Вот и сейчас, Ася, сощурив глаза, отвела взгляд от призрака несчастного архитектора, и снова предложила герру профессору подойти к Медному всаднику, но тот, взглянув на часы, решил:

– Думаю, на это уже не хватит времени, сегодня у меня ещё переговоры в издательстве. Я уже говорил вам об этом. И нам ещё нужно успеть распланировать наши встречи на эти пять дней. Может, мы присядем где-нибудь здесь, в каком-нибудь кафе? Кроме того, сейчас, когда мы немного познакомились, я хотел бы вам сделать одно предложение.

«Надеюсь, не интимного свойства», – уныло подумала Ася, и вслух сказала:

– Здесь рядом есть приятное кафе в русском стиле.

Снова пройдя через сквер с сиренью, перебравшись через поток автомобилей, Ася и господин Клуге свернули на Морскую. В кафе – где всё сплошь было в домотканых ковриках и вышитых рушниках – они сели за столик у окна, официант в широкой подпоясанной ярким кушаком рубахе принес чай и пироги: господин Клуге заказал с рыбой, Ася – с вишней. Профессор опять достал свой растрепанный ежедневник и начал просматривать записи.

– Итак. Завтра я еду в архитектурное бюро на конференцию. Там есть переводчики, владеющие специальной терминологией, так что вы мне будете не нужны. Послезавтра – тоже конференция. Но только с двух часов. Мы можем, наверное, успеть посетить ещё что-нибудь… – Он вопросительно посмотрел на Асю.

– Я бы предложила сходить в Петропавловскую крепость, оттуда начинался наш город, – сказала она. И подумала: там хорошо, там речной ветер, старая брусчатка, высокий шпиль золотой дорожкой скользит в облака.

– Отлично, – кивнул профессор и внес крепость в свой план, – В пятницу первая половина дня у меня тоже свободна. Может, какой-нибудь музей? Эрмитаж?

– Вы не были в Эрмитаже? – искренне и, наверное, не очень вежливо удивилась Ася.

– Я бывал в вашем городе только по делам. Я уже говорил вам, – обиделся профессор.

– Тогда, конечно, Эрмитаж, – решила Ася. Профессор сделал себе пометку и задумался, ручка в сомнении зависла над листом ежедневника:

– В субботу… Давайте пока на субботу не будем ничего планировать, возможно, мне предстоит дело, консультация в связи с реконструкцией одного здания. Пока я не уверен.

– В эту субботу у нас праздник: День города, – рассказала Ася, – На Невском проспекте будет шествие, а потом на Дворцовой площади – концерт. И праздничный салют вечером.

– Я вечером в субботу улетаю. Я писал вам, – напомнил господин Клуге.

«Зануда», – подумала Ася и вежливо улыбнулась профессору.

Он порылся ещё в своём ежедневнике, потом отложил его и сказал:

– Насчёт моего предложения. Я не оговаривал этого предварительно в письме, сначала мне нужно было с вами познакомиться. Я увидел, что ваш немецкий на достойном уровне. А во время экскурсии смог оценить ваш уровень знаний.

Ася поёжилась, подумала: «Зарубил мне половину экскурсии, какой уж тут уровень. Оценил разве что степень незнания профессиональных, архитектору важных, терминов. Замечательно просто!»

Но профессор сказал совершенно неожиданное:

– Мне показалось, что вы – человек тонко чувствующий и творческий, что вы не просто повторяете заученный текст экскурсии. На смотровой площадке, вы были взволнованы, хотя – как я догадываюсь – часто поднимаетесь туда. И, наконец, я видел, какими глазами вы смотрели на барельеф Огюста Монферрана. Меня поразил ваш взгляд, Ася. Вы смотрели на бронзовое изваяние, но видели за ним живого человека, со всей его трагической историей. И это именно то, что я искал, вас не зря мне рекомендовали.

Ася сощурила глаза, лукавую улыбку свернула до формата вежливо польщённой. Подумала: «Внимательный профессор!» Но тему эту нужно было скорее сменить, и она спросила:

– Вам меня рекомендовали? Кто? Я думала, вы просто нашли мою страницу на фейсбуке.

– Нет-нет, мне о вас написали. Понимаете, Ася, я искал не только гида, но и переводчика. Вы ведь занимаетесь письменными переводами?

