Был знатен  и богат их дом,

Но не было тепла – детей в нём нет.

И вот родителям в награду,

Господь царицу дочкой одарил.

На старость им он дал отраду

И цель им в жизни освятил.

Но в жизни злоба, ревность есть,

Людская ненависть, что трудно и представить.

Они способны вызвать месть

И сердце доброе страдать заставить.

Так в то же время, тоже дочь

У злобной женщины-служанки родилась.

И месть, задумав в полнолунии под ночь,

Она в покои царские с ребёнком пробралась.

И колдовством у девочек сменила лица,

Их заменила в царской колыбели.

С царевной поспешила скрыться.

Ну, а подлог заметить не сумели.

Царевну же колдунья злая

Решила той де ночью утопить.

Досталась ей судьба иная,

Не суждено ей было жить.

И с той минуты во дворце

Царевна ложная жила.

Хранилась, как жемчужина в ларце,

И восемнадцать лет спокойно прожила.

Но у царевны настоящей крёстная была

Рассвета фея добрая Зарница.

Она и утопить ребёнка не дала

И не дала колдунье местью насладиться.

Никто не знает, как всё было.

Жива царевна или нет,

Но и молва людская не остыла,

Желая разгадать её секрет.

Прошло семнадцать долгих лет

И в озере лесном хозяйка появилась.

Когда рождался поутру рассвет,

Она русалкой в озере резвилась.

В народе говорят, царевнина душа

В хозяйке озера живёт.

Но говорят ещё, она и хороша.

Но может быть народ и врёт. –

И Дан чернавку тут прервал:

- Поверь мне, это не вранье.

Ведь я её и сам видал,

 При этом сердце дрогнуло моё.

- Не уж то же она Дариллы краше? –

Спросила Смолька,  чуть дыша:

- Вы ей отдали сердце Ваше,

 А говорите, что другая хороша. –

- Они похожи очень, Смолька.

Прекрасны, как небесные огни.

Но и различия в них столько…

Да, всё же разные они. –

Ответил,  Дан и вдруг остановился.

Дариллу у пещеры увидал.

В руке её кнут лошадиный бился,

А взгляд по лесу молнии метал.

Принц вспомнил сон,

Который поразил его, как гром.

И вдруг спросил чернавку он:

 - Царевна бьёт тебя кнутом? –

И Смолька тихо задрожала.

Дан понял всё без лишних слов.

Из глаз её слеза сбежала.

Принц защищать служанку был готов.

Дарила в это время,   злилась.

Проснулась утром, а в пещере никого.

И до сих пор служанка не явилась,

А в небе солнце высоко!

Пусть только явится, она её накажет,

Вобьёт повиновение кнутом,

 Но перед Даном это не покажет.

Дождётся свадьбы, а потом…

Но у Дарилла мысли вмиг забылись.

Она служанку увидала, с нею Дана.

Они из леса вместе появились

И по тропинке шли к пещере прямо.

Он хворост на плече спокойно нёс

И что-то тихо Смольке говорил.

Дарилле рану в сердце тем нанёс,

Когда чернавке Дан улыбку подарил.

Как он посмел?! Дарилла взорвалась.

Дарить улыбку девке, а не ей?!

Её рука с кнутом уж поднялась,

Но Дан перехватил её скорей.

- День так прекрасен и не стоит злиться.

Карета из дворца сюда идёт.

Мы скоро дома сможет очутиться. –

Сказав, он кнут из рук её берёт.

- Готовить Смольке завтрак надо,

Ведь до дворца далёкий путь.

Я думаю, ты будешь рада,

Когда в постели сможешь отдохнуть. –

Дарилла слушала с волненьем.

Мечта сбылась! Царевна ликовала.

На жизнь она смотрела с предвкушеньем,

Себя уже царицей представляла…

Проходит время и карета прибыла.

Эскорт почётный из шестёрки лошадей.

Дарила в полной радости была,

Не замечая то, что принц следит за ней…

Герои наши уж давно в пути

И мысли разные их всех одолевают.

Счастливее Дариллы не найти

И мысли у неё на небесах витают.

Она уверена,  царицей будет

К себе и мать-служанку призовёт.

Чернавку наказать не позабудет

И принца вокруг пальца обведёт.

А Смолька тяжело вздыхала.

Беду, предчувствуя свою.

Она себя уже за то ругала,

Что не сказала принцу правду всю.

Запутала его легендой лживой.

Да и зачем ему всю правду знать?

Ведь свадьба скоро у него с Дариллой,

А Смольке суждено от этого страдать.

И Дан не мог найти себе покоя.

Он будто сердцем осознал

Что не хотел он этой свадьбы боле,

После того, что о Дарилле он узнал.

Он понял, красота – лишь маска,

Способная укрыть любую ложь.

Притворство – в помощь ей. Оно, как ласка,

Тебя обманет, что не разберёшь.