Он пожал плечами, эти странного цвета глаза оставались безвыразительными.

— …Именно поэтому, само собой, они создали такое укромное заведение, которое не подчиняется нормальным правилам приличия и гуманности. Где Женевская конвенция не имеет никакой власти.

— Что представляют из себя эти эксперименты? — сказал Блэк.

Изящно нахмурившись, другой мужчина склонил голову, затем покачал ею.

— Мы дойдём до этого в своё время, мистер Блэк. Пока что я предпочёл бы, чтобы вы внедрились вслепую, так сказать. Я бы не хотел, чтобы ваши впечатления были предвзятыми.

Блэк нахмурился, но другой мужчина продолжал говорить, не дожидаясь ответа.

— Что касается того, как им это сходит с рук… ну, это происходит по ряду причин. Будучи федеральным правительством, они имеют очень хороших адвокатов, мистер Блэк. Они также попадают под определённые редко вступающие в дело положения национальной безопасности, из-за которых их деятельность находится совершенно вне системы и вне радаров Конгресса и большей части значимых правоохранительных органов. Вдобавок к определённому типу спецопераций, процедур, с которыми вы несомненно знакомы, у федерального правительства имеются собственные операции, охватывающие те сферы, которые считаются жизненно важными для национальной безопасности. Включая несколько научных исследований вроде этого.

Помедлив, как будто выжидая, пока Блэк усвоит это, он сменил позу на стуле.

— Что касается вопросов логистики, то в подписываемом субъектами тестирования соглашении включены положения, объясняющие их исчезновение, как только эксперимент завершится. Добровольцы из числа заключённых подписывают эти заявления с пониманием, что дорогие им люди никогда не узнают правду о том, что с ними случилось. И что их в любом случае вернут в камеры, если они нарушат эту часть соглашения. Конечно, об этом не заявляется, но это подразумевается — что они также могут просто быть убиты. Исчезнуть навеки, по сути.

— Чушь собачья, — сказал Блэк, опять изумившись. — Кто, черт подери, на такое согласится?

Мужчина пожал плечами, но волчий оскал вернулся.

— Почему вы согласились слушать меня, мистер Блэк? — вежливо сказал он. — Всегда есть возможности убеждения, было бы желание найти такие слабости и использовать их. Но самый очевидный ответ должен происходить из вашего нынешнего окружения. Большинство заключённых в данном заведении не имеют надежды на условно-досрочное освобождение. Те, у кого нет надежды увидеть мир за пределами стен этой тюрьмы, могут задуматься о множестве крайностей в надежде изменить свою судьбу, мистер Блэк. При условии, если они соглашаются на условия контракта, им даётся очень щедрый пакет компенсации в случае, если они переживут процедуру. Новая личность, да… они не могут вернуться к прежней жизни и даже в Соединённые Штаты, но свобода — это все равно свобода, мистер Блэк. Чистый лист, как говорится… вне зависимости от приговора.

Помедлив, он сделал ещё одно движение рукой.

— …В результате, конечно, освобождаются некоторые резонансные преступники. Они предпочитают тех кандидатов, чьи лица никогда по-настоящему не попадают в газеты. Они также предпочитают добровольцев, которые не женаты и не имеют детей… желательно без живых родителей. По счастливому совпадению, именно такой профиль мы создали для вас, мистер Блэк. Между прочим, этот профиль практически правдив, за исключением молодой жены, которую вы все ещё держите в секрете по каким-то причинам, которые мне весьма любопытно было бы узнать. Весьма любопытно, воистину.

Блэк стиснул зубы, все ещё глядя в сторону.

После очередной паузы он услышал, как другой мужчина вновь улыбается.

— Свобода — мощный мотиватор, мистер Блэк. К слову говоря, теперь мы переходим к прянику, раз уж я обильно использовал кнут, чтобы привлечь ваше внимание. Если вы полностью выполните для нас эту работу, мистер Блэк… то есть если в результате будет достигнут успешный результат, к которому мы стремимся… тогда вы и ваша жена будете свободны. Никаких обязательств. Никаких дальнейших попыток шантажа, похищения или принуждения. Возможно, я даже почувствую себя обязанным принести искренние извинения за то, что был вынужден прибегнуть к столь крайним мерам ради получения вашей помощи в данной затее.

