— Ваш завтрак, моя королева, — сказала девушка, расставив тарелки на столе.

— Спасибо, — сухо ответила Невеньен.

Как только служанка отошла, Невеньен убрала еду в сторону. Желудок все еще бунтовал после того, как солдаты протащили ее на руках через весь лагерь. Они, похоже, считали, что это очень весело, но ничего приятного в ощущении, что тебя вот-вот уронят, Невеньен не нашла. К тому же в этой суматохе она потеряла Бьелен и Шен. Наверное, они у лекаря или разошлись по своим палаткам. Невеньен вздохнула. Ее саму Залавьен промучил невероятное количество времени и только-только ушел. Больше всего его интересовало, не испытывает ли она тошноту по утрам и прочая чушь, касающаяся того, не забеременела ли она вдруг в Гайдеварде. Врач был поразительно настойчив, хотя Невеньен не раз пыталась его выгнать. Наверное, распоряжение удостовериться, что истинная королева не заимела ребенка от их главного врага, поступило от Тьера.

Она потерла веки. В визите врачевателя все же был положительный момент — он отвлек от нее людей, которые начали ее донимать какими-то вопросами, требованиями и предложениями, стоило ей оказаться в пределах лагеря. А ей так хотелось после всех этих криков и сумасшедшей ночи побыть в одиночестве, тишине, отдохнуть и, самое главное, выспаться… Но сейчас было не до того. Даже если она ляжет, ее тут же поднимут снова. И будут правы — армия ждать не может.

Вежливое покашливание за пологом сообщило, что к Невеньен пришел старый советник.

— Заходите, лорд Тьер, — пригласила она.

Приподнявшийся полог прочертил белую линию на противоположной стороне шатра. После бессонной ночи Тьер выглядел уставшим, но его глаза по-молодецки светились. Принюхавшись, Невеньен уловила слабый спиртовой запах бодрящей настойки — она сама в Серебряных Прудах, во время траура, принимала такую, когда решила, что ей не по силам справиться с наплывом дел.

— Моя королева, мы можем поговорить наедине? — спросил Тьер.

— Конечно. Эсти, оставь нас.

Когда служанка исчезла в тканевом проходе, стало на удивление легче. Невеньен и не замечала, какое напряжение у нее вызывает присутствие этой девушки. Оно было напоминанием о тех неприятностях, которые пришлось пережить в Гайдеварде. А Невеньен старалась выкинуть их из головы сразу, как только оказалась в безопасности. «Ничего этого не было», — говорила она себе. Ее не унижали, из-за нее не погибали люди, она не подписывала позорный брачный договор… Если погрузиться в это, то она просто ляжет на землю и не сможет исполнить то, что задумала.

— Моя королева, — начал Тьер, сев рядом с ней на стул. — Я бы очень хотел дать вам отдохнуть, но есть решение, с которым нельзя медлить.

— Какое же?

Было столько решений, с которыми нельзя медлить, что Невеньен и близко не догадывалась, какое советник имеет в виду.

Объяснить ему не дали. Полог шатра резко взметнулся вверх, впуская Ламана. От него сильно пахло потом, несмотря на то что на нем были надеты всего лишь шерстяная рубашка и кожаный жилет.

— Извините, моя королева, — северянин растерянно оглянулся на полог, запоздало сообразив, что вторгся в женскую обитель без спроса. — Можно мне войти?

Интересный вопрос, особенно после того, как он уже вошел.

— Простите, лорд Ламан, мы с лордом Тьером собирались поговорить наедине.

— Уверен, что на самом деле мы хотим обсудить одно и то же.

Невеньен вообще ничего не хотела обсуждать, но выбора у нее не было. Тьер наверняка не одобрит, что их уединение нарушили, зато выслушать обоих советников сразу означало сократить время, потраченное на дипломатическое лавирование.

— Хорошо. Лорд Тьер, вы не против?

Он покачал головой.

— Если только вы согласны стать свидетельницей очередного горячего спора между нами, — получив от нее кивок, он продолжил: — Моя королева, пора отдать приказ армии снимать лагерь и возвращаться в Остевард. Желательно, чтобы вы сами сказали это офицерам. Они должны видеть, что вы готовы ими управлять, невзирая на то что всего пару часов назад находились в плену.

