В тот же день, ни с кем не попрощавшись, я покинул Страну Миллиона Мелких Капель.

Вентиляционное отверстие привело меня в комнату Толсона. Вытекая через отдушину, я перестал бороться с морозом, чуть не превратившим меня в лед, и увидел, что коротышка не спит, хоть уже и перевалило за полночь. Сидя в огромном кресле, он читал. Увесистый фолиант лежал у него на коленях, а Толсон, прищурив свои и без того маленькие глазки, внимательно изучал его содержание. Жарко пылал камин, отбрасывая на покрытые коврами стены желтые и красные блики, языки пламени весело плясали в его пасти. Я начал материализовываться, и, когда почувствовал, что туман в корне изменяет свою структуру, тихо опустился ногами на пол. Обрести плоть и кровь было не очень трудно, но и не очень приятно было почувствовать себя в своем старом теле, неповоротливом по сравнению с вновь обретенным. Одно меня радовало ― по моим жилам текла горячая кровь, а не холодная вода. Я слышал, как бьется сердце, разгоняя по телу кровь, как струится она по артериям и венам.

– Привет, Толсон, ― сказал я. Мне показалось, что я сделал это шепотом.

Однако когда я уже хотел поздороваться с парнем погромче, Толсон оторвал взгляд от страницы и посмотрел на меня.

– Мэтлок! ― он вскочил, кинулся ко мне, но на полпути остановился и начал переминаться с ноги на ногу.

– Что такое, малыш? Что-то не так? ― черт, как трудно воспринимать нормальную речь после полумесяца рычания, хрипа и сипения!

– Да нет, все в порядке, ― промямлил Толсон, стараясь не смотреть на меня, и пряча глаза в пол.

Я понял, в чем дело, и, сняв с его кровати шелковое покрывало, замотался в него. В Стране Миллиона Мелких Капель я совершенно не думал об одежде: она, как и все там, была из тумана, и возникала на теле сама, меняясь при перемене настроения, поэтому нет ничего удивительного в том, что, вернувшись в Подлунный Мир, я не понял сразу, что я совершенно голый.

– Мэтлок, где ты пропадал? Мы тут все за тебя сильно переживали, ― сообщил мне Толсон, когда я плюхнулся на кровать, чувствуя, как стальные пружины впиваются в спину.

Да, тяжело будет отвыкать от тела-призрака, легкого как пух.

– Потом расскажу, дружище. Лучше объясни, что ты имел ввиду, когда сказал мне, что теперь у тебя нет отца? ― спросил я коротышку, прочищая мизинцем ухо, тщетно надеясь, что буду после этого лучше слышать.

– А что, по-твоему, имеют в виду люди, когда говорят, что кого-то уже нет? Конечно, только то, что этот кто-то мертв, ― ответил сын Скворта, явно недовольный тем, что я вернулся к этой больной для него теме.

Так и есть. Дурак, а раньше меня догадался. А я, кретин, если бы не мой отец Туман, наверное, до сих пор ломал бы себе голову над вопросом, почему я стал врагом Скворта. Отметив про себя, что впредь следует стараться буквально воспринимать слова Толсона, а не так, как я воспринимал их до этого, я продолжил наш разговор:

– Ты в этом уверен, Толсон? Может, ты ошибаешься?

– Папа никогда не вступил бы в союз с теми уродами. Я его очень хорошо знаю, он не пошел бы на это, что бы ему не предлагали, ― с наворачивающимися на глаза слезами пробубнил он себе под нос.

– Ну?

– Они убили его, а потом заменили кем-то очень похожим, но злым.

– Толсон, ты сам об этом догадался? Почему ты раньше не говорил мне обо всем этом?! ― заорал я, чувствую, что слух мой уже почти полностью адаптировался к Подлунному Миру.

– Не кричи. Я говорил тебе, что отца больше нет, но ты не стал меня слушать. А догадался я в ту ночь, когда болотные твари напали на армию Винсента, ― надув губы и, смахнув рукавом слезы, сказал Толсон.

Ладно, после драки кулаками не машут. Сам виноват, что, не поинтересовался тогда, что парень имеет ввиду. Да и что изменилось бы, узнай я эту страшную правду раньше на несколько недель?! Ничего, ведь в то время мы были уже затворниками в этой комфортабельной подземной тюрьме. Эти мысли заставили меня вспомнить о Курте, который чуть не поймал меня. Неужели он тоже оборотень? Или, действительно, бывший цирковой артист? Если артист, то зачем он понадобился Лжескворту? Интересно, в городе Ирвинг, или уже нет?

– Толсон, ты случайно не знаешь, что сейчас происходит в Тровере? По-прежнему патрули? ― спросил я.

– Я ничего не знаю, ведь Семилианна ничего нам не рассказывает. Спроси-ка об этом лучше ее, Мэтлок, чем меня.

Кивнув Толсону, я поднялся с кровати, как мне казалось, усеянной камнями и утыканной гвоздями, и вышел из комнаты, заметив, как коротышка потянулся за потрепанной старинной книгой. "Сказания Подлунного Мира" ― было золотыми буквами выдавлено у нее на обложке.

