобно учитывать и подсчитывать. И отделять зёрна от плевел. Чекисты – не налётчики, не разбойники с большой дороги. Они не отнимали, а изымали ценности – почувствуйте разницу, господин штабс-капитан. Это не грабёж – это проведение в жизнь воли государства, политики партии. Потому всё должно идти, как положено: изъяли, оценили изъятое, подсчитали, сдали. Как тут без оценщика обойтись?
