Наконец, им удалось плотно прижать ее к корпусу судна, и Дик первый выскочил на нижнюю площадку трапа.

— Осторожней! — крикнул он Петру. — В такую погоду не так-то легко высаживаться.

В это время словно кошки в лодку спрыгнули с парохода двое матросов. Перекинувшись несколькими словами с сидевшим на руле Кеуа, они проворно обвязали талии Петра, Нэлли и Розы поданными с борта концами и начали помогать им вскарабкаться на трап.

Это оказалось нелегким делом. Лодку то-и-дело отбрасывало от парохода. Нужно было вспрыгнуть на площадку трапа, когда расстояние между ним и бортом лодки уменьшалось.

— Ну вот, прыгай! — скомандовал матрос девочке.

Нэлли рванулась вперед и, подхваченная парой сильных, мускулистых рук, быстро поднялась по ступенькам. За ней последовал Петр. Вот он схватился уже за перила трапа и только хотел ступить на него ногой, как вдруг его отбросило обратно. Он чувствовал, что не в силах удержаться за перила, и, выпустив их из рук, полетел куда-то в бездну.

— Тащи! — раздался повелительный голос сверху.

Нэлли в ужасе бросилась к борту.

— Упал в воду, погиб! — вскрикнула девочка, но в ту же минуту над водой показалась какая-то темная масса, которую матросы быстро поднимали словно пойманную рыбу.

Не прошло и минуты, как Петр уже стоял на палубе парохода, ободряемый веселым смехом моряков.

Промокший до нитки, без шапки, он имел такой жалкий вид, что даже перепуганная Нэлли не могла удержаться и громко расхохоталась.

— Ну, что же, выкупался — и все, — отряхиваясь и улыбаясь, заметил юноша. — Хорошо, что не холодно!

— Самое главное, что вы не ушиблись, — сказал, подходя к нему, высокий, тощий человек с гладко выбритым загорелым лицом.

Это был Рудольф Стефансен.

— Багаж выгружен, — доложил капитану матрос.

— Отваливай! — послышалась команда с мостика.

— Я хочу проститься с Кеуа и с Окалани! — вскричал Петр.

— Окалани останется с нами, а с Кеуа вы увидитесь на острове Гаваи, — сказал Дик. — Идите скорей в свою каюту и снимите мокрую одежду. Эх, вы, ротозей! — И он шутливо хлопнул по плечу юношу.

— Ну, теперь вы вне всякой опасности: под норвежским флагом ни американцы, ни англичане вам уже не страшны, — сказал Дик, спускаясь с юными путешественниками в нижнюю палубу. Роза была уже там.

Петр крепко обнял своего нового друга и звонко поцеловал его в щеку.

— После, после, — освобождаясь из его объятий, проговорил Дик. — Ведь с тебя льет вода, словно из фонтана. Смотри, как ты меня вымочил.

— Вставай палубу скатывать! — раздался голос вахтенного матроса.

Петр Орлов вздрогнул и проснулся.

Осмотревшись, он увидел себя в низком помещении кубрика, т.-е. в носовой части парохода, где помещалась команда. Через верхние иллюминаторы, как называются на судах круглые окошки, едва проникал дневной свет.

Большая часть матросов спала на палубе, и Петр заметил лишь двух человек, поднявшихся со своих коек.

Он быстро вскочил на ноги и начал одеваться.

— Ну, это ты напрасно, товарищ! — заметил ему один из матросов. — Скатывать палубу одетым не годится.

Петр сконфузился и, бросив на койку свое платье, пошел наверх в одних трусиках.

— Вот тебе щетка, становись рядом со мной, — сказал ему высокий, рыжий матрос. — Мое имя Вуд, будем знакомы.

— Не приходилось еще такой работой заниматься? — спросил он, когда юноша опустился да четвереньки и неумело стал тереть палубу щеткой.

— Нет еще, — признался Пётр и покраснел.

— Ничего, привыкнешь, это хорошее упражнение, — заметил матрос.

Скатывание продолжалось не больше двадцати минут. Когда, оттирая палубные доски, Петр дополз до кормы парохода и поднялся на ноги, то почувствовал какую-то неиспытанную еще приятную усталость.

— А не хочешь ли теперь холодного душа? — услышал за собой Петя знакомый голос.

Он повернулся и увидел стоящего с помпой Дика,

— Валяй, Дик! — крикнул юноша и, повернувшись, подставил Свою спину под струю морской воды.

