— Угу…

— А дальше что хочешь делать. После школы? — Назару было странно, что ему это было интересно, действительно интересно услышать планы на жизнь этого стриженого паренька, ежик светлых волос которого так смешно торчал на его голове.

— В армию хотел, но теперь не знаю… как я бабушку оставлю… она без меня пропадет. А после армии хочу работать.

— Квартира, машина, дача. Такие планы?

— Нет, коня хочу купить. Своего, чтобы прыгать, на соревнования ездить… может, когда за границу поехать, там выступать. Я с лошадьми хочу работать.

Назар отвел от него глаза, удивляясь, насколько этот паренек был искренен во всем. Вот так первому встречному он наивно рассказывал все начистоту, даже не усомнившись в нем, доверил ему все свои планы и мечты.

Леша, видя, что Назар опять смотрит в тетрадки, сказал, что пойдет стелить постель, и быстро выскользнул из комнаты.

Назар осмотрелся, комната как комната: узкая кровать, небольшой стол, за которым Леша занимался. Полочка с книгами, а по всем стенам, закрывая выцветшие обои с цветочками, приклеенные вкладыши из журнала с лошадьми. Картинки лошадок были разные, большие и маленькие, на них скакали лошади, некоторые с всадниками, а некоторые просто на фоне природы. Назар улыбнулся и перевел взгляд, продолжая осматриваться: шкаф с одеждой, занавесочки на окне и цветочки в горшках на облупившемся, но чистом подоконнике. Почему-то здесь хотелось остаться, может, это из-за ощущения спокойствия и умиротворенности во всем.

Он заставил себя выйти из его комнаты. Леша уже постелил ему на диване и протянул полотенце.

Назар молча взял полотенце.

— Там в ванной мои вещи, в крови. Они сейчас отмокнут в воде. Ты их выжми и в пакет сложи, а завтра выкинь. Понял? — Алексей кивнул и куда-то выбежал, затем вернулся, держа в руках тонкий свитер с v-образным вырезом темно-серого цвета.

— Вот, бабушка на продажу вязала. Он новый и по размеру, наверное, подойдет… а то мои вещи тебе малы будут.

Назар взял свитер, окинул Лешку взглядом, соглашаясь с тем, что его широкие плечи и бицепсы явно не втиснутся в вещи паренька, плечи которого не шире вешалки.

— Спасибо. Я в ванну и спать. И ты ложись, понял?

— Мне нужно уроки доделать… я недолго, можно?

— Хорошо.

Лежа на диване, Назар, засыпая, чувствовал впервые в жизни странное спокойствие в своей душе, несмотря на все происходящее с ним. Несмотря на то, что сегодня его чуть не убили по чистой случайности, и теперь ему придется со всем этим разбираться, и еще неизвестно, кто кого победит. Но почему-то сейчас все это ему было неважно. Ему было просто хорошо, тихо, спокойно и так уютно, как будто он был дома…

Алеша, быстро вымыв посуду, сел за уроки. Он не хотел оставлять домашнее задание на завтра. Все, что нужно было сделать на понедельник, он решил сделать сегодня. То, что совсем не мог решить, подумал уже сегодня и не мучиться над этим, а списать у Генки, который всегда его в этом выручит, списав это у одной из отличниц.

Когда он лег в постель, то почему-то сон пропал, а все события разом навалились на него в хаосе воспоминаний: сегодняшние соревнования, разочарование от того, что он остался не у дел, когда все прыгали, а он лишь стоял и смотрел. Известие о том, что бабушка будет все новогодние праздники в санатории, а он впервые в Новый год останется один. И потом этот Назар. Он вспомнил, как шил его рану, а тот даже плечом не повел, хотя, наверное, это очень больно. Потом улыбнулся тому, как Назар быстро все съел, оценив приготовленный им суп. И еще ему было приятно, что он был в его комнате, смотрел тетрадки и интересовался его жизнью, его планами и мечтой о своей лошади.