Ася в очередной раз умилилась точности немецкого языка, в котором устный и письменный перевод обозначались двумя совершенно разными словами.

– Конечно, я и письменными переводами тоже занимаюсь, у меня есть соответствующая квалификация, – заверила она профессора, всё ещё гадая, кого нужно благодарить за рекомендацию. Может, кого-то из прошлогодних туристов?

– Видите ли, у меня заключен договор с одним издательством здесь, в Петербурге. Мы готовим книгу про моего прадеда, Фридриха Карловича фон Клуге. Он тоже был архитектором, правда, из его построек мало что сохранилось…. Всю свою жизнь прадед прожил в Петербурге. К счастью, в нашей семье остались фотографии, документы, а кое-что удалось найти и здесь, в городском архиве. Последние годы я работал над биографией Фридриха Карловича. Книга выйдет уже в этом году и сейчас нам нужен переводчик.

– Вы хотите успеть издать книгу в этом году? – уточнила Ася, – Но ведь работа над переводом займёт много времени…

Она тут же представила себе, что если согласится, то придётся сидеть над переводом ночами. Как же это было не вовремя: теперь, в разгар туристического сезона. И зачем только профессор приехал сейчас, его ведь, кажется, совсем не интересуют легендарные белые ночи. Мог бы подождать до зимы, когда солнечных дней здесь почти не бывает, ночи длятся бесконечно долго, и продуваемый всеми ветрами город тонет в сыром тумане и метелях, а туристы появляются разве что на Рождество. Вот тогда Ася бы обрадовалась возможности поработать над книгой, а сейчас почти все её дни были уже расписаны на два месяца вперед. И если сейчас браться ещё за срочный перевод…

– Да там уже почти вся работа сделана, – успокоил Асю профессор, увидев её сомнения. – Там речь идёт, кажется, только о подписях к фотографиям. Почему переводчик так неожиданно отказался закончить работу, я так и не понял, но тут как раз мне порекомендовали вас. Это было очень кстати, потому что времени не так много. Если вы согласны, то я бы хотел, чтобы вы прямо сейчас поехали со мной в издательство. Это возможно?

Ася вспомнила, что брат Петька сидит дома один, но ничего, не маленький уже, ничего страшного не случится, если она задержится ещё на час или два. Лучше ведь решить все вопросы сразу и съездить в издательство прямо сегодня, хотя бы для того, чтобы оценить объем работы, сложность текста и решить, браться ли ей за этот перевод. Ася согласилась, и уже засобиралась, потянулась к сумке, но профессор так и сидел, откинувшись на спинку стула, рассеянно смотрел через окно на шагающих мимо пешеходов и проезжающие машины и задумчиво крутил на пальце свой перстень. Потом он повернулся к Асе и почему-то немного смущенно сказал:

– И ещё я хотел попросить вас перевести одну небольшую запись, рукопись моего прадеда. Она посвящена особняку, в котором он жил здесь, в Петербурге, на Елагином острове. Но не только этому. Видите ли, мой прадед был человеком необычным, и текст может показаться вам странным. Я специально искал переводчика, который мог бы подойти творчески…

Профессор замолчал, так и не закончив предложения, потом поднял на Асю глаза и снова – как тогда в сквере перед собором – на его лице появилась так не идущая к нему смущённая ухмылка:

– Это странный текст, но мне, кажется, вы справитесь. Возьмётесь? Там совсем немного, одна страница.

Профессор достал из сумки и протянул ей отсканированную рукопись – действительно, всего-то один листочек, исписанный летящим красивым почерком. Глядя на бегущие по бумаге строчки, Ася вдруг непонятно чего испугалась, стала искать повод отказаться, но ничего не приходило в голову.

– Я, конечно, оплачу ваши труды, – неправильно понял её сомнения герр Клуге, – И спешки нет, думаю, вы можете работать над переводом рукописи три или четыре дня – сколько потребуется, хоть до моего отъезда.

Асе стало вдруг неловко за свои сомнения, она взяла из рук профессора листок. Странный текст? Переводчику, в общем-то, всё равно. Художественный текст в любом случае переводить приятнее, чем какие-нибудь юридические или технические документы.