— Хочу ли я? — Невеньен обняла сехенку за плечи. — Не спрашивай больше никогда! Устрой встречу как можно быстрее.

— Хорошо, — Шен порозовела, смущенная порывом госпожи.

За углом гулко зазвучали шаги. Невеньен и Шен переглянулись и бросились вверх по лестнице в спальню. Никто не должен был заметить их секретничающими.

Проводив госпожу и забрав у нее платье, чтобы застирать, Шен снова исчезла. Невеньен, переодевшись, решила не спускаться обратно на крепостную стену. Не дай Небеса, Гередьес все еще ждет там. Ему на сегодня и так уделено достаточно кокетства.

Однако в комнате заняться было решительно нечем. Старуха-надсмотрщица в чепчике, прикрывающем лысеющую макушку, вязала носки, сверкая черным птичьим глазом на подопечных. Слух и зрение у нее, к сожалению, были отличными. Бьелен, устроившая в постели «гнездо» из одеял, смотрела в окно или от скуки перечитывала две найденные в крепости книги, причем одна из них повествовала о садоводстве. Заметив блестящее ожерелье, сестра многозначительно хмыкнула. Пояснять, откуда оно взялось, не потребовалось.

Мыкаясь из угла в угол, Невеньен поражалась тому, как может не хватать работы. В Остеварде впору было стонать из-за того, что не оставалось ни единого свободного мгновения, однако их чрезмерное количество могло свести с ума. Поэтому стук в дверь через четверть часа прозвучал для Невеньен небесной музыкой.

— Кто там? — спросила она, распахивая дверь.

На пороге стоял Анэмьит. Бьелен немедленно натянула одеяло по самую шею, хотя и была одета. Секретарь, заметив это, хищно оскалился.

— Леди Невеньен, господин Гередьес зовет вас к себе.

В собственные покои он еще ни разу ее не приглашал. Наверное, причиной была принесенная гонцами новость, оказавшаяся достаточно значимой для того, чтобы ее знали и пленницы. Кивнув Анэмьиту, Невеньен немедля покинула комнату.

Со двора доносился шум громче обычного, и Невеньен, проходя мимо окна в коридоре, сбавила шаг. Двое из прибывших гонцов уже садились на сменных лошадей, а в замке остался лишь третий, самый уставший. Дождавшись, пока мальчик-конюший закрепит последнюю сумку с провизией, один из всадников махнул рукой, и гонцы с грохотом выскочили из ворот, промчались по мосту через ров и исчезли за преграждающей обзор стеной. Невеньен ощутила беспокойство. В мыслях зароились тысячи предположений, какой может быть весть, которую несут эти мужчины. Мятежники собрали армию и отправились войной на Гередьеса? Када-ра перешли границу Севера и бесчинствуют в центральных землях? Случиться могло что угодно.

Гередьес, расслабленный полчаса назад, сейчас сосредоточенно трудился в кабинете, намного превышавшем по размерам спальню, хотя обычно бывало наоборот. Гусиное перо стремительно мелькало над столом, песок сыпался на пол, осушая чернила на все новых и новых письмах. Лорд прерывался лишь на то, чтобы размашисто шлепнуть печать с пчелой, которую венчала корона.

— А, леди Невеньен, — рассеянно сказал он, передавая секретарю пачку бумаг. — Анэмьит, оставь нас наедине.

Маг, поклонившись, ушел. Гередьес бросил перо и отодвинулся от стола, запрокинув голову и уставившись на потолок. Несмотря на тяжелый вздох, выражение лица лорда было сложно назвать опечаленным. Он то хмурился, то улыбался, то его взгляд пропадал где-то вдалеке. Наконец, Гередьес поморгал, приходя в себя, и повернулся к Невеньен.

— Пожалуйста, сядьте рядом со мной.

Она послушалась. Лорд потер бороду, о чем-то вспоминая, и достал из ящика стола стопку документов. Приглядевшись, Невеньен узнала брачный контракт.

— Я молил Небеса, чтобы у нас было больше времени привыкнуть друг к другу, — словно извиняясь, сказал Гередьес. — Но у богов другие планы, которые не сходятся с нашими. К сожалению, я больше не могу ждать и должен получить ваше согласие прямо сейчас. Леди Невеньен Идущая, вы согласны выйти замуж за меня, Гередьеса Лютарда, короля Кинамы, покровителя эле кинам и владыки центральных и южных земель?