Выражение лица Блэка не изменилось, но он вздрогнул от боли, стискивая кулаки и причиняя боль одной руке, которая, как он до сих пор и не осознавал, опухла.

— Что именно я должен делать в этой лаборатории? — он продолжал с неподвижным лицом смотреть в сторону. — Просто умереть? Или есть какая-то другая цель?

— Вообще-то, мистер Блэк… мы привлекаем вас к данному заданию в основном из-за того, что ваш вид не умирает от данной процедуры, с которой в той лаборатории ведутся эксперименты.

— И вы не собираетесь говорить мне, что это за процедура?

— Нет, не собираюсь. Мы обсудим это, когда вы вернётесь с первоначальной разведывательной миссии.

Когда Блэк вскинул взгляд, хмурясь, мужчина склонил голову в некоем подобии извинения.

— …Конечно, вопреки физической устойчивости вашей расы, процедура все равно не из приятных. Мне говорили, что в первый раз она особенно… некомфортна… для вашей расы. Но после этого вы должны выработать некий иммунитет к тому, чем могут сопровождаться дальнейшие тесты, — на его угловатом лице вновь сверкнула та чрезмерная волчья улыбка. — Примерно по тому же принципу, как у вашего вида не образуется шрамов, полагаю. Боль от вреда нешуточная, но в отличие от более хрупких человеческих кузенов ваш вид восстанавливается полностью, безо всяких остаточных эффектов. В конце концов, все обстоит так, будто этих ужасных событий и вовсе не происходило…

Блэк это тоже никак не прокомментировал.

Глядя в сторону, он вновь выжидал в тишине. Очевидно, этот мужчина, чем бы он ни был, не мог долго хранить молчание.

Как раз когда он подумал об этом, мужчина по другую сторону стекла склонил голову, наблюдая за лицом Блэка со странным любопытством в глазах.

— В любом случае, Квентин, — сказал он, улыбаясь ещё шире, когда Блэк нахмурился. — Нам нужен один из вашей расы и по другим причинам, не только из-за вашей способности выжить. Ни у какого человека нет вашей фотографической памяти, или вашей способности воспроизвести услышанное слово в слово… особенно под влиянием тяжёлых наркотиков. С самого начала нам нужны ваши глаза и уши. Во-первых, чтобы помочь нам найти заведение, поскольку лаборатория перевозит субъектов тестирования в фургонах, с завязанными глазами и часто накачанными наркотиками, и от этого сложно отследить их передвижения. Во-вторых, как только вы окажетесь внутри, нам нужно, чтобы вы рассказали нам каждую имеющую отношение к делу деталь, которую узнаете о самом заведении… меры безопасности, планировка помещений, численность учёных, охранников и другого персонала, оружие, которое они при себе носят, пропуска, биологические сканеры… и так далее, и так далее. Вы знаете суть, так что я не стану оскорблять вас, разжёвывая детали.

Вновь улыбнувшись, мужчина потёр бедро одной рукой.

— Короче говоря, подходите к этому заведению так, будто сами намереваетесь туда проникнуть… помните, конечно же, что наш успех в этом предприятии определяет вероятность того, что вы и ваша жена будете наслаждаться долгими счастливыми жизнями и радостью супружества… а также, скорее всего, вашу будущую свободу от данного учреждения, в котором вы оказались.

Улыбнувшись, он вновь изменил позу на металлическом стуле, руки все ещё лежали аккуратно сложенными на его элегантно скрещённых ногах. Блэк заметил на нем кольца, особенно то, что из шлифованной стали с гравировкой на незнакомом ему языке.

— Что думаете? — мужчина с багряными глазами улыбнулся, выжидающе наблюдая за ним. — Звучит волнительно? Признаюсь, я сам нахожу всю эту затею весьма напряжённой. Но с другой стороны, я никогда раньше не имел одного из вас в своём прямом распоряжении. Должен сказать… я нахожу этот процесс весьма… будоражащим.