Сони ткнул пальцем в небо и был уверен, что сказал очевидную вещь, однако взгляд Невеньен внезапно просветлел.

— Вы тоже так считаете? — воодушевленно спросила она и тут же нахмурилась. — Нет, не может быть, чтобы вы знали, о чем я думала. Но то, что наши мысли совпадают, это наверняка не случайно. Спасибо вам, Сони, — с признательностью произнесла девушка. — Вы помогли мне определиться с решением.

Не успел он поклониться, как Невеньен уже упорхнула к лестнице, шурша плотной тканью платья. Сони недоуменно посмотрел королеве вслед. Что он такого сделал? Может, то, что он, уходя, ляпнул Калену, правда? Сони скептически усмехнулся. Чушь какая. Это все совпадение и девические причуды, не более того.

Невеньен взлетела по лестнице с такой скоростью, что оставила длинноного Жевьера позади. Ей хотелось срочно поделиться с Тьером своим замыслом, который она обдумывала весь день и даже на протяжении беседы с Эмьир. Притвориться внимательно слушающей про ее любовные страдания по какому-то лорду не составило проблемы — замечтавшаяся подруга не замечала, что Невеньен поддакивает невпопад. Но если бы не Сони, она бы не решилась отправиться к главному советнику. В том, что вор практически озвучил ее мысли, определенно было что-то сверхъестественное. Не зря Невеньен столько времени торчала в остевардской часовне и молила богов, чтобы они дали ей знак.

Вихрем промчавшись по этажу, она дернула на себя дверь кабинета Тьера и к удивлению обнаружила, что там закрыто. Обычно в это время советник занимался делами или беседовал с кем-то из свиты. Где же он сейчас? Проходившая мимо служанка этого не знала. Невеньен, развернувшись на каблуках, направилась к покоям Тьера. Если он не работал в кабинете, значит, проводил время с женой — за другими занятиями его замечали крайне редко.

Она не ошиблась. Зайдя в гостиную следом за впустившим ее Тенью, Невеньен обнаружила, что лорд пьет чай с супругой. Они сидели за круглым чайным столиком и что-то тихо, но увлеченно обсуждали, обмениваясь ласковыми улыбками.

Тьер, обычно сухой и жесткий, был не похож на себя. Рядом с Иллирен — верной спутницей на протяжении многих лет — он расслабился, и через маску негласного предводителя мятежников проглянул живой человек, во взгляде которого светилось теплое, искреннее чувство и который мелодично смеялся замечаниям жены. Невеньен ни разу не слышала, чтобы суровый советник смеялся.

Ей стало неудобно.

— Прошу прощения, я не знала, что вы заняты.

— Что вы, моя королева! — Иллирен, сохраняя на губах гостеприимную улыбку, поднялась со стула. На столе у нее остался недопитый чай. — Правительница имеет полное право потребовать внимания своих подчиненных в любое время и при любых обстоятельствах. Не надо так смущаться. Мы с мужем можем договорить и позже. Приятной вам беседы.

Тьер тоже начал привставать.

— Наверное, нам стоит перейти в кабинет…

— Нет, — поспешно произнесла Невеньен, боясь досадить семейной паре еще сильнее. — Я надеюсь, что мой вопрос удастся решить быстро.

— Ну, раз так… — Тьер, скрывая облегчение, сел обратно. — Моя королева, не желаете ли чая?

Расторопному Тени понадобилось всего несколько мгновений, чтобы заменить приборы. Как только Невеньен села, Тьер снова неуловимо изменился, и теперь это был тот самый мужчина, которого она так хорошо знала: с поджатыми губами, строгим взглядом и двумя глубокими морщинами у губ.

— Что вы намеревались обсудить? — спросил он. — Появилось какое-то неотложное дело?

— Мне кажется, я знаю, как избежать кровопролития и добиться нашей цели на Юге.

— Да-а? — удивился советник. — И как же?

Невеньен помедлила, прежде чем ответить. Говорить об этом было нелегко, но изначальный план был намного хуже, чем то, что собиралась предложить она.

— Мы можем переубедить сехенов.

У советника дернулось веко.

— Моя королева, а чем, по-вашему, мои парламентеры занимались все это время?

— Я имею в виду переубедить их силой.

