Я подошла к Крису, который стоял неподалеку, и приглядывал за двумя оставшимися пленниками, которые бросали на нас злые взгляды. Если бы взором можно было убить, то нас уже давно размазало бы по земле. Время от времени эти двое требовали, чтобы их немедля развязали и отпустили, а иначе грозили нам разными карами, одна страшнее другой. Тоже мне, нашли кого пугать!
– Крис, как твоя рука?.. – спросила я.
– Да ничего особенного с ней не случилось, заживет. И потом, шрамы украшают мужчин и вызывают восхищение и неподдельный интерес женщин. Ты – тому наглядный пример. Стоило мне заполучить боевую рану, как ты сразу проявила заинтересованность по отношению к бедному страдальцу...
– Перестань говорить ерунду, лучше скажи, что тогда произошло?
– Просто эти парни, что пришли по души семьи Диамара, оказались слишком резкими, как сказали бы мои знакомые на каторге... – усмехнулся Крис. – Мы с Диамаром, хотя и были настроены серьезно, но, как оказалось, все же не в должной мере осознавали то, что эти люди шли нас убивать... И ножами они владеют хорошо. Если бы не Летун... Ну и старик, скажу я тебе! Теперь я понимаю, отчего у этого человека такой авторитет в... определенных кругах, и что рассказы Шмеля про своего деда были полностью правдивы. За ним не каждый молодой угонится...
– А как же он сумел...
– Лучше не спрашивай. Скажу лишь одно: первым делом дедуля умудрился обезножить этих людей – одному сухожилие на ноге перерезал, второму колено повредил... В общем, можно честно признать, что мы с Диамаром были у него на подхвате.
– Если я правильно поняла, то Летун сейчас беседует со своим обидчиком?
– Верно... – Крис коротко хохотнул. – Ну, я тебе скажу, и встреча у них была! Я думал, что дедуля этого типа просто размажет! Такое впечатление, что мужичок от страха чуть сам в землю закопался! А потом мне пришлось порадоваться, что рядом нет ни женщин, ни детей – разговор там пошел неописуемо непристойный, в словах исключительно непечатных.
– И о чем же шла речь? Я имею в виду – как этот человек оправдывал свой поступок? Разумеется, в переводе на нормальный человеческий язык...
– Ну, тут все просто...
Оказывается, этот самый Дуплет, к которому дед послал своего внука, был заядлым игроком, и незадолго до приезда молодого человека не только проигрался вчистую на бегах, но еще и остался должен весьма приличную сумму. Потому-то появление на пороге своего дома молодого парня с письмом от деда Дуплет воспринял как дар свыше – мол, с деньгами, которые есть у этого парня, я не только верну все потери, но и сумею неплохо взять сверху! Да и сам Шмель может на меня немного поработать, потому как идет слух о том, что парнишке достался талант деда! А чего такого, нечего по заграницам без дела шататься, при желании и здесь работа отыщется, и хотя парень, скорей всего, будет ломаться и отказываться, но рано или поздно согласится со всем происходящим, деться ему все одно некуда! Правда, сейчас парнишка упрямится, упирается, и даже грозить вздумал, но ничего, и не таким рога обламывали!.. Что касаемо Летуна, то тут, конечно, была опаска – это не тот человек, с которым можно шутки шутить! Все так, и будь Летун в полной силе – никто бы его внука и пальцем не тронул, однако, по слухам, старик отошел от дел, так что если историю с отъездом парня обставить должным образом, то старый хрыч ничего не узнает.
В результате Дуплет написал Летуну о том, что его внук благополучно отбыл на учебу, но просил передать, что какое-то время писать деду не будет – мол, на новом месте не до того, надо тонкости механики постигать!.. У самого же Дуплета в то самое время дела пошли совсем плохо, удача от него окончательно отвернулась, а потом все и вовсе пошло прахом...
Единственное, о чем в последнее время мечтал Дуплет – так только о том, чтоб об этой истории ничего не узнал Летун. Увы, но Боги, похоже, не снизошли к молитвам жулика, и теперь тот трясется, понимая, что сейчас ему придется плохо...