Невеньен попыталась ответить — и не смогла. Она прикрыла ладонью рот, из которого, вопреки ее воле, не выходило ни звука. Мышцы как будто парализовало. Тэрьин умер! Проклятье, почему так скоро? Почему бы этой старой развалюхе не пожить еще хотя бы годик, а? Почему?!

— Леди Невеньен? — взволнованно спросил Гередьес.

— Я… Э… — голос осип. Лорд услужливо протянул ей кубок с вином. Поднося его ко рту, Невеньен случайно вдохнула спиртовой дух и закашлялась. Ситуацию улучшил только глоток кислого напитка, ударивший в голову и, как ни странно, ее прочистивший. — Простите, лорд Гередьес. Это так внезапно.

Она попыталась улыбнуться. Глаза беспощадно слезились — то ли из-за вина, то ли из-за того, что ей придется сказать.

— Не переживайте так, вам не придется исполнять долг жены сегодня же, — Гередьес, судя по всему, решил, что ее это должно успокоить. Невеньен захотелось истерически рассмеяться. — Коронация произойдет еще не скоро. Сведения о смерти короля Тэрьина скроют на несколько дней, чтобы подготовиться к возможной реакции лордов, которые поддерживают мятежные настроения, а позже последует обязательный восьмидневный траур. Мне лишь нужно знать, готовы ли вы стать моей женой. Так вы согласны?

— Да, — ответила она. — Конечно. Разве может быть иначе?

На крыше донжона было невыносимо холодно. Ветер сбивал с ног и заставлял пальцы коченеть, стоило им покинуть меховые рукава. Веревка, как страшный флаг, моталась на виселице из стороны в сторону и не позволяла стражникам себя поймать. Все они были злыми и намеренно грубыми, ругаясь самыми грязными из известных им выражений. Никому не хотелось заниматься тем, чем им приказали.

На помосте лежал сын поварихи. На лицо, неразличимое под синяками и коркой крови, падали, не тая, снежинки, а длинные ресницы покрылись инеем, придав мертвецу загадочную красоту, которой он никогда не обладал при жизни. Парня избили так, что он не дожил до своей казни, но Анэмьит все равно решил повесить его тело всем в назидание. После такого ни у одного человека на несколько миль вокруг не возникнет мысль передавать послания от королевы мятежников.

Мать убитого в донжон не пустили. Она находилась внизу, сдерживаемая мужем и другими сыновьями, которые прекрасно понимали, что Анэмьиту, которого уехавший в Эстал Гередьес оставил вместо себя главным, ничего не стоит приказать вздернуть всю семью. Вопли обезумевшей от горя женщины проникали через завывания вьюги и резали слух звучащим в них отчаянием.

В городах казни собирали множество народа, который веселился и издевался над осужденными. Для простого люда это было развлечение, и в толпе мальчишки даже разносили орехи и семечки, чтобы щелкать ими во время «представления», или тухлые овощи для закидывания преступников, если зрители вдруг не захватили гнилье из дома.

Сегодня все было не так. Сын поварихи не был ни вором, ни убийцей. Единственное, в чем он провинился, это передал кому-то записку от невесты своего господина. Смерти Тори никто не радовался — парень рос на глазах у большинства живущих в Гайдеварде, и его знали как простачка, доброго малого, который не заслужил такой смерти. По крайней мере, Анэмьит обещал, что через два дня для мертвеца можно будет сложить погребальный костер. Закапывать парня в землю, чтобы обеспечить вечное проклятие его душе, никто не собирался.

Невеньен било мелкой дрожью, но не только от мороза. Она робко прикоснулась к Бьелен, чьи волосы выбились из-под капюшона и время от времени рваными волнами взлетали в воздух. Сестра тотчас сжала ее руку. За ними пряталась необычно притихшая Шен. Внизу, переступая с ноги на ногу и тихо переговариваясь, ждало казни население замка.

Анэмьит, красивый и бездушный, стоял у виселицы и наблюдал за приготовлениями. Убедившись, что виселица готова и, не дай Небеса, не развалится от первого порыва ветра, он подошел к краю крыши.

— Да светит вам солнце, жители Гайдеварда! — ему пришлось орать, чтобы пересилить свист стихии и чтобы люди у подножия донжона его услышали. — Мы собрались здесь, чтобы казнить преступника Тори Недгерда, который обвиняется в измене.