— Вот это я понимаю! — фыркая и вертясь под освежающей струей, повторял он.

Прибежав в кубрик, Петр обтёрся полотенцем, оделся и подошел к общему столу, вокруг которого разместилась уже команда.

Матросы дружески приветствовали нового товарища. Сосед его по скатыванию палубы сидел на председательском месте. Он, как объяснили юноше, был матросским старостой и общим любимцем команды.

Пришел и Дик.

— а где Нэлли? — спросил его Петр.

— Сейчас придет. Она спала с Розой в лазаретной каюте. На «Заре» нет больных, и там четыре свободных койки.

— Ну, вот и она сама! — сказал Дик, заметив спускающуюся по лестнице Нэлли.

— Товарищи, познакомьтесь, это новый юнга, — обратился он к матросам, указывая да подошедшую к столу девочку.

— Ну, кто бы подумал, что это девчонка! — заметил один из матросов другому. — Я бы никогда не догадался, если бы мне об этом не сказали.

— Садитесь со мной рядом, Нэль! — пригласил Вуд девочку. — Мы вас будем теперь называть Нэль. Это имя вам больше к лицу.

На столе появились большие ломти белого хлеба, густо намазанные маслом, сыр, банки со сгущенным молоком и жестянки с вареньем. Два дежурных матроса поставили перед каждым кружки и начали разливать кофе.

Петя и Нэлли, с аппетитом принялись за завтрак.

Пришла, наконец, и Роза. Ее встретили, как старую знакомую. Уже накануне некоторые из матросов успели познакомиться с негритянкой.

— Я видела, как ты словно лягушонок ерзал на четвереньках»— смеясь, сказала Петру девочка. — Мы с Розой тоже работали.

— Что же вы делали? — спросил он.

— Мы чистили медные части парохода. Теперь они блестят, как солнце, — ответила Нэлли.

— Работа у нас всегда найдется, — заметил Вуд. — Команда на «Заре» небольшая, всего шестнадцать человек, из которых шестеро в машинном отделении. Вся корабельная работа ложится на десять матросов.

— Ну, теперь вам будет легче, — заметил Дик. — А вот и доктор, — прибавил он, заметив подходящего к столу среднего роста, плотного человека с коротко остриженной головой и седеющими черными усами, и бородкой.

— Доктор Томсен, милости просим! Горячего кофейку не хотите ли? — пригласил врача Вуд.

— Кружку доктору! — крикнул он команде. Доктор поздоровался с Петром, потом с Нэлли, а затем и с негритянкой. Он сел на предложенное ему место и, беря кружку с кофе, обратился к Розе:

— Мне говорил Дик, что вы фельдшерица, не так ли?

— Да, я окончила фельдшерскую школу в Америке и служила помощницей врача в госпитале для чернокожих, — ответила Роза.

— Хотите быть моей помощницей? — спросил доктор. — Эта должность y нас вакантна.

— Я буду очень рада, — ответила негритянка.

— Вот и прекрасно, — сказал доктор. — А вас обоих хочет видеть Стефансен, — обратился он к Петру и Нэлли, — Как позавтракаете, я проведу вас в кают-компанию.

Когда они вошли в небольшую, но уютную кают-компанию, то увидели за столом высокого, тощего человека с гладко выбритым лицом. Это был хозяин парохода Стефансен. Рядом с ним, уткнувшись носом в тарелку с овсяной кашей, сидел толстый, с красным лицом капитан «Зари», Диксен, а с другой стороны— молодой механик Грант и один из помощников капитана — Хильман. Отсутствовал только помощник Петерс, который находился да мостике, отбывая свою вахту.

— Доброе утро, молодые люди! — приветствовал вошедших норвежец. — Представляю вам, товарищи, наших новых сотрудников, с биографией которых вас уже познакомил Дик. Прошу садиться, вы кушали? — спросил капитан.

— Да, мы только-что позавтракали, — ответил Петр.

— Ну, так нам вас нечем угощать. Наше меню то же, что и на кубрике.

— Ну, вот что, молодые люди! — обратился Стефансен к Петру и Нэлли. — Я убедился сегодня, что вы оба можете работать, и я не раскаиваюсь, что согласился принять вас в свой экипаж. Мне говорил Дик, что вы, Орлов, до специальности кинооператор и имеете при себе очень хорошую камеру с запасом пленок.