— Рассказывай, что там было?

— Приехали. Ефим был в машине. Мы с Олегом пошли баблос забирать. В коридоре я по голове получил. И все…

Все братки в комнате молчали, слушая его рассказ. Варлам тоже молчал. Затем заговорил:

— А теперь я расскажу, что там было. Там не только бабло за месяц было, там бабло со всего его бизнеса, комерса этого было. Восемьсот штук зелени. Вот такая канитель, братело, и в результате что? Да ничего? Ты, вроде как, ничего не помнишь… Ефим, вроде как, ничего не видел… а Олега вообще нет. И восемьсот штук исчезли…

Назар понимал весь смысл сказанного. Восемьсот тысяч долларов исчезли, а подозрение на них троих. Он спокойно продолжал смотреть в глаза Варлама, тот, помолчав и так же смотря ему в глаза, продолжил.

— Я знаю, что это не ты. У доктора спрашивал о твоей голове. Тебе повезло, удар должен был быть наверняка, без шансов… но, видимо, ты везучий… Потолок там низкий, не смог тот, кто тебя бил, правильно замахнуться, поэтому чуть вскользь прошло и череп тебе не раскроило. Вот поэтому я знаю, что это не ты, — Варлам помолчал, видя совершенно спокойное лицо Назара, которое не менялось, пока он все это говорил, — значит это Ефим и Олег. Вот только Олег, сука, смылся, а Ефима мы успели повязать…

— Это не Ефим, — твердо проговорил Назар, понимая, что сейчас он вступается за человека, с которым, собственно, все это время и не особо ладил.

— Назар, я тебя уважаю… — Варлам выждал паузу, — ты уверен, что готов ответить за базар?

— Да. Уверен.

— А оно тебе надо? — откинувшись на спинку стула, с вызовом спросил Варлам.

— Ефим этого не делал, — упрямо произнес Назар, в его глазах сверкнули желтые искорки, которые не предвещали ничего хорошего. — Где Ефим?

— В подвале… том самом, ты знаешь каком. Где мы обычно просим ответ нам дать. Так вот, знаешь, за все эти дни он как партизан молчит… и не издох еще, хотя, думаю, ребятки немного перестарались с ним…

— Он не причем. Оставь его, Варлам.

— Знаешь, мне ведь все равно. Мне мои бабки нужны. Вернешь бабки, получишь своего Ефима живым и здоровым.

— Я найду Олега… и твои деньги.

Варлам протянул руку, которую пожал Назар, закрепив тем самым сделку между ними.

Вот так. Всего лишь одно рукопожатие, а на кон поставлена жизнь его и Ефима. Если бы он не вмешался, Ефима бы убили просто потому, что он был там, хотя денег и не брал. А теперь он сам влез в это и уже их две жизни висят на волоске, сплетенные в одну. Вот так все обыденно просто, жизнь человека ничто по сравнению с пачками зеленых купюр, перетянутых резинкой.

Все это Назар обдумывал пока ехал домой. То, что нападение на них неспроста, это он понял. То, что все серьезно, тоже догадался по назойливому присутствию молодого лейтенанта в его палате с регулярными допросами пока он там лежал, поправляясь от сотрясения мозга. Но то, что все настолько плохо, понял из скупого рассказа Варлама. Да, Варлам не подозревал его и это логично. Никто не будет организовывать на себя нападение и себе же пробивать голову. Другое дело Ефим, который сидел в машине и ждал их, и Олег, который пропал. Хотя никто не знает, куда он пропал. Его могли просто затолкать те, кто нападал на них, в багажник машины и выкинуть в лесу и тогда значит это Ефим. Нет, Ефим это не делал. Почему Назар это знал? Да просто знал и все. Несмотря на свои молодые годы, он видел людей насквозь. Их нутро, сущность, то, что было их истинным лицом. Такое видение в себе он открыл не сразу. Наверное, пройдя через два года войны в Афгане, он стал смотреть на мир по-другому. Эта война. Она сделала его другим. Она убрала с него тот налет веры в хорошее, который был у него раньше, а оставила лишь суровую правду жизни. Вернувшись оттуда, он изменился. Да и как не измениться, когда два года ты убиваешь людей. И не важно, что это люди другой веры и вроде как враги, а ты лишь защищаешь свою жизнь и тех, кто рядом, но ты убиваешь, и это меняет тебя. Теперь он уже никогда не улыбался так, как раньше, по доброму, искренне. Теперь на его лице была не улыбка, а оскал. Он помнил теплую кровь, впервые пролившуюся ему на руки, и теперь здесь, уже на гражданке, он убивал так же спокойно, без колебания. А сожаления и муки совести давно были убраны глубоко в нем.