Странно, но сегодня у Леши на душе было так тепло и спокойно. Несмотря на все произошедшее ему было хорошо. Он и сам не знал, почему. Укрывшись плотнее одеялом, он стал проваливаться в сон, где он скакал на коне, а на трибунах сидели зрители и смотрели, как он прыгает и побеждает…

Квартира Гавра, сына Сарычева, находилась примерно в девяноста километрах от Оксфорда или часе езды с небольшим на машине. Но его это устраивало. Он устал жить в пригороде Оксфорда. И сейчас, когда основное его обучение закончилось, и он мог не каждый день посещать Оксфордский университет, Гавр предпочел снимать квартиру в элитном районе Лондона. Лондон его манил своей жизнью, энергетикой, людьми, движением. Хотя консервативная Англия чувствовалась и здесь во всем, но сам город, казалось, жил другой жизнью, как будто стряхнув с себя этот налет снобизма и вековые устои, и пустившись во все тяжкие в современный водоворот жизни. В этот водоворот рванул и Гавр. Его ничто не держало и не останавливало. Родители, отправив его в Англию еще в школьном возрасте, обеспечивали его всем. Деньги у Гавра были всегда, причем в любом количестве. Поэтому он не видел смысла отказывать себе в чем-либо. Да и зачем, живем ведь один раз.

И он перепробовал все. Хотя нет, все-таки голова на плечах у него была. Наркотики, попробовав один раз, он категорически убрал их из своей жизни. Он видел тех, кто на них подсел. Нет, это был не его путь. Он любил сам распоряжаться своей жизнью и не хотел от кого-либо или чего-либо зависеть. Он никогда не позволит какой-то дури диктовать ему, как жить. Другое дело алкоголь. С помощью его можно хорошо расслабиться, но при этом зависимости он у него не вызывал. Да и сам он знал меру. Юношеский максимализм уже прошел у него давно. Был период, когда он попробовал много разного из бескрайнего моря алкогольных напитков. И он сделал вывод, что блевать с утра, а потом лежать весь день с головной болью, это не его путь. Сейчас он пил, но четко анализировал, что и сколько. Он уже знал свою дозу и свою меру и больше не рисковал с перебором в выпивке, считая это уже глупым и ребяческим поступком.

Кроме всего вышеперечисленного, в безбедной и свободной жизни Гавра был секс. Да, он имел возможность перепробовать в сексе все. У него не было морали или рамок по ограничению. Хотя нет, тоже были. Было то, что он хотел и любил, и то, что не приемлет. Хотел и любил в сексе он все. Любые извращения, групповухи, жесткий секс, плетки, маски, подвешивания. В его постели перебывали геи и лесбиянки, так же мулаты, негры, азиаты. Он принимал все в сексе, но только не по отношению к себе. Он готов был на все это смотреть, но вот занимался он этим сексом с определенными ограничениями. По отношению к себе он не приемлет всех этих издевательств с этими плетками и масками, он с удовольствием участвовал в групповушках, но только в роли верхнего, и никак по-другому. Хотя его друзья по учебе, такие же развязные студенты, дети богатых родителей, и уверяли его, что он получит массу незабываемых ощущений, позволяя себя трахать. Но здесь в Гавре срабатывало табу. Он просто не мог преступить через себя. Одно дело в групповухе трахать девушку или парня, которые в спарке с другим партнером, это было действительно улетно, но никак по-другому. Ну не мог он позволить кому-либо засунуть ему в жопу член и воспользоваться его телом для самоудовлетворения. От одного этого у Гавра все желание пропадало.

Поэтому он всегда был только сверху, и это его вполне устраивало. Он получал от секса максимум удовольствия. И еще он знал, что в сексе нельзя терять контроль, а то можно оказаться и подмятым под кого-нибудь. Он хоть и делал вид, что расслабляется, но никогда никому не доверял.

Вот так он и жил, жил по полной, пускаясь во все тяжкие. Испробовал все и уже успел неоднократно полечиться от всяких срамных болезней. Хоть он и пользовался всегда презервативом, но всякая несерьезная зараза все равно прилипала и приходилось лечиться от последствий этой самой свободной любви.

В этот вечер Гавр решил развлечься тройничком. Хотя нет, он ничего сначала не планировал, но в баре, где он сидел и созерцал публику, танцующую на танцполе, к нему подсела девушка. Миленькая, с лукавыми глазками и неплохой фигурой. Гавр был настроен на развлечения, и, недолго пообщавшись, они пошли к нему, а по пути к его дому, им попался на встречу Серж, его друг по институту. Серж был французом с польскими кровями, высокий, изящный и всегда готовый на все. И вот все это и сложилось.