Дверь, за собою затворяя на засов,

К царице медленно подходит.

Она в глаза  глядит ей зло

И шепчет: - Что не спишь, царица?

Мне время мстить тебе пришло

И этой местью насладиться.

Не хочешь спать, тогда гляди,

Как дочь моя царевной станет

И будет крестницей Зари!

Да и царя-отца обманет!

Царица видит, как служанка с лаской

Ребёнка своего к ней на кровать кладёт.

Затем подходит к колыбели царской

И дочь её оттуда достаёт.

И вот уж на кровати при свечах

Две девочки различные лежат.

В глазах царицы бьётся страх,

Ресницы с трепетом дрожат.

Ну, а злодейка время не теряет

И колдовство без промедления творит.

Лбы девочкам отравой окропляет

И вслух заклятье злое говорит:

- Я, силой злого волшебства,

Повелевая цвету измениться!

Не нарушая душ детей и естества,

Пусть дети поменяют лица!

И с ужасом глядит царица,

Как волосы царевны изменились.

В них лучик золотой уж не струится.

Они, как ночь черны, а кудри распрямились.

И дочь служанки тоже изменилась.

И волосы её из чёрных и прямых,

Вдруг в кудри  сами закрутились,

И цвет сменили с чёрных до златых.

Глаза царевны медленно чернеют,

Из них уходит неба цвет.

У девочки другой – они синеют,

Хоть нет тепла, души в них нет.

Когда свершилось злое волшебство,

Злодейка только улыбалась.

- Пусть будет вечным это колдовство! –

Воскликнула она и рассмеялась.

И смех её, и виденное зло

Заставили царицу вновь страдать.

В девчушках внешне всё заменено!

И кто в них кто? Уже не отгадать.

Проходит время, вновь одна царица,

А в колыбели ложная царевна спит.

А матери-царице всё не спится.

В груди сердечко бьётся и болит.

Так дождалась она рассвета.

И, лишь туман в поля уплыл,

Проник в покои лучик света

И образ женщины собой изобразил.

Прозрачна, золотиста и нежна.

Своим сиянием покои осветила.

К кровати царской подошла она

И тихим голосом заговорила.

- Свершилось предсказанье  дочери твоей.

Судьба её пришла без промедленья.

Но силою волшебной я своей

Внесу в заклятье измененья.

Хоть зло сильно, добро сильней!

И каждый день в лучах рассвета,

Вернётся прежний облик к дочери твоей,

И три минуты будет длиться это.

И дочь злодейки тоже измениться.

К ней облик возвратиться свой,

Прикажет на минуту затаится,

Заставит стать самой собой.

С тебя, царица, я заклятие сниму.

Оцепенение твоё пройдёт.

Но я не в силах снять и немоту.

А от неё тебя родная дочь спасёт.

Зарница тут к царице прикоснулась

Рукой своей, над ней круг очертила.

Царица чувствует, к ней жизнь вернулась.

Вернулись телу и движение и сила.

С кровати медленно царица встала

И за Зарницей к колыбели подошла.

Взглянула и в бессилье задрожала.

В ней дочь злодейки спящую нашла.

А девочка спала и не проснулась,

Когда, в какое-то мгновенье,

К ней красота царевны возвернулась,

А правда сгинула без промедленья.

Царица всё вмиг поняла

И горе так ей сердце сжало.

Она себя за плечи обняла

И от бессилья своего дрожала.

 - Не надо тосковать, царица,

И проклинать судьбу свою. –

Чуть исчезая, молвила Зарница.

- И знай, я не оставлю дочь твою.

Следить я буду за её судьбой

И постараюсь уберечь от бед.

Вернётся к ней и облик свой,

Хотя пройдёт ни мало лет…

Глава 2.

Часть 2

И вскоре волновалась вся столица.

Пронёсся слух среди людей,

Что отказалася от дочери царица!

Не подпускает и к груди своей!

Молчит и на вопрос не отвечает,

Лишь тихо слёзы с глаз бегут.

Царя-отца всё это огорчает.

Так в горе, молча,   дни идут.

И вскоре новый слух пронёсся по столице.

Он, как кинжал, царю ударил в грудь.

Служанки дочь понравилась царице,

И без неё она не может и уснуть.

Царица девочку из рук не выпускает.

Целует, гладит, грудь даёт.

Как дочь свою, баюкает, качает.

Царевну же служанке отдаёт.

И вновь судьба удар царю приносит.

Царица слов его не понимает.

Лишь он царевну к ней подносит,

Она в отказе головой качает.

Никак не мог царь это объяснить.

Что  сталось вдруг с его женой?

И он решил её от дочки отделить

В дворцовой башне на покой.

Лишь дочь служанки, как отраду,

Он разрешил с собою взять царице.

Её любовь к ней, как забаву,

Он посчитал для той темницы.

Так для кого-то в горе белый свет,

А для кого-то в радости-веселье,

Прошло семнадцать долгих лет,

Но так же быстрых, как мгновенье.

И во дворце царевна подросла.

Ей имя дали звонкое – Дарилла.

В народе гордою красавицей слыла

И многих принцев красотой сразила.

Но сердце никому не отдала

И замуж выходить не торопилась,

Как будто бы кого она ждала.

При ней служанка постоянно находилась.

Лишь с той служанкою Дарилла

Добра всегда была и весела.

Подарки к праздникам ей всякие дарила,

Над всеми слугами её превознесла.

Служанка дочери своей открылась.

Всё рассказала ей в шестнадцать лет.

Про месть свою и как она свершилась,

И на царице, чей молчания запрет.

Они тогда и неразлучны стали.

Злодейка уж везде хозяйкою ходила,

А слуги ей поклоны отдавали.

Она их за провинность не щадила.

И в это время, как служанка,

Царевна настоящая росла, трудилась.