Моя комната была чисто прибрана. Ни одной складочки на покрывале, ни одной лежащей где попало вещи, ни одной пылинки на полированной поверхности стола. Семилианна поддерживала здесь идеальный порядок, не теряя надежды на мое возвращение. Бедная девушка! Она не находила себе места, когда у меня началась меланхолия, она страдала вместе со мной, когда я был в отчаянии, она сильно переживала, когда я запил, а я не обращал на это внимания. Я не мог тогда признаться себе, что боюсь сочувствия и жалости, исходящих от нее, мне было страшно, что кто-то, пусть даже женщина, которая меня любит, видит мою беспомощность и пытается утешить. Глупец! Я кричал на нее, один раз я чуть не ударил ее, а ведь ей тоже было нелегко в те дни.

Семилианны не было. Конечно, можно было зайти к Гору или Морроу, и, если их подруги были с ними, сказать девкам, чтобы они поднялись на первый этаж и позвали Семилианну. Но я отказался от этой мысли, решив, что отдых в виде сна мне сейчас не помешает. Положив меч под кровать и сорвав с нее покрывало, я нырнул под тяжелое теплое одеяло.

Утром, после того как Семилианна разбудила меня радостным возгласом, и мы с ней насладились друг другом после долгой разлуки, после того, как все обитатели подземного этажа собрались в комнате, служившей нам столовой, и мы вкусно позавтракали, я рассказал им, кем на самом деле является король Бермандии. Меня засыпали вопросами о том, откуда у меня такие сведения, где я пропадал, как мне удалось проникнуть в бордель, если дверца была закрыта, и многими другими. Я врал им, как только умел, не желая выдавать тайну своего происхождения. Потом настал мой черед спрашивать, и я узнал, что Тровер по-прежнему кишит патрулями, но людей у врагов не хватает, поэтому по улицам в основном шастают болотные твари. Население города запугано, и боится выходить из своих домов, опасаясь уродов Скворта. О Курте ― ничего, от Винсента ― никаких известий.

Мы сидели за большим столом, и каждый думал о чем-то своем. Поэкспериментировать, что ли, ради интереса? Я распахнул сознание и мысленно потянулся к Гору: "Слава богу, что Мэтлок жив. Теперь хоть какая-то надежда есть. Если бы быть уверенным, что и отец успешно добрался до Аркола, то можно было бы напасть на вражеский гарнизон, расположенный в Тровере." Так, теперь Морроу: "Я привык сражаться, так что если потребуется, то я опять пойду за Мэтлоком. А что мне терять?". А о чем думает малыш Толсон? "Попросить добавки или нет? Очень хочется еще пожевать чего-нибудь". Семилианна: "Если Мэтлок решит очистить город от приспешников Скворта, то я буду сражаться рядом с ним, и мне плевать на то, что я не умею обращаться с мечом. Я хочу всегда быть рядом со своим Мэтлоком". Слезы покатились по моим щекам. Кто я для них? Почему они готовы пойти за мной, отдать за меня жизнь? Я опустил голову, стесняясь того, что плачу, но потом, решив, что поступаю неправильно, поднял ее и, глядя на своих друзей затуманенными от слез глазами, встал из-за стола. Я подходил к каждому из них и обнимал. Я говорил, как признателен им за то, что они рядом со мной, а они сидели и не понимали, что на меня нашло.

На следующий день я попросил Семилианну, чтобы она достала мне карту города. Когда эта карта оказалась у меня на столе, то сразу закипела работа. Я вымерял длины улиц, расстояния между домами, стараясь одновременно запомнить расположение зданий, узких переулков, скрытых подворотен. В это время по распоряжению Семилианны проститутки рассказывали клиентам о том, что Скворт ― оборотень, преподнося это в виде жутких слухов, якобы уже блуждающих по Троверу. Вскоре по городу действительно поползли такие слухи. А я уже держал военные советы с Гором и Морроу, разрабатывая планы вылазок. Нас было мало, и Семилианна свела меня со своими телохранителями, Диком и Генри. У каждого из них был свой отряд человек в пятьдесят. Теперь над картой мы корпели впятером ― я, Гор Йовирк, Морроу, Дик и Генри. Иногда к нам присоединялась Семилианна, рассказывая о только ей известных потайных лазах и ходах. Мы вовсю готовились к партизанской войне против вражеских отрядов, находящихся в Тровере. А недовольные жители уже объединялись в разрозненные банды и убивали чудовищ, подкарауливая их в темных углах и на тихих улочках. Дик и Генри посылали в банды своих людей, которые рассказывали горожанам, где лучше нанести следующий удар. Банды объединялись в отряды, руководимые нами из подполья. Несколько раз я сам принимал участие в дерзких вылазках, надеясь захватить в плен Курта Ирвинга, но он как сквозь землю провалился. В рядах врагов началась паника. Резко сократилось число патрулей, да и патрулируемые ими районы уже располагались только неподалеку от казарм.