Терраса выходила на узкую, пустынную лагуну в той её части, где располагался форт Корокоро, а ныне – тюрьма. Вода была темна и недвижима. Только редкие огни отражались в ней. Стена дома, к которой примыкала терраса, была целиком стеклянной. За стеклами виднелись две просторные комнаты – гостиная и столовая. Мебель в них была новенькая и самая современная, дорогая, выставленная напоказ, как в витрине магазина. Но вот в этой витрине появилась невысокая хрупкая гвинейка в строгом сером костюме. Адриан стазу узнал её – это была мадам Маджаи. Она приветливо улыбнулась гостям сквозь стекло, подошла к нему, нажала кнопку на раме – и стеклянные рамы разъехались в разные стороны.

– Мистер Гуль, – приветливо улыбнулась женщина. – Рада Вас видеть снова у меня в гостях. Представьте мне вашего друга!

– Харрис. Уолтер Харрис, – хрипло произнёс Эндин. – Бизнесмен.

– Очень приятно, – хозяйка дома непринужденно уселась в кресло, закинула ногу на ногу.

– Мой муж очень рад вас видеть, – начала она, обращаясь к гостям, обернулась к Эндину и принялась с интересом разглядывать его.

Эндин весь напрягся в ожидании подвоха.

– Так вот Вы какой! – наконец сказала мадам Маджаи, смотря на Саймона в упор. – Понимаю Ядвигу. Она мне про Тебя рассказывала…

– Вы знаете Ядвигу? Ядвигу Браун?

– Да. Я как-то брала интервью, когда работала на телевидении. Потом мы подружились: она давала мне много разного материала… – Она засмеялась и обернулась к Гулю: – Вы знаете, моя подруга мне кое-что рассказала о мистере Харрисе. Я чуть было не поверила, что ваш он – заговорщик и приехал в Гвианию для организации революции в Зангаро. А ещё ходит слух, что Вас подозревают во взрыве какой-то морской калоши в Уарри, – она замолчала, подбирая слова.

– Мистер Маджаи на пикнике сказал, что не верит во всю эту историю, – пришел ей на помощь Адриан. Саймон ему благодарно кивнул.

– Да, да, – поспешно согласилась мадам Маджаи. – Он кое-что рассказал о Вас, мистер Харрис по дороге домой.

В этот момент в гостиную из внутренней двери вошел хозяин. С ним шли два европейца в дорогих серых костюмах. В одном из них Гуль узнал Фредерика Брауна. Хозяин дома издалека помахал гостям рукой.

– Хэлло, сейчас, сейчас…

Его спутники слегка поклонились, важные, полные собственного достоинства. Адриан поймал настороженный взгляд Фреда и никак не успел на него отреагировать, как все трое скрылись в доме. Вторым, как ему показалось, был Смелли. Мадам Маджаи вздохнула:

– Дела. Вечно дела, дела, дела. Все эти иностранные бизнесмены ищут себе гвианийских партнеров. Раньше они бы с моим мужем не стали и разговаривать, а теперь… Теперь он помогает им зарабатывать хорошие деньги.

– Хэлло, Питер! – Маджаи вновь появился на террасе. На этот раз он был один.

– Рад с вами познакомиться, мистер Харрис! Надеюсь, что с Вас скоро снимут все подозрения и протянул руку.

– Надеюсь, – ответил на рукопожатие Саймон. Вице-президент тяжело уселся в легкое плетеное кресло, и оно затрещало.

– Приобретаю все больший вес в государстве, – пошутил он. – Извините, что задержался. Но ничего не поделаешь. Я же говорил вам, я – капиталист. Политика в нашей стране – неверная штука, если ее не…

Он усмехнулся, оборвав фразу, – подошел слуга и сказал, что вождя просят к телефону. Маджаи подмигнул Гулю:

– Наверняка из фирмы «Джон Холт»! А я уже договорился с американцами…

Он встал и направился в дом.

Мадам Маджаи вновь попыталась поддержать беседу, но безуспешно. Гуль её совсем не слышал, а Саймон старался расспросить о Ядвиге.

– И далась ему какая-то баба, – подумал Адриан.

– Мистер Гуль, идите сюда! – позвал Маджаи из гостиной. – Нам надо поговорить, а отсюда мне ближе к телефону.

Он подождал, пока англичанин войдет в гостиную, и тяжело плюхнулся на диван, рядом с которым на маленьком столике стоял оранжевый телефон.