Больше Крис ничего сказать не успел, потому как именно сейчас на пожарище прибежали крестьяне, причем там разом было с полсотни человек. Что-то долго они сюда добирались, я думала, пораньше здесь будут. Оказывается, опасаясь непогоды, молодежь сидела под крышей, и потому все довольно поздно заметили, что за лесом небо приобрело неприятный красноватый цвет. Прибежавшие враз поняли, кто именно виновен в пожаре, и нам пришлось отгонять крестьян от лежащих на земле людей, а не то, боюсь, наших пленников крестьяне побросали бы в огонь – тут, в провинции, свои правила и представления о справедливости. После этого наемники чуть притихли и больше помалкивали.
К нам подошел Летун. Не скажу, что старик выглядел довольным, но, тем не менее, все оказалось не так и плохо. До смерти перепуганный Дуплет согласился написать показания по двум делам: первое – о том, что Шмель ни в чем не виноват, второе – что его, Дуплета, вместе с несколькими людьми подрядили сжечь семейство молодого аристократа, к которому лично он, Дуплет, не имеет никаких претензий, и которого он ранее и в глаза не видел. На мой вопрос – а если он передумает?, Летун неприятно усмехнулся – пусть попробует! За то, что я его сейчас в живых оставил, а не бросил в этот костер (на что, кстати, имею полное право) – за это он у меня вечно в должниках ходить должен, не говоря уж о том, чтоб какую-то там бумажку написать и подписать...
Что ж, замечательно, имея на руках такие бумаги, мы уже можем на что-то рассчитывать. По счастью, бумагу и грифель Летун прихватил с собой, и нам только оставалось удивляться предусмотрительности этого человека. Теперь осталось уговорить двоих оставшихся поджигателей дать показания о произошедшем, и семейке ди Роминели могут грозить серьезные неприятности.
Тем временем Диамар отправил крестьян привести лошадей, на которых сюда приехали наемники. Идти нужно было не так и далеко, но ранее мы не решались за ними отправиться – опасались, не находится ли где-то рядом Карруд ди Роминели, ведь ночью он вряд ли решится отправиться в путь по разбитым грунтовым дорогам, а иных в этих краях просто не было. Понятно, что на крестьян он нападать не станет – в этом нет смысла, а раз дела обстоят таким образом, то людей за лошадями наемников можно отправлять безо всякой опаски.
Когда крестьяне вернулись с лошадьми, Дуплет как раз закончил выводить покаянное письмо о том, как он, в силу тяжких жизненных обстоятельств, был вынужден склонять молодого человека по кличке Шмель заниматься противоправными действиями. Далее Дуплет долго описывал свое раскаяние и сочувствие по отношению к молодому человеку, который безвинным гниет на каторге, хотя все его преступление состоит в том, что беднягу силой привезли на место преступления, где их и накрыла стража...
– Ладно... – Летун пробежал глазами послание. – Теперь пиши о поджоге, кто нанял и так далее. Ну, не мне тебя учить...
– Попить бы... – Дуплет тяжело вздохнул. – В горле пересохло.
– Сейчас скажу, чтоб воды принесли.
– Летун, да ты что?.. – возмутился Дуплет. – Я вроде не похож на монаха, и пост не держу! Да и до святого мне не дотянуть при всем своем желании! Тебе, кстати, тоже до праведника далековато... У меня фляжка с вином в дорожной сумке имеется.
– Неужто не выпил перед делом?.. – хмыкнул старик.
– Кто ж напивается перед тем, как на задание идти?.. – буркнул Дуплет. – Так себя только сопляки самоуверенные ведут, а я человек серьезный, только губы смочил, и не более того... Мой конь тот, серый в яблоках...
Когда один из крестьян принес фляжку, Дуплет сделал из нее несколько хороших глотков, после чего вздохнул:
– Ничего не поделаешь, сажусь писать дальше...
– Ошибок меньше делай, грамотей... – огрызнулся Летун.
Дуплет успел набросать на листке всего пару строк, когда грифель выпал из его пальцев, а сам он захрипел, схватившись руками за горло. Еще через несколько мгновений изо рта мужчины пошла пена, сам он упал на землю, колотясь, словно в приступе эпилепсии...