— Вы решили отойти от своих принципов?

— Я не хочу ничьей смерти, — призналась Невеньен, — но с этой ситуацией надо что-то делать. Возможно, отряд лейтенанта Калена мог бы надавить на кого-то из нужных нам людей. Как-то вы упоминали, что гвардейцы добились почти невозможного, получив для Стильина поддержку лордов, которые были вашими яростными противниками.

— Этого добилась скорее «Каснарская ласка», — пробормотал он.

— Что?

— Нет-нет, ничего, продолжайте.

— Так вот, — Невеньен настроилась на чуть было не ускользнувшую мысль. — Разве они не могли бы сделать то же самое в Могареде?

Советник прищурился.

— Могли бы. В таком случае вы подпишете документы, разрешающие военную операцию отряда на Юге?

Невеньен вдохнула, чтобы согласиться, — и вдруг замешкалась. Тьер согласился неожиданно быстро. Она была уверена, что советник будет долго выяснять все подробности, а тут — простое «вы подпишете бумаги?». В этом было что-то подозрительное. Хотя могло статься, что подобная идея пришла ему в голову уже давно, но он терпел, пока Невеньен догадается сама.

Так или иначе, ждать с решением дольше было нельзя — с каждым часом мятежники отдалялись от победы, в то время как Гередьес к ней приближался.

— Подпишу, — сказала она.

Сони одернул новенький синий мундир и осмотрел Зал приемов, где проходила присяга гвардейцев. Помещение был таким же мрачным, как и весь Остевард. Хотя замок строили северяне и он долгое время принадлежал королевской семье, которая имела северные корни, ныне традиции эле кинам здесь не сохранялись. Поэтому хмурые серые стены и унылый плиточный пол не прятали ни пухлые ковры, ни разноцветные гобелены с веселыми сценами пиршеств. Вдоль вытянутого зала стояли высокие подсвечники, под лампой, подвешенной к деревянному своду, темнели въевшиеся следы от свечного воска. Единственным украшением была резьба на каждой деревянной поверхности вплоть до стульев с бархатными подушками, расставленными по бокам помещения.

Сидений было много, однако зрителей было до удивительного мало. Похоже, пришли только самые любопытствующие. На возвышении, на троне из ствилла восседала Невеньен в синем платье, скроенном наподобие гвардейского мундира. По правую руку от нее стоял Тьер, снизу по бокам пристроились Дазьен, Ламан и еще несколько человек из свиты королевы. Кроме капитана и парочки телохранителей Невеньен из гвардии никто не присутствовал, что было отходом от традиции. Как правило, краснеющих новичков заставляли маршировать через весь строй гвардейцев и затем читать перед ними слова клятвы. По идее, стыд перед таким количеством достойнейших людей становился дополнительным препятствием ее нарушения. И не важно, что на самом деле это никогда никого не останавливало. Сони предполагал, что у изменения обычая две причины, и обе одинаково веские. Первая состояла в том, что войска уже дали присягу новой правительнице на восьмой день после того, как отгорел погребальный костер Акельена, и не было смысла созывать всех снова ради принятия всего двух человек. Второй причиной было то, что в гвардейцев — звание исключительно для благородных людей — посвящали безродного вора и сехена. Вряд ли Невеньен хотелось лишний раз всем напоминать, до чего она опустилась.

Войдя в зал вместе с товарищами, Сони и Сех встали сзади. Пока они не были частью гвардии и не имели права стоять рядом с магами. Тех же ждало отдельное представление — им следовало принести присягу первыми, чтобы затем законно включить в свои ряды новобранцев.

В церемонии не было ничего сложного: поклоны, просьба командира принять руководство над его отрядом, ответная речь королевы, произнесение клятвы, подтверждение от главного военачальника, то есть Ламана, роспись в бумажках и снова речь королевы. Короче, сплошная тоска, хорошо хоть, что недолгая. У настоящего короля, в столице, присяга приходила с большей помпой, и гуляли после нее, по рассказам Калена и Виньеса, несколько дней. Увы, мятежники были не в состоянии себе такого позволить. И даже к лучшему — перспектива, что его запомнит целая проклятая толпа стражников и королевских солдат, нормального вора обрадовать не могла.