— Вы понимаете по-английски? — спросил офицер, подходя к Окалани.

— Да, сэр, я знаю английский язык, — отвечал канак.

— Ах, как это кстати, — воскликнул обрадованный военный. — Мой шофер-китаец едва объясняется на английском языке и совсем не знает этих мест. Вы здешний?

— Я житель Гонолулу, — сказал канак.

— В таком случае вы, наверное, знаете, как нам удобнее будет спуститься на дно этой пропасти?

— Знаю, сэр, но тропинка, которая туда ведет, местами обрушилась во время последнего землетрясения, и теперь спуск в пропасть стал очень тяжелым.

— Ну, так, пожалуй, и не стоит туда спускаться, — сказала дама.

— Наберитесь храбрости, я вас буду поддерживать, — обратился к своей спутнице офицер. — Какая же вы англичанка, мисс Гоф, если боитесь спускаться с горы!

Услышав это имя, Джим и Вилли переглянулись. Тень беспокойства скользнула по их лицам.

— А знаете ли, мисс Гоф, — продолжал офицер, — что на дне этой пропасти бьет ключ молодости? Правда это? — обратился он к канаку.

— Да, — серьезно отвечал тот, — у нашего народа существует поверье, что если кто напьется этой воды, то у того никогда на лице не будет морщин и не поседеют на голове волосы. Канакские девушки всегда спускаются в эту пропасть пить воду.

— Видите, мисс Гоф, засмеявшись, сказал офицер, — вам непременно нужно напиться этой водицы, чтобы ваши золотистые волосы остались бы на всю жизнь такими же прекрасными, как теперь.

Англичанка самодовольно улыбнулась. Теперь, когда она узнала о ключе молодости, ей захотелось спуститься в пропасть, но она все еще не решалась.

— Нет, мистер Брукс, я не пойду туда без проводника. Ни вы, ни я не знаем дороги, — сказала она.

— Как ваше имя? — спросил офицер канака.

— Меня зовут Конама, — ответил тот.

— Так вот что, Конама, будьте нашим проводником. За ваши труды я вам заплачу.

— Я с удовольствием услужил бы вам, сэр, но я не один. Со мной мои ученики, — ответил канак.

— Вы учитель? — удивился офицер. — Теперь я понимаю, почему вы так хорошо говорите по-английски.

— Да, я состою учителем в здешней школе.

— Что же вы там преподаете? — поинтересовалась англичанка.

— Отечественную историю, — без запинки соврал канак.

— Как это хорошо! — заметила англичанка офицеру. — Он нам расскажет про эту пропасть. А почему с вами только два ученика, а не весь класс?

— У нас теперь летние каникулы, и дети разъехались по домам, — отвечал Конама, родители же этих ребят живут на острове Молокаи, где у них сахарные плантации, поэтому они и поселили у меня своих сыновей.

— Так захватим и их с собой, предложил офицер.

— А кто будет караулить наших лошадей? — спросил Конама.

— Как кто, а мой шофёр на что! возразил офицер. — Поди сюда, Чен! — крикнул он.

Китаец сошел с автомобиля и подбежал к своему хозяину.

Ты посмотришь за лошадьми, пока мы не вернемся, — приказал офицер.

— Слушаюсь, сэр, — почтительно кланяясь, ответил китаец.

— Ну, теперь мы можем трогаться в путь, — сказал лейтенант Брукс. — Ведите, нас, Конама, и забирайте ваших учеников.

— Вы, ребята, пойдете за этой леди, — сказал Конама, обращаясь к Вилли и Джиму, в то время как мисс Гоф в свой золотой лорнет рассматривала мальчиков.

Канак пошел вперед и, обойдя изгородь, начал спускаться.

— Идите за мной, сэр! — крикнул он офицеру.

— Ну, идемте, мисс Гоф, — позвал Брукс англичанку.

— Какой славный мальчишка, — заметила мисс Гоф своему спутнику, указывая на Джима. — Сколько тебе лет, милый мальчик? — спросила она, проходя мимо него и потрепав его по щеке.

— Двенадцать, — глядя прямо ей в глаза, не задумываясь, ответил Джим.

Спуск оказался действительно нелегким. Приходилось ступать с камня на камень, или скользить по движущимся под ногами осыпям. А внизу зияла черная пропасть. Англичанка часто оступалась, вскрикивала и хваталась за шедшего впереди лейтенанта.

— Я очень устала, — тяжело вздохнув, сказала мисс Гоф, — нельзя ли присесть где-нибудь в тени?

— Еще шагов сто — и мы доберемся до кустарника. В нем можно будет немного отдохнуть, — отвечал канак.

— Нелегко же добраться до вашего ключа молодости, — сказала англичанка, садясь на землю под тенистым кустом. Она сняла шляпу и начала оправлять рукой густую шевелюру красивых рыжеватых волос.

Лейтенант Брукс отвинтил серебряный стаканчик от дорожной фляги м, наполнив его, обратился к англичанке:

— Не хотите ли немного виски? Это вам придаст силы.

Она взяла стакан и залпом выпила крепкий напиток. За ней два раза осушил стаканчик и лейтенант. Он не предложил канаку своей виски.

«Стопроцентный» американец или англичанин никогда не станет пить из одного стакана с цветнокожим.

Привинтив стакан к горлышку фляги, офицер растянулся на земле и, подложив под голову руки, обратился к канаку:

— Ну, Конама, расскажите нам историю пропасти Пали.

Петр и Нэлли уселись в стороне, пока канак рассказывал капитану и англичанке историю Пали.

Оба они хорошо знали историю этой пропасти.

До конца прошлого столетия Гавайскими островами управляли несколько царей. Самым сильным из них был владетель острова Гаваи Камеамеа. Этот царь завоевал один за другим острова Гавайского архипелага и в короткое время подчинил своей власти острова Мауи, Никау, Молокай и Лонай. Только остров Оагу не поддавался завоевателю.

Вот тут-то на помощь Камеамеа и поспешили проживавшие на его острове христианские монахи. Они обещали доставить царю пушки и ружья, если од предоставит им право торговли и вывоза с Гавайских островов сырья.

Камеамеа обрадовался. В миссионерах он увидел необходимых для завоевания Оагу союзников.

С помощью этих сынов католической церкви и при поддержке военных кораблей, присланных европейцами, он в 1795 году высадил свое войско в Жемчужной гавани, разбил оагского царя и изгнал остатки его войска на вершину горы Пали. В отчаянии, не ожидая пощады от победителя, разбитые оагцы, теснимые торжествующим врагом, вместе со своим царем погибли на дне Пальской пропасти.

С тех пор испанцы и англичане начали водворяться на Гавайских островах, разводить на них плантации сахарного тростника и вывозить в Европу ананасы, бананы и другие фрукты.

С 1891 года, когда на гавайский престал взошла красавица Лилиуоколани, положение канакского населения сделалось еще тяжелее. Молодая королева приняла христианство и очутилась под полным влиянием католического духовенства. Она, по совету монахов, отвела монастырям лучшие земли и расширила права помещиков. Таким образом канакское крестьянство постепенно разорялось и превращалось в помещичьих батраков.

Туда, где пахнет наживой, непременно стремятся американцы.

Их внимание было привлечено Гавайскими островами. Один за другим начали обосновываться там американские плантаторы, вытесняя своим капиталом испанцев и англичан.

В 1898 году между Испанией и Соединенными штатами вспыхнула война. Испанцы были разбиты и уступили американцам остров Кубу и Филиппинский архипелаг. На Гавайских же островах по-прежнему царствовала Лилиуоколани, тяготевшая больше к католикам-испанцам, чем к пришлым из-за океана янки[9]. Но американские плантаторы подняли восстание и свергли с престола королеву. На Гавайских островах была образована республика, сенаторами которой в подавляющем большинстве были «избраны» плантаторы-американцы. Дело кончилось тем, что Гавайские острова в конце концов вошли в территорию Северо-Американских Соединенных Штатов.

— Удивляюсь я, право, глядя на вас, канаков, — заметал офицер, закуривая папироску и протягивая портсигар Конаме, — почему вы все еще недовольны нашим управлением? Мы освободили вас от ваших царей и от европейцев. Посмотрите, какие вы имеете теперь богатства, у вас огромные плантации, заводы, роскошные города. Один Гонолулу чего стоит! Повсюду школы и церкви… Наконец, вы являетесь гражданами Соединенных Штатов Северной Америки! Разве вам мало этого?