Чувствуя сухость во рту от вчерашнего выпитого, Назар прошел на кухню где поставил на конфорку чайник.

Его мысли вернулись к вчерашнему вечеру. В целом он был всем доволен и даже, наверное, счастлив… Хотя вчера, после выпитого, он действительно был счастлив, смотря на свою Наташку полными страсти глазами. Она у него красотка, блондинка с длиннющими ногами и разукрашенным лицом. Его немного раздражал ее вечный боевой раскрас, который потом размазывался по ее лицу в порыве их страсти, но это уже потом. А вчера она сидела напротив него в мини юбке, так, что все ее "не балуйся" он наблюдал во всех подробностях. И это созерцание прекрасного, да и количество выпитого, привели к бурной и страстной ночи. Наташка громко стонала и с самоотдачей делала для него все, что он только мечтал от девушки в постели. Хотя опять же, возможно он и мечтал о более скромной особе, но это по трезвости, а вот по пьяни такая без комплексов Наташка была даже очень кстати. Вот так они и кувыркались полночи. Потом она уснула, пьяно похрапывая в подушку, а он как-то сразу протрезвел и до самого рассвета маялся, стараясь заснуть, но так и не смог. Вот поэтому, когда первые лучики солнца стали освещать темноту комнаты, он и вышел на балкон покурить и увидел это небо… Только вот в душе сразу всплыли эти дурацкие воспоминания… его глаза из под кепки, смотрящие на него… и почему-то внутри стало мерзко и противно от самого себя.

Свист носика чайника вывел Назара из странного оцепенения, в котором он прибывал. Заварив чаю и медленно попивая его, он увидел сонную Наташку в развратно короткой шелковой ночнушке, шествующую в туалет. Когда она выходила, он ее окликнул.

— Натусь… разговор есть. Подойди.

— Я спать хочу… — некрасиво зевая, Наташа медленно подошла к сидящему на табуретке Назару.

— Мне уезжать нужно, поэтому я сказать хотел. Я еще вчера тебе сказать хотел… давай поженимся.

Повисла неловкая тишина. Назар никогда не делал такие предложения девушкам и, собственно, не знал, как это нужно делать и что говорить. Но давно приняв такое решение в своей жизни о женитьбе, он решил действовать по обстановке. И вот теперь сидел и ждал, что она ответит на его слова.

Наташа присела на его коленку и перебрала рукой его спутанные волосы на макушке. На ее лице так и остались следы от потекшей туши, из-за этого один глаз был ярче другого. Она надула пухленькие губки, которые от вчерашних ее стараний стали еще более пухлыми.

— Мне нужно подумать…

— Мы вроде уже как год вместе…

— Ну, не совсем… ты постоянно со своими пацанами, у тебя дела… а ко мне так изредка наведываешься.

— Я деньги зарабатываю и, кстати, нам с тобой на жизнь. Это моя жизнь и я так всегда жить буду, а деньги нам не лишние, да и ты их любишь. Захотела шубу — я тебе ее купил и вот побрякушек с брюликами у тебе столько, как елка новогодняя ими обвешана. Мне для тебя ничего не жалко. Я хочу, чтобы у тебя все было, все, чего захочешь, поэтому я и работаю.

— Назарушка, а давай пока так поживем… Ну куда нам спешить?

— Не нагулялась еще? — взгляд Назара потемнел. Наташка в страхе застыла на его коленях, видя желтые искорки в его глазах, которые не предвещали ничего хорошего.

— Да, нет… что ты, ты не так меня понял… — заблеяла она, не зная, что сказать.

— У тебя кто-то еще есть? — голос его был странно чужим.

— Никого. Я тебя люблю. Только тебя, — Наташа стала покрывать его лицо поцелуями и Назар оттаял.

