К счастью, кое-кто из наших не потерял голову.

– Ну, теперь-то согрелся? – спросил Гоблин.

Я перевел дух, краем глаза заметив, как Тай Дэй вонзил тонкий клинок в глаз ничего не соображавшего спросонья душилы. Мой телохранитель глоток не режет – не любит грязи.

Все было кончено.

– Много мы уложили? Многим ли удалось уйти?

Я взглянул туда, куда убежал Сингх. Тишина в той стороне не сулила ничего радостного. Изловив его, ребята непременно грянули бы «Ура!».

Вот проклятье! Рано я, выходит, торжествовал. Если бы удалось приволочь его в Таглиос… Если бы желание да было конем…

– Нескольких возьмите живьем, пусть нам сказочек на сон грядущий порасскажут. Одноглазый! Как этому черту удалось понять, что мы рядом?

Карлик пожал плечами:

– Откуда мне знать? Может, богиня ихняя его за гузно ущипнула…

– Да нет, похоже, Кина тут ни при чем.

Но я вовсе не был в этом уверен.

Тай Дэй подал мне знак.

– Верно. Я и сам об этом подумал.

Взгляд Одноглазого сделался озадаченным.

– Вы о чем? – проворчал Гоблин.

Как всегда, наши ведуны на высоте!

– Ребята, вы хоть елду свою без карты местности отыщете? Шалаш, старички! Шалаш! Не много ли веток для одного злобного коротышки с ребятенком по колено ростом? Не великоват ли шалашик – даже для живого святого и дочери богини?

Одноглазый гаденько ухмыльнулся:

– Никто больше оттуда не выходил, так? Так. Что, поджигать?

Прежде чем я успел ответить, Гоблин заверещал. Я обернулся. Бесформенный сгусток тьмы, видимый только в отсветах костра, вырвался из шалаша – и я здорово приложился о землю, сбитый с ног Тай Дэем. Надо мной полыхнуло, молнии вокруг с сухим треском впились в землю. Со всех сторон летели стремительные огненные шары.

Затем убийственная тьма испещрилась, как будто ее проела моль, и распалась на клочки.

Вот, значит, что заставляло нас дрожать в засаде… Однако этот раунд мы выиграли.

Я сел и показал пальцем:

– Давайте поглядим на нашу добычу. Думаю, это будет интересно.

Ребята мигом развалили шалаш. И конечно же, увидели в свете костра полдюжины старичков – сморщенных, малорослых и коричневых, точно каштаны.

– Тенеплеты. В компании с душилами. И правда любопытно.

Старикашки залепетали, выражая полную готовность сдаться.

С тенеплетами мы встречались и раньше. Личным героизмом эта порода не отличается.

– Тенеземцы – славные ребята, после того как услышишь от них «Сдаюсь», – с ухмылкой сказал один из наших, по имени Хлуп. – Наверное, все они обучены самым ходовым таглиосским словечкам.

– Кроме Длиннотени, – напомнил я и повернулся к ординарцу. – Спасибо, Тай Дэй.

Он пожал плечами – у нюень бао, кстати, такого жеста нет.

– Так нужно Сари.

А вот это как раз в духе нюень бао: все, что делается хорошего, списывать на сестринские пожелания, и ни намека на чувство долга или дружеские симпатии.

– Что с этими? – спросил Хлуп. – Они нам нужны?

– Оставим парочку: самого старшего и еще одного. Гоблин, ты так и не сказал, многим ли удалось удрать.

– Троим, считая Сингха и не считая малышки. Но одного мы вернем, поскольку он прячется вон в тех кустах.

– Живым. Покажем его Старику.

Одноглазый саркастически заскрипел:

– Что власть с человеком делает, ай-яй-яй! Дали ему чуток, так уже маршалом себя мнит. А помнится, таким салагой был когда-то, не успевал овечье дерьмо между пальцами выковыривать – потому как о башмаках и понятия не имел.

Однако в его глазах веселья не наблюдалось. Он, словно ястреб, следил за каждым моим шагом. Вернее, словно ворона, хотя в эту ночь ворон вокруг не наблюдалось. Что бы Гоблин с Одноглазым на этот счет ни придумали, у них получилось.

– Да успокойся ты, Мурген, – посоветовал Гоблин. – Что могли, мы сделали. Эй, лентяи! Как насчет подбросить пару полешек в костер?

И они с Одноглазым, заходя с разных сторон, принялись ловить спрятавшегося обманника.