Так почему же сейчас он решил вступиться за Ефима, хотя все эти два с лишним года, пока он был в банде, он всегда был одиночкой. Его боялись и уважали, несмотря на его молодость. Боялись за бесстрашие, возможно даже безбашенность, а уважали за то, что ведя за собой людей на дело, он продумывал и планировал все так четко и правильно, что все ему удавалось, и везде выходил он победителем. Он обладал истинными качествами лидера, за которые его уважали братки в их бригаде и ненавидел Варлам, чувствуя, что его трон может пошатнуться, если и дальше Назар будет так же себя вести.

Вот поэтому сейчас Варлам с радостью зацепился за слова Назара и дал ему возможность вступиться за Ефима. Он понимал, что вернуть восемьсот штук практически невозможно, а значит по законам бригады за это умрут и Ефим, и Назар, который за него сказал слово.

Назар посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида. Там на него смотрел спокойный взгляд волка одиночки.

— Где наша не пропадала, — Назар подмигнул своему двойнику в зеркале видя, как в глазах того вспыхнули желтые искорки.

Раскрутить всю схему замута Олега Назару удалось не сразу. Тот, видно, готовился долго и тщательно. То, что Олег гнилой внутри Назар знал, чувствовал его сущность и поэтому всегда держался от него в стороне. Хотя, когда Варлам посылал их на дело, тогда было не до выбора с кем работать. Во всех их бандитских разборках с другими братками Олег всегда прятался за спины своих. Назар это видел, но никогда не говорил об этом никому. К ним в бригаду Олег попал не так давно, где-то полгода назад. Привел его один из своих, только потом этого пацана убило в очередной перестрелке, там Назара не было. С разборки вернулся лишь один Олег, тогда этому никто не придал значения, видимо зря.

Сейчас, пытаясь найти хоть какие-то зацепки, чтобы узнать, кто их сдал, Назар перетряс всех, кто в то время мог быть в этом борделе. Всех охранников и всех проституток, которые оставались там отсыпаться. Даже уборщицу и ту пришлось припугнуть, чтобы она вспомнила все, причем не только что было странного в этот день, но и в этот месяц в этом заведении. Этот метод воздействия дал свои результаты. Назар нашел зацепку. Того, кто прошел в полуподвал через другой вход и ждал его с этой монтировкой на изготове. Дальше было все понятно и логично. О том, что их будет всего двое, знал только Олег, так как Ефим всегда оставался в машине, он был старше и не ходил за забором денег. Значит, второй был в сговоре с Олегом. Назар слышал голос Олега, отвлекающий его внимание в самый нужный момент.

Он вычислил этого человека. Его узнала уборщица, увидела мельком и вспомнила, что он подрабатывал здесь сантехником. У Назара были завязки с разными людьми, он ездил, базарил с ними, оставлял инфу. И вскоре Назару сообщили, что разыскиваемый им человек был найден в лесу, не далеко от МКАДа, уже в полуразложившемся состоянии.

То, что Олег не пощадит своего напарника, Назар не сомневался. Теперь оставалось самое сложное — найти Олега. Родных у него в Москве не было, он был приезжий из Хабаровска. Назар знал, что тот не поедет в родной город искать укрытие, так как понимал, что его будут искать. С такими деньгами обычно уезжают за бугор.

Тряханув все небольшое окружение Олега в виде его девушки и соседки по арендованной комнате в коммуналке, он вышел на его след.

Олега он нашел отсиживающимся в дачном домике одного из многочисленных дачных товариществ. Бесшумно поднявшись по ступеням, он тихо проник внутрь и увидел спящего в одежде Олега на узкой железной кровати. От шороха в комнате тот проснулся.

Назар подошел к нему и протянул еще сонному Олегу его новый загранпаспорт, который тот заказал у своего знакомого, заделанный на другое имя и фамилию, но с фотографией Олега.