После воцарившегося примирения, они еще немного поговорили о планах на будущее, и Назар решил, что, наверное, слишком резко насел на свою любимую с этим замужеством. Возможно, она и права. Ей нужно еще время, а он подождет. Ведь он ее любит… наверное, любит… Хотя он почему-то где-то в глубине души был в этом не уверен, но гнал от себя эти сомнения. Он четко знал, что хочет от этой жизни, а хочет он выбиться в люди, и завести семью — жену и детей. Это была его цель, которую он поставил для себя еще тогда, в далеком восемьдесят шестом году, когда попал в армию, а его сразу отправили в Афган. И вот там, видя, как гибнут его друзья и как его руки в крови тех, кого он убивал не ради великих целей, а ради спасения себя и жизни своих товарищей, вот тогда он много думал о смысле жизни и поклялся, что если вернется из этого ада живой, никто и ничто не становит его на пути к его цели. Он больше не будет безвольной пешкой, которую взрослые дяди в угоду себе отправили на войну за их интересы. Нет, он сам станет управлять и распоряжаться теми, кто на это не способен. Для этого нужны были деньги, которые давала власть. Поэтому, вернувшись из Афгана, он сразу пришел к тем, кто в их районе имели реальную власть — к пацанам. А там, за короткий промежуток времени в течении пяти лет, проявил себя и из рядового боевика бригады поднялся до ее руководителя, благодаря своему уму, бесстрашию и цели в жизни.

Теперь, достигнув определенного этапа и закрепившись в структуре власти и имея деньги, он решил, что пора и о семье подумать. Наташку он встретил случайно. Еще год назад на дискотеке отбил ее у каких-то уродов и с этого момента и закрутилась у них любовь. Рассмотрев ее кандидатуру на роль своей жены, он решил, что она соответствует всем его требованиям и мечтаниям. Красивая высокая блондинка с яркой внешностью, при этом она хорошо готовила, и в квартире у нее всегда было чисто и уютно. Ему нравилось с ней, ее щебетание о шмотках и подругах его не напрягало, после пацанских базаров он отдыхал, слушая ее бесхитростные умозаключения. Все это вместе взятое и привело его к мысли, что он нашел ту, о которой мечтал. Он еще вчера хотел сделать ей предложение, но как-то все закрутилось: выпивка, потом вспыхнувшая между ними страсть, и вот только сегодня с утра он пришел к разговору с ней об этом.

Ее не очень радостное восприятие его предложения немного болезненно задело Назара, но он и виду не показал… Баба — дура, что взять. Так всегда рассуждает его кореш Ефим, и он прав. Вот поэтому он и не стал сердиться на Наташку, а решил дать ей время на обдумывание его предложения.

День у него выдался насыщенным. Да еще этот путч вносил разнообразие в их и так нескучную бандитскую жизнь. Собственно, им было глубоко наплевать, что там в этой стране происходит. Они лишь старались в этот период времени не попадать в толпы манифестантов и под общую раздачу, когда тех давили танками и постреливали по ним. Братки лишь со стороны наблюдали за всей этой канителью, понимая, что идет дележ власти там, наверху, и лучше сейчас не отсвечивать, чтобы не попасть в общий замес. При всем этом их дела никто не отменял, и подконтрольные им точки нужно было проверять, наводить там порядок в воцарившемся хаосе и собирать мзду. За эти дни они даже ощутили дополнительные вливания в общак бригады за счет дефицита продуктов и вообще полного дефицита всего. Это было им только на пользу. Подконтрольные им точки активно снабжались с их складов продуктами, которые буквально сметались все в ноль, причем по завышенной в несколько раз цене.

В обед вся братва заехала в ресторан, где рассевшись за большой стол и подозвав официанта, заказали всего и побольше.

Ефим, зная сердечные дела Назара, склонился к нему так, чтобы слышал только он, спросил:

— Ты что-то грустный сегодня… с Наташкой поссорился?

— Нет… замуж ей предложил, а она сказал, что подумает.

Ефим давно наблюдал любовные перипетии своего друга, и несколько раз видел эту его Наташку.

— Наплюй, что ты вообще в ней нашел. Да она рада должна была быть, что ее замуж берут… может и к лучшему, что она отказала.

— Не отказала, а сказала, что подумает.

— Ладно, не грузись. Раз нравится она тебе, то я с радостью на твоей свадьбе погуляю.

Назар хмуро улыбнулся, понимая, что не рад всем этому. Только вот чему? То ли свадьбе, которая вроде как пока не состоялась, то ли тому, что она может состояться. Странное состояние внутри не давало ему покоя и определенности. Той определенности, которая была у него раньше… до того случая с этим, с хвостиком…