Готова ими управлять, отдавая сочиненный другими приказ? В другое время Невеньен фыркнула бы, но у нее не осталось сил на ужимки.

— Моя королева, — Ламан шагнул вперед. Просто чудо, как он не задевал верх шатра. — После такой победы нам нельзя возвращаться в Гайдевард. Дух наших войск как никогда высок, и снова засесть в норе… Это погубит всю нашу мораль. Нужно хотя бы разорить владения Гередьеса и дать нашим людям выбросить накопленную злость.

— У нас нет возможностей для этого, — возразил Тьер. — Я уже говорил о том, что…

Невеньен перестала слушать. Тьер был прав. Это очередной спор между ним и Ламаном, который ни к чему не приводил и не приведет. Ее мнение, как всегда, значило крайне мало, и советники заявились к ней лишь потому, что не могли договориться между собой. Препирательства могли тянуться не то что часами — месяцами.

Но Невеньен не собиралась позволять этому продолжаться.

— У меня есть отличное решение, — громко произнесла она, прерывая двух мужчин. Они с недоумением посмотрели на нее. Раньше она себе такого не позволяла. — Лорд Тьер, вам известно, где мой отец сейчас?

Если в столице, готовится к коронации Гередьеса, то плохо. Это обрушит все ее планы, пусть и родившиеся только что, но уже нежно лелеемые.

— Моя королева, мы же выяснили, что письмо от него было поддельным, — вежливо напомнил Тьер.

— И все же?

— Он в своем поместье. Пытается делать вид, что ему неизвестно о смерти Тэрьина и он не имеет отношения ни к ней, ни к Гередьесу.

— Прекрасно, — Невеньен выпрямилась.

Тьер изменился в лице. Как самый проницательный из советников, он первым понял, почему она задала такие вопросы.

— Моя королева, пожалуйста, только не говорите, что вы…

— Да, — она кивнула. — Представляете, как удивится мой отец, когда увидит под окнами войско мятежников?

Карету тряхнуло. Невеньен подпрыгнула на жестком сиденье и подавила стон, стыдясь устроившегося напротив Тьера. Он был немолод, у него болела спина, тяготы пути к Острым Пикам утомляли его намного больше, чем спутников, но он сохранял терпение. Невеньен очень хотелось знать, как у него это получается, и она даже спрашивала несколько раз. Однако ответ ей ничего не объяснил. «Думайте о том, что сейчас важнее». Когда у тебя зверски болит отбитый зад, думать о чем-то другом невозможно.

— Эсти, у тебя нет ничего сладкого? Красных яблок, например? — спросила она.

Боль это не заглушит, зато немного успокоит тревогу по поводу предстоящей встречи с генералом Стьидом.

Служанка, забившаяся в угол кареты справа от хозяйки, порылась в узелке. Там наверняка должно было найтись что-нибудь вкусненькое. После возвращения королевы из плена Эсти принялась заботиться о ней с двойным усердием. Чувствовала за собой вину, не иначе. Впрочем, Невеньен уже начала оттаивать и перестала жалеть, что разрешила Шен отдохнуть после плена от служения королеве. Это Жевьер предал свою госпожу, а не Эсти. Служанка здесь ни при чем, а телохранитель… Узнав, что он прискакал в Остевард при смерти, сильно раненный Анэмьитом, Невеньен уже не знала, что ей думать. Возможно, бросившись вместо нее к Эсти, Жевьер был прав. Выстоять в борьбе с магом, чьи способности были усилены майгин-тарами из королевской сокровищницы, ему было не суждено, и он хотя бы спас любимую. Новостей от него пока не поступало, и бедняжка Эсти даже не знала, жив ли он. Ее саму упрекнуть в неверности госпоже было нельзя — она могла остаться сидеть у постели Жевьера, однако собрала вещи и поехала с войском ждать ее вызволения из Гайдеварда. Сердиться на нее не следовало, хотя внутри Невеньен все же ощущала уколы обиды.

Зато ее саму спас Иньит. Прямо как в «Сердце королевы». Это было приятно, но лучше бы у него больше не было повода так делать.

— Простите, моя королева. Есть только горстка сушеных слив.