Колдуны верно подметили – у меня здорово сдавали нервы. Я себе казался тысячелетним старцем. Пережить осаду Дежагора было нелегко. Однако и остальные через это прошли. Они тоже видели Могабу, истреблявшего ни в чем не повинных людей. Они тоже пережили моровые поветрия. Они тоже лицезрели людоедство и человеческие жертвоприношения, измены и обманы и все прочее… И вынесли все это, не позволив кошмарам одержать над собой верх.

Я должен взять себя в руки. Должен как-то отрешиться от всех этих страстей и взглянуть с более отдаленной точки зрения. Но ведь то, что творится в моем сознании, не поддается контролю и даже пониманию. Порой возникает такое чувство, будто я не один, этих «я» несколько и сидят они где-то там, за спиной у меня настоящего, наблюдают… Может, нет ни единого шанса восстановить здравость ума и душевную целостность.

Гоблин уже шагал обратно, вместе с Одноглазым вел человека, сплошь состоящего из костей и кожи. Да, немногим обманникам нынче удается держать хорошую форму. Нигде-то у них нет друзей. Их травят, как бешеных хищников, и за их головы объявлено огромное вознаграждение.

Гоблин расплылся в своей жабьей улыбке:

– Краснолапого взяли, Мурген. У парня черный румел и красная ладонь. Как тебе подарочек?

Я воспрянул духом: попалась крупная рыба. Красное пятно на ладони означает, что он был в этом лесу, когда Нарайян Сингх обманом убедил Госпожу в ее принадлежности к культу душил, а обманники поверили в то, что ее еще не родившееся дитя – дочь богини Кины.

Однако Госпожа тоже не лыком шита – она пометила красным каждого душилу, чтобы впоследствии никто не смог скрыться. И от метки можно избавиться только вместе с рукой. Однорукому же душиле не управиться с румелом – платком-удавкой, орудием священного промысла обманников.

– Старик будет доволен.

Краснорукий должен быть в курсе всех внутрикультовых дел.

Я подсел к костру; Тай Дэй помог избавиться от лишних тенеплетов и устроился рядом. Сколь сильно его изменил Дежагор? Я никак не мог представить ординарца иным – таким, как сейчас, угрюмым, неразговорчивым, безжалостным он, похоже, был с самого рождения.

Я заметил, что Гоблин ведет себя как и прежде, то есть наблюдает за мной краем глаза, но делает вид, что занят чем-то еще. Что их с Одноглазым беспокоит?

Коротышка протянул руки к огню:

– Эх, хорошо!

Паранойя сделалась нашим образом жизни. Мы уподобились нюень бао: не доверяли никому. И никого не посвящали в дела Черного Отряда, не убедившись перед тем в хорошем отношении к нам. Особенно старались держать во мгле неведения наших нанимателей, Прабриндра Дра и его сестру Радишу Дра.

Этим двоим доверять мог лишь тот, в чьих услугах они были кровно заинтересованы.

Тайком проведя пленных в город, я спрятал их неподалеку от реки, на складе, принадлежавшем дружественным шадаритам и расточавшем на всю округу мощный рыбный запах. Мои люди разошлись – кто с семьей повидаться, кто хлебнуть пивка. Я был доволен. Одним молниеносным коварным ударом уничтожено девять десятых верхушки обманников. Мы едва не взяли этого изверга, Нарайяна Сингха. Я побывал на расстоянии плевка от Костоправова чада. И потому, ничуть не кривя душой, могу рапортовать, что сходили мы не зря.

Тай Дэй пинками заставил пленных опуститься на колени. Глядя, как он морщит нос, я сказал:

– Да, неприятно. Но эта вонь вполовину слабее той, что стоит на ваших болотах.

Таглиосцы считают дельту реки своей вотчиной, однако нюень бао с этим не согласны.

Тай Дэй буркнул. К шуткам он восприимчив не хуже любого из нас.

Выглядит мой телохранитель не сказать что внушительно: тощ, длиннолиц, угрюм и замкнут. На целый фут ниже меня и на восемьдесят фунтов легче. Черные волосы грубо острижены, торчат грязными окустьями. Я по сравнению с ним писаный красавец. Но дело свое Тай Дэй знает туго.

Шадарит, торговец рыбой, привел к нам Капитана. Костоправ за эти годы заметно постарел. Надо бы величать его командиром или начальником – неудобно звать Стариком человека, который действительно стар.