У Жаклин был сын, Давид, на пару лет старше Лизы, но они не подружились. Да и как с ним дружить, если он, будучи подростком, проводил за компьютером день и ночь, в четырнадцать лет взломал базу данных Министерства обороны и его чуть не посадили? Теперь Давид возглавляет процветающую фирму, и Виктор Иванович утверждает, что из парня вышел толк, тем самым намекая, что Лизе, ничем другим, кроме своей лингвистики, не способной заниматься, стоило бы взять с него пример.

Перов невозмутимо выслушал доводы Жаклин. Они его не тронули, как и слезы дочери. У него уже были свои виды на Анри, и он, задумчиво глядя в окно, произнес:

— У парня хватка. Он именно тот, кому я смогу передать свой бизнес.

— Да какое мне дело до твоего бизнеса? — возмутилась Лиза. — Ты мне подай самого парня!

Слезы стояли у нее в глазах, и страдала она невыносимо.

— Я люблю его, я хочу жить с ним, и чтоб у нас был свой дом и общие дети, — разъясняла она причины своего волнения. — Мне надоели пустые вечеринки с твоими деловыми гостями. Ты думаешь только о своем бизнесе, а до меня и Жаклин тебе нет никакого дела.

Она возбужденно бегала из угла в угол перед глазами безмятежного отца, а затем остановилась на расстоянии вытянутой руки от него.

— Ты забываешь, папа, что у меня своя жизнь, которую я хочу устроить как можно лучше, хочу, чтобы в ней был любимый мной человек, чтобы была семья…

— Хватит об этом, доченька, — прервал ее Перов, — передохни немного, возьми себя в руки.

— Но моя боль так глубока, что я, наверное, никогда с ней не справлюсь.

— Справишься! А пока прекрати плакать. Совсем не обязательно, чтобы я, твой папа, видел твою слабость.

Лиза, внимательно посмотрев на отца, поняла, что говорит он с ней доброжелательно. И сердиться ей на него нечего.

— У меня была мечта, папа, — сказала она, — мечта стать педагогом, но я отказалась от нее, чтобы угодить тебе. Ведь ты хотел видеть во мне важную персону, которая соответствовала бы твоему образу жизни.

— Ты называешь это мечтой? Стать педагогом? Какая ж это мечта? — снисходительно улыбнулся отец. — Это пустые фантазии, а не мечта. Вот желание увидеть в тебе важную персону — это действительно мечта!

— Нет, папа, если у кого-то и была мечта, то именно у меня, — возразила Лиза и осторожно коснулась его руки.

— В таком случае она осуществилась. Ты, Лиза, преподаешь в институте, пишешь свои статьи…

Лиза, улыбнувшись, тряхнула головой:

— Это ради удовольствия, а не ради дела, несерьезно. — Она смотрела на отца, отлично сознавая, что не вписывается в его планы. Но он должен уступить ей, ибо она желает сама устраивать свою жизнь.

Тут опять вмешалась откуда-то неожиданно возникшая Жаклин:

— Ты должен, наконец, помочь девочке, — сказала она. — Перестань думать только о себе и своем деле, подумай и о ее чувствах.

— Я разбужу Пита, — ответил Перов. — Рядом с городком, где живут родители Анри, есть частный аэродром. Вы можете полететь туда на вертолете.

Пит был личным летчиком отца. Они встретились в Америке, когда Пита отправили в запас из ВВС США. Этот американец по натуре был бродягой, он не обзавелся семьей, и, расставшись с армией, впал в полное отчаяние, не зная, куда себя деть. Предложение Перова он принял с восторгом, и теперь возил его на машине, летал на вертолете, а когда нужно, и на самолете. Русский и американец отлично поняли друг друга. Пит с восторгом парил то над Сибирью, то над Европой, доставляя своего шефа в Париж.

Услыхав слова отца, Лиза просияла.

— Папа, я люблю тебя! — крикнула она. — Наконец-то ты понял, что я уже совсем взрослая и не могу оставаться только твоей дочерью. Я должна жить самостоятельной жизнью.

— И ты хочешь эту самую свою жизнь прожить с этим человеком?

— Да, с ним, — твердо ответила Лиза.

— Ну что ж, твой Анри, надо отдать ему должное, очень мужественный человек.

— Он очень сильный человек, — подтвердила Лиза.