Слуга, не дожидаясь приказания, принес две бутылки пива.

– Как вам здесь нравится? – спросил Маджаи с довольной улыбкой.

– Модерн.

– А некоторые кричат, что я живу в роскоши, как миллионер. Другие, видите ли, на меня работают, пот проливают… Да, и в Гвиании есть красные. Только здесь им не Европа! Вот недавно забастовали триста человек на заводе моего знакомого. Тот взял да всех разом и уволил. Что вы думаете? Все триста прибежали просить прощения как миленькие, ведь на улице сколько хочешь безработных. Мой знакомый всех взял назад, кроме смутьянов.

– Резонно.

Хозяин усмехнулся:

– Ведь если рассудить, все эти смутьяны – основные враги молодой Африки. Кто я сейчас? Национальная буржуазия! Следовательно, на данном этапе я прогрессивен. Я развиваю производительные силы. Я создаю национальную промышленность. Я веду страну к экономической независимости. А они мешают мне. Да, рабочие получают недостаточную, по их мнению, зарплату. Но сегодня мы, африканцы, должны все чем-то жертвовать в пользу родины.

– Вам, наверное, приходится чувствовать это больше других…

Маджаи продолжал улыбаться:

– Это моя слабость. Люблю красивые вещи. Поверите ли, все здесь сделано по моим чертежам. Я ведь – инженер. Нравится?

Зазвонил телефон. Маджаи жестом подозвал жену:

– Скажи, что меня нет.

– Это Ффлипс…

Мадам Маджаи выжидающе смотрела на мужа. Тот нахмурился.

– Я буду говорить с ним из кабинета, – бросил он жене, неторопливо вставая. – Одну минуту, господин посол. Гуль был польщён таким обращением и спокойно продолжил пить пиво в ожидании хозяина. Тем временем, Саймон просто очаровал мадам Маджаи, стараясь разузнать как можно больше о Ядвиге. Когда хозяин вернулся, они переговорили о текущих делах.

– Я смогу убедить президента оказать помощь Зангаро, – сказал в конце беседы Маджаи. – Только, что мне с этого будет?

– Разве Вас будет мало «подарков» наших друзей? – засмущался Гуль.

– А миллионом больше, миллионом меньше! Это не важно…

– А что тогда для Вас важно?

– Во-первых, чтобы Ваша королева знала о моей поддержке всех британских начинаний, а, во– вторых, – тут Маджаи на минуту задумался. – Я хочу иметь временное убежище. Зачем вы спросите меня? Так, на всякий случай. Зангаро мне вполне подходит…

– Зачем это Вам, Джеймс?

– Рано или поздно я стану президентом и столкнусь с Ниачи и его людьми. А это – профессиональные военные, пусть не такие хорошие, как британские, но всё же военные. Мне тоже надо иметь своих…

– Я Вас понял, господин вице-президент, и сделаю всё зависящее, – заверил Адриан.

– Ну я пока ещё частное лицо, мистер Гуль. Присягу я принесу только в воскресенье, – скорчил гримасу Маджаи. – Я ещё целых пять дней буду частным лицом. Надо многое успеть.

– Но рано или поздно Вы всё же станете вице-президентом, а может быть и…

Собеседник Адриана довольно улыбнулся и приложил палец к губам:

– Не забегайте так далеко вперёд, мой друг. Посмотрим, как всё сложится. Однако, идёмте ужинать. Нас, наверное, уже заждались. Я распорядился накрыть на четыре персоны. Надеюсь, что Ваш друг не откажется…

Решительным шагом будущий президент Гвиании направился к двери и, приоткрыв её произнёс:

– Идёмте ужинать. Я распорядился накрыть на четыре персоны. Надеюсь, что Ваш друг не откажется…

– Вероятно нет, – произнёс Адриан.

Ужин на вилле Маджаи был исключительно европейским и, естественно, не таким изысканным как у сэра Бакифэла. Пища была пресной, а обслуга не такой вышколенной, как в посольстве. Застольный разговор был несколько натянутым и свёлся к общим фразам о различных событиях из жизни в Европе и Африке. Адриан заметил, что Маджаи старательно обходит все острые темы и старается не говорить о политике. Уже прощаясь, он пожал Гулю руку и тихо произнёс.

– Смотрите, Адриан, не подведите меня и наших общих друзей из Западноафриканского комитета, – весомо произнёс Маджаи. – И сообщите лично президенту Окойе, что я окажу ему всеобъемлющую помощь, если она ему понадобиться.