В рамках стратификационного подхода (характерного для западной социологической науки) экономические и производственные отношения не рассматриваются в качестве главной и единственной предпосылки социальной дифференциации. В обществе существует бесчисленное множество «страт» (групп людей), объединенных каким-либо общим признаком (не только имущественным, но и профессиональным, уровнем образования, доступом и объемом власти, укладом и стилем жизни и т. д.). Эти группы располагаются на «иерархической лестнице», т. е. имеют более высокое и более низкое социальное положение. В результате социальная структура предстает в виде системы социального неравенства, в рамках которого определенные слои и группы получают больше благ, чем другие.

Такого рода стратифицированное неравенство носит объективный характер и обусловливается, с одной стороны, «генетически» тем, что уже сама природа генерирует людей исходно неравными друг другу физически, умственно и т. д. С другой – разной общественной значимостью иценностью тех социальных ролей ифункций, которые люди играют в общественном воспроизводстве. Различная оценка этих ролей и видов деятельности порождает неравное распределение между людьми наград и привилегий – одних «социальный лифт» поднимает наверх, других опускает вниз.

Через эту призму распределения богатства и бедности социальная структура общества может принимать пирамидальную или ромбовидную форму.

Первая (пирамидальная) присуща слаборазвитым или отсталым обществам. В них позиции индивидов и групп резко поляризированы: на одном полюсе (у меньшинства) концентрируется богатство, на другом (у большинства) – бедность.

Вторая (ромбовидная») характерна для развитых стран. При наличии сверхбогатого и бедного меньшинства (высшего и низшего классов) подавляющее большинство людей образует средний класс. Это социально и экономически активные граждане, живущие в достатке за счет собственного труда и талантов. Выступающие в роли социальных носителей таких «мещанских» добродетелей, как порядочность и обязательность в делах, трудолюбие и бережливость, размеренный порядок и самодисциплина.

При пирамидальной социальной структуре мы имеем потенциально социально нестабильные общества, в которых время от времени могут возникать (и чаще всего действительно возникают) состояния крайнего социального напряжения, чреватые социальными взрывами вплоть до революций и гражданских войн.

При ромбовидной – общества имманентно устойчиво стабильны. Их развитие, как правило, носит характер спокойной эволюции без каких-либо серьезных нарушений и «аритмии» в общественном организме. Что, разумеется, не исключает возможности возникновения нестабильности, связанной с ошибками в политике правящей элиты и влиянием мирового финансово-экономического кризиса (недавний пример Греции).

В анализе социальной структуры общества очень важным является выяснение вопроса о том, кто из каких групп и в какие перемещается, насколько эти перемещения интенсивны или, напротив, затруднены. Такого рода «межстратовые» перемещения охватываются понятием «социальная мобильность».

Различают два типа социальной мобильности: вертикальную и горизонтальную.

Первая подразделяется на два подвида: мобильность восходящую и мобильность нисходящую. Восходящая социальная мобильность принимает форму «социального карьеризма», что находит свое выражение в движении человека по социальной лестнице снизу вверх – из низших слоев в высшие слои. В рамках нисходящей социальной мобильности, принимающей форму деклассирования, движение идет в обратном направлении, т. е. сверху вниз, и сопровождается прогрессирующей пауперизацией (частичным или полным обнищанием), а нередко и люмпенизацией – человек опускается на социальное дно, превращается в нищего или бомжа.

Наряду с индивидуальной вертикальной мобильностью, связанной с социальными перемещениями отдельных индивидов, существует и групповая вертикальная мобильность, связанная с коренными изменениями социальной структуры общества и самих оснований социальной стратификации. Что происходит на крутых поворотах истории (в результате революционных переворотов, кардинальных реформ в рамках «догоняющей модернизации» и т. д.).

Второй тип мобильности – горизонтальная – представляет собой перемещения (как восходящие, так и нисходящие), не выходящие за рамки одной и той же страты. По той простой причине, что каждая страта предстает как многослойная иерархия ее образующих групп, этот тип мобильности чаще всего проявляется в форме «профессионального карьеризма» (взлетов и падений профессиональной карьеры). Человек, начав с ученика на заводе, со временем становится квалифицированным рабочим, затем дорастает до бригадира, а то и мастера. Или, что бывает значительно реже (скорее, в виде исключения, а не правила), движется по карьерной лестнице в обратном направлении.

С понятием «социальная мобильность» тесно связано понятие «маргинальность». Под этим понятием имеется в виду «пограничность» (промежуточность) положения индивида или социальной группы в социальной структуре общества. А также процесс незавершенного социального перемещения, когда человек как бы «зависает» между социальными группами – порвав связь с одной, он, в силу ряда обстоятельств, так и не входит в другую. В результате маргинал предстает человеком, который не «вписывается» в рамки существующих в данном обществе социокультурных структур и традиций, оказывается как бы вытолкнутым (вытесненным) на «край», на «обочину» социальной жизни.

Как и мобильность, маргинальность может быть не только индивидуальной, но и групповой. В этой своей последней «ипостаси» она предстает как конечный продукт изменений социальной структуры общества, формирования новых функциональных групп в экономике и политике, вытесняющих старые группы, дестабилизирующих их социальное положение.

Интенсивность этого типа маргинализации напрямую зависит от характера ее «стимулирующих» факторов – одно дело, если изменения в социальной структуре связаны с естественно-исторической общественной эволюцией и прогрессом в развитии производительных сил. И совершенно другое дело, когда эти изменения порождены революцией или радикальными реформами. Трансформациями, ориентированными на тотальное разрушение старого общественного строя.

В данном случае маргинализация чаще всего приводит к массовому понижению социального статуса. Превращению многих в граждан «второго сорта». Типичным примером может служить положение русскоязычного населения в Прибалтике, равно как и в большинстве других стран, возникших на геополитическом пространстве бывшего СССР.

Через призму социальной мобильности и органически связанной с ней маргинализации различают два типа общества: с «открытой» и «закрытой» системами социальной стратификации.

В первом случае речь идет об индустриальных (постиндустриальных) обществах, в которых социальный статус личности чаще всего является достигнутым, т. е. приобретенным благодаря личным усилиям и талантам. Восходящие социальные перемещения в этих обществах не вызывают особых затруднений, и человек при наличии соответствующих качеств (в том числе честолюбия и желания состояться как неординарная личность) всегда может «сделать себя».

В другом случае мы имеем дело с так называемыми традиционными (доиндустриальными) обществами, в которых социальный статус индивида чаще всего бывает приписанным (аскриптивным), т. е. определяется не личностными качествами и жизненной активностью, а по рождению, полу, возрасту, расе и т. п. Восходящие социальные перемещения (движение вверх по социальной лестнице) в таких обществах или существенно затруднены, или невозможны вообще. И человек, «рожденный ползать, чаще всего никогда не сможет летать» (т. е. переместиться из низших страт в высшие страты).