Жаклин поняла, что ей следует еще раз вмешаться и внести окончательную ясность в дела Перовых.

— А мне помнится, — заметила она, — этот Анри собрался ехать на машине. Значит, у Лизы есть время принять ванну и отдохнуть немного. А утром рано они с Питом вылетят. При этом она все равно опередит своего солдата.

Перов рассмеялся.

— Ах, ты моя рациональная мадам. Здорово же ты наловчилась унимать наши страсти! — И он добавил серьезно, обращаясь к Лизе: — Твой парень заслуживает уважения.

Он шагнул к дочери и в знак примирения обнял ее. Лиза, закрыв глаза и тихо вздыхая, наслаждалась этими минутами близости с отцом.

— Я люблю тебя, дорогая моя, и всегда любил, — нежно говорил он.

— Папа, я знаю, но как приятно услышать об этом еще раз!

Он слегка похлопал ее по спине и спросил:

— А скажи-ка, как ты собираешься убеждать этого парня, что вы нужны друг другу? Он ведь… как бы это поделикатнее выразить… немножко недалекий, а?

Лиза задумалась. Дело ей и впрямь предстояло непростое. Но во все свои секреты, во все свои чувства и мысли она не могла посвятить отца, а потому ответила уклончиво:

— Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

Анри носил в груди щемящее чувство боли. Но когда-нибудь оно пройдет. Лет через двадцать, тридцать. А пока надо страдать и терпеть. Анри мрачно смотрел на свое отражение в зеркале и вспоминал события последнего времени. Насмотревшись вволю, принялся бессмысленно перебирать вещи, разбросал все вокруг себя. Мысли путались в голове, и он никак не мог успокоиться.

«Ну что ж, ты молодец, — мысленно апеллировал он к самому себе, — сначала ты высказал все ее отцу, а затем оставил ее одну расхлебывать заваренную тобой кашу». Со стыдом качал солдат головой, чувствуя отвращение к себе. Он заметался по комнате, как зверь в клетке, не в силах забыть выражения, появившегося на лице Лизы, когда он уходил от нее. Он тогда прочитал в ее глазах боль расставания.

Анри подошел к окну, распахнул его и подставил лицо свежему ветру, надеясь, что тяжкие переживания покинут. Но этого не происходило. Напрасно он убеждал себя, что все дело в трех ее помолвках. «Три раза была помолвлена! Ничего себе… — роилось в его голове. — А теперь пожелала меня. Или в самом деле ждала, такого, как я? Ой, что-то не верится… Допустим, я с ней сойдусь, а что потом? Однажды она опять влюбится? И тогда ее новый избранник будет так же ее ласкать, как делал это я?»

Пугали Анри все эти мысли. Пугал образ вероятного соперника. А память возвращала к тому, что случилось в оазисе, в тени под пальмой. Вспоминая ее обнаженное тело, он чувствовал, как внутри у него вскипает волна желания. Забываясь, он поднимал руки и проводил ими по воздуху, как будто девушка была перед ним и он мог ласкать ее нежную кожу. Во рту пересохло.

Зачем, солдат, ты мучаешь себя этими воспоминаниями? Зачем усердно трешь виски? Гони прочь невеселые мысли!

Анри вспомнил, как несколько дней назад Лиза пришла к нему в гостиницу и заставила забыть все на свете. О, Лиза необыкновенная девушка.

Вот как все тогда произошло. Он и в те минуты предавался сомнениям, терзал свою душу, но стук в дверь вернул его к действительности, вырвал из плена воспоминаний и несбыточной, как казалось, мечты. Анри подошел к двери, распахнул ее и хотел что-то сказать, но потерял дар речи, застыл на пороге с выпученными глазами. Лиза — а это была она, и у нее был великолепный план действий — засмеялась.

— А, ты уже меня не узнаешь? — Слегка потеснив его, она вошла в номер.

— Лиза, но ведь ты должна быть дома! — только и сказал Анри.

— Ну, в таком случае я уже и нахожусь дома, — ответила Лиза.

— Сумасшедшая, это отель, а не твой дом.

— Но раз я здесь с тобой…

Анри запротестовал:

— Кончай! Прекрати немедленно! Не надо меня путать. Положение и без того запутанное?

— Ты так считаешь? — спросила она с тонкой улыбкой.