– А как насчёт помощи с книгой? Я могу на вас рассчитывать? – снова спросил герр Клуге, беспокойно хмуря брови, глядя потерянно и вместе с тем требовательно и нетерпеливо. И Ася под этим взглядом пообещала, что поможет закончить перевод, хотя ещё не видела текста. В конце концов, кто в здравом уме откажется от возможности дополнительного заработка? Профессор архитектуры заметно повеселел и засобирался. Ася тоже открыла сумку, чтобы убрать копию рукописи, пожалела, что сейчас не сможет хотя бы мельком пробежать её глазами, чтобы узнать, о чём там говорится. Она успела выхватить только одно слово – оно повторялись сразу на нескольких строчках: слово «время».

– Пойдёмте, у нас мало времени! – поторопил её профессор.

На улице он достал визитку с адресом издательства. Оно находилось в переулке с незнакомым Асе названием, но оказалось, что это близко: возле Конюшенной площади. Можно было и пешком, но профессор предпочёл такси.

За окном, как в ускоренной съёмке, промелькнули Исаакий, Нева, Медный всадник, Дворцовая площадь и Эрмитаж. Ася, помня свои обязанности гида едва успела перечислить профессору и без того известные ему названия.

В издательстве Асе понравилось: это было несколько небольших комнат, заполненных коробками с печатной продукцией и забавными сувенирами. Атмосфера здесь царила рабочая и дружелюбная. Сотрудников было совсем немного: кто-то работал за компьютером, кто-то пил кофе, кто-то висел на телефоне. Директор, Юрий Николаевич, немолодой, энергичный мужчина, кажется, единственный здесь соблюдающий официальный стиль в одежде, очень обрадовался появлению новой переводчицы, заулыбался, потирая ладони повел её знакомиться с другими сотрудниками. С книгой дело обстояло именно так, как и говорил профессор: макет давно уже надо было отправлять в печать, а все подписи к фотографиям: где-то краткие, а где-то и до четверти страницы, всё ещё остались непереведёнными.

–Договор когда ещё был подписан, все сроки горят! – восклицал директор, описывая Асе весь ужас сложившейся для него ситуации. – Такое ощущение, что все, кто владеет немецким языком, сейчас мобилизованы на ведение экскурсий. Да что я вам объясняю, вы и сами знаете: сезон белых ночей.

– Я могу начать уже сегодня, – откликнулась Ася.

– Отлично! Отлично! – радовался Юрий Николаевич. – Хотя лучше бы вчера. Вы сможете приезжать сюда? Чтобы сразу ставить текст в макет?

– Наверное, – растерялась немного Ася, – Только я не знаю, как это делается.

– И не нужно. Я вам в помощники выделю художника. Он у нас за эти вопросы отвечает.

Директор махнул рукой в сторону одного из рабочих столов.

– Я не художник, а дизайнер, – прячась за монитором и заметно смущаясь, возразил будущий Асин помощник, наверное, её возраста парень, светловолосый, в растянутой кофте с капюшоном, весь какой-то забавный.

– Женя, ты главное, сделай быстро и без косяков, а не как обычно, – веско ответил Юрий Николаевич.

Асе тут же предложили подписать договор, и когда все формальности были улажены, директор пригласил их с профессором пообедать в ресторане. Ася как могла отнекивалась: ничего нет мучительнее для переводчика, чем эти полуофициальные обеды. Вроде бы и съесть что-нибудь хочется: сидишь перед полной тарелкой, а только положишь в рот кусок – так срочно надо переводить очередной виток застольной беседы. Юрий Николаевич довольно бегло говорил по-английски, так что, в конце концов, её отпустили домой, обещав выслать по электронке макет будущей книги.

Выйдя из издательства, переходя по мосту через Мойку, Ася подумала вдруг, что как раз где-то здесь, наверное, проходит граница, которую редко пересекают туристы. Пойдёшь направо – там тебе и Эрмитаж, и музей-квартира Пушкина, и концерты в Капелле, и магазины на Невском. А пойдешь налево – и ничего там нет до самого Летнего сада.

«Так, значит, перевод для издательства и три экскурсии, – прикидывала она, шагая к метро, – остаётся Петропавловка и Эрмитаж». Профессор, конечно, оказался клиентом капризным и немного странным. К прогулкам с ним надо было бы специально подготовиться, накопать какие-нибудь интересные архитектурные факты, вспомнить терминологию. Завтра они не встречаются, так что время есть. Обдумывая рабочие планы, она дошла до Спаса-на-Крови и повернула на набережную канала. И сразу почувствовала, что пересекла эту самую туристическую границу. Оказавшись в густой толпе, отругала себя, что выбрала этот маршрут. На сегодня-то уже отработала, могла бы пройти спокойными, тихими улицами.

«И города-то они не видят, топчутся все на одном пяточке вокруг Невского. А потом рассказывают, что побывали в Петербурге» – то ли с грустью, то ли с раздражением думала она, спускаясь в метро.

Ася открыла дверь. Через всю залитую солнцем квартиру навстречу вприпрыжку проскакал брат Петька.

– Петя, привет. Мама дома?

– Мама на работе. Так что ты будешь меня кормить! – объявил Петька.

– А ты сам, восьмилетний мальчик, не можешь достать из холодильника еду и разогреть?

– Нет, – решительно заявил мальчишка. – Мама сказала, что ты будешь меня кормить. А потом сделаешь мой английский.

– Это тоже мама сказала? – засомневалась Ася.

– Ну, она сказала, что ты мне поможешь.

– Другое дело. Пошли, покормлю тебя, так уж и быть, – Она протянула руку, чтобы потрепать брата по волосам, но он уже помчался обратно по коридору в кухню.

Почему– то именно на кухне больше всего чувствовалось, что уже почти наступило лето. Через открытое окно сюда щедро вливался теплый солнечный воздух и шум улицы. Всё-таки жизнь с открытыми летними окнами очень отличается от зимней, закрытой и занавешенной, когда все уличные звуки и запахи существуют отдельно, за оконным стеклом. Пока Ася разогревала еду, Петька болтал без умолку.

– Зачем ходить в школу, если до каникул всего неделя?

– Ну, так и доходи одну недельку-то.

– Зачем тогда делать уроки? Учителям ведь тоже уже надоело проверять тетради. Ольга Павловна сказала, ей надоели наши ошибки.

– А ты сделай без ошибок.

– Тебе-то хорошо, тебе на работе ничего не задают!

– Ещё как задают! – возмутилась Ася, – Только и делаю, что домашнюю работу! Ты же видишь, как я готовлюсь к экскурсиям. А сейчас у меня ещё два перевода. Так что давай, ешь и иди делай свой английский, а я потом проверю.

Петькино ленивое настроение оказалось заразным. Отправив его заниматься, Ася тоже села за рабочий стол, но не могла решить, за что браться. Сидела и вспоминала толпу туристов на набережной канала. Сейчас бы тоже погулять где-нибудь, но не там, конечно же, где с утра до вечера, словно пчелиный рой, вьётся туристическая толпа, а так, как раньше они часто бродили вместе с Лёшкой. Срезая путь через проходные дворы, выйти неожиданно на совсем пустынную малознакомую набережную, спуститься к воде и просто сидеть, глядя на дома и проплывающие мимо лодки и катера. Она так остро вспомнила теплый гранит парапета под ладонями, ветер в волосах, его серые смеющиеся глаза совсем рядом. Почему люди боятся призраков? Воспоминания не дают покоя гораздо чаще. Предательский голосок внутри попросил: позвони ему. Ну, нет. Ася знала, как бороться с этим голоском: надо было браться за работу.

Она достала копию рукописи, которую передал ей профессор. Начнет с неё, там ведь совсем немного: всего один листок. Снова почувствовав непонятное беспокойство, Ася поспешила уверить себя в том, что переживает из-за почерка: сможет ли она разобрать рукописный текст. Но летящие красивые буквы, написанные более ста лет назад, прочитывались без труда, и Ася начала переводить:

«Вижу тебя сквозь время, мой потомок, мой наследник. Знаю, верю, и ты стоишь на том же пути, которым шли твой отец, твой дед, твой прадед. Ты стремишься познать тайны природы и быть властителем судеб.

Незримые колеса, приводящие в движение время – этот беспощадный механизм, вращаются всё быстрее. Но в любом времени остаются вещи неизменные.