Вернон легко поднялся из шезлонга, и Дмитрий Павлович тоже встал.

– Я получил большое удовольствие от общения с вами, – сказал он. – При случае с радостью продолжу этот разговор. Если окажетесь в Петербурге, милости прошу ко мне.

– Благодарю вас, польщён, – коротко, с достоинством поклонился англичанин. – Мне действительно доводится бывать в России, и я полагаю, мы сможем встретиться ещё не раз.

– Тогда обязательно заглянем в тир на Крестовском, и там я докажу, что револьвер Нагана ничуть не хуже револьвера Уэбли-Скотта, – улыбнулся великий князь. – И что русские вовсе не такие плохие стрелки, как об этом пишут… Репортёришка прав: мы ещё ответим шведам Полтавой!

– Забудьте о шведах, – ответил Вернон Келл. Сделавшись серьёзным, он указал на лежащую у ног газету. – Дело вам придётся иметь с Германией.

Сибирь не в счёт. Финляндия, Закавказье и Бессарабия. Самара и Саратов, Прибалтика, Ставропольская губерния и столичный Петербург…

Максимилиан Ронге поставил вентилятор так, чтобы струя воздуха била прямо в лицо. И всё равно мысли ворочались с трудом: в кабинетах Evidenzbüro, службы военной разведки и контрразведки императорского и королевского Генерального штаба Австро-Венгрии, было душно.

Капитан Ронге просматривал аналитическую записку о российских немцах. Девятый по численности народ в империи. Есть места, где немцы селятся особенно компактно. Что ж, Закавказье от Европы далековато, сибирские края тем более, а вот Бессарабия – это уже интересно. Финляндия – тем более. О Петербурге и говорить нечего…

Размышления прервал стук в дверь, и в открывшуюся дверь шагнул седоватый блондин в штатском, произнеся насмешливым тоном:

– Разрешите?

Ронге радостно поднялся навстречу вошедшему.

– Боже мой, господин полковник! – Они пожали друг другу руки. – Какими судьбами? Я думал, вы в Праге…

Гость был среднего роста, но казался выше благодаря военной выправке. Дорогой костюм великолепно сидел на его статной фигуре.

– Всё правильно, Макс. Я в Праге… А здесь по делам, всего на пару дней. Ну, рассказывайте, что новенького в столице! Над чем нынче трудитесь, над чем голову ломаете?

Полковник свободно расположился на жёстком кожаном диване. Он отказался от предложенных Ронге папирос и принялся раскуривать сигару. Кончики его подкрученных вверх усов забавно двигались. По кабинету поплыл запах дорогого табака.

Капитан сел напротив полковника в кресло для посетителей.

– Появились интересные данные. Русские недавно ввели в служебных документах новую графу: вместо вероисповедания теперь указывают национальность.

Полковник лукаво глянул на Ронге:

– «Эвиденцбюро» подписалось на петербургский «Военно-статистический ежегодник»?

Макс улыбнулся в ответ:

– Вы сами учили не пренебрегать любыми источниками информации!

Полковник Альфред Редль действительно был его учителем, а для всех австрийских разведчиков и контрразведчиков – образцом и личностью легендарной. Написанную Редлем от руки и подаренную Максу Ронге секретную инструкцию «Советы по раскрытию шпионажа» каждый офицер бюро знал наизусть.

За десять с лишним лет работы в контрразведке полковник привил своей службе много новшеств. Разговоры начали записывать на фонограф. Интересующих людей – тайно фотографировать. Полковник и его сотрудники исхитрились взять отпечатки пальцев у каждого из тысяч посетителей, под благовидным предлогом вызванных в Evidenzbüro.

Альфред Редль имел репутацию блестящего аналитика и выступал экспертом в судебных процессах над шпионами. По его настоянию контрразведка завела досье на каждого жителя Вены, кому хоть раз довелось побывать в Цюрихе, Женеве, Стокгольме, Париже и Брюсселе – главных европейских центрах шпионажа.

Полковник Редль заставил Макса Ронге зубрить «Искусство войны» древнего китайского полководца Сунь Цзы. Книгу эту использовали для обучения военных многих стран, но своему любимцу полковник открывал в ней тайные смыслы.

Победит знающий, когда можно сражаться, а когда нельзя. Победит понимающий, как использовать большие и малые силы. Победит объединивший верхи и низы единым желанием. Победит полностью готовый, ждущий неподготовленного. Победит способный полководец, которому не мешает правитель. Вот пять путей узнать победу…

Ученики Альфреда Редля знали науку Сунь Цзы назубок.

Из Evidenzbüro полковника перевели в Прагу – начальником штаба Восьмого корпуса, и в скором времени ему прочили место начальника штаба всей австро-венгерской армии.

После отъезда Редля место ведущего контрразведчика, начальника KS – агентурного отдела Kundschaftsstelle, занял Ронге. Но полковник по-прежнему чувствовал себя в этом кабинете как дома.

– В России сейчас больше двух миллионов немцев, – рассказывал капитан. – То есть около полутора процентов населения. Но в армии соотношение другое. Генералов-немцев у русских процентов двадцать – двадцать пять, штаб-офицеров – до пятнадцати; среди обер-офицеров немцев – где десять процентов, где до двадцати…

– Надо полагать, под немцами вы имеете в виду только германцев, а не австрийцев? И видимо, в расчётах не учитываете православных. Иначе император Николай и великие князья первыми украсили бы ваш список.

Справедливое замечание только казалось шуткой: действительно, с петровских времён российские цари и великие князья женились на принцессах из Германии, и в жилах династии Романовых текла немецкая кровь. Ронге согласился:

– Вы правы, учесть можно только лютеран и реформатов. Этнические немцы, принявшие православие, по законам России считаются русскими. По ним отдельных данных нет. Но вот интересная деталь. Атаманы казачьих войск – немцы сплошь, – сказал Ронге и взял со стола листок записки. – Забайкальский атаман – генерал от инфантерии Эверт. Семиреченский – генерал-лейтенант Фольбаум. Терский – генерал-лейтенант Фляйшер. Атаман Сибирского войска – генерал от кавалерии Шмидт…

– Скажу вам больше, Макс, – поддержал его Редль, – я побывал на Олимпиаде в Стокгольме. В команде русских конников – кстати, во главе с великим князем Дмитрием Павловичем, – выступал казачий офицер фон Эксе. Германский дворянин старинного рода, но при этом казак.

– Когда я стажировался в России, у меня был приятель, поручик фон Вик. Тоже из казаков. Что же касается флота, там до трети командиров – немцы. Примерно такая же картина в гвардии и в императорской свите. Маннергейм, Ренненкампф, Унгерн, Каппель, министр двора Фредерикс, наконец…

Полковник выпустил несколько колец дыма и заметил:

– Фредерикс всё же, по-моему, швед. Но согласитесь, обилие немцев на службе у русских неудивительно. Хорошие военные, аккуратные, исполнительные… и вообще ревностные служаки. А информацию вы подбирали на какой предмет?

– Анализировал возможные сценарии развития событий после начала войны. Резонно предположить, что солдаты неохотно пойдут за офицерами, у которых вражеские фамилии. Мы прикидываем, как усилить нелюбовь русских к инородцам…

– Хотите использовать национализм? Науськать толпу на русских немцев? Что ж, заставить противника воевать против него самого – дело хорошее.

Ронге, ободрённый похвалой учителя, пояснил:

– Конечно, умный человек националистом никогда не станет. Но патриотов-идиотов на наш век хватит, а манипулировать идиотами одно удовольствие…

– Думаю, в России немцев просто ассимилируют. Например, предложат поменять фамилии, чтобы звучали на русский лад…

– Да, такое уже бывало. Поменять фамилии всё же проще, чем поменять командный состав… особенно в начале войны. Когда, по-вашему, она может начаться?

– Я не гадалка, дорогой Макс. Но думаю, ещё пара лет на подготовку у нас есть. Так что, если мы действительно хотим узнать победу – надо работать, работать и ещё раз работать! Ну, всё, – полковник поднялся, – не стану мешать. Буду рад, если вы найдёте время поужинать со мной, пока я не укатил обратно